Анна
Ахматова

«Я тоже мраморною стану…»

Из книги судеб. Анна Ахматова. Имя при рождении – Анна Андреевна Горенко, 11 (23) июня 1889, Одесса, Российская Империя – 5 марта 1966, Домодедово, Московская область, РСФСР) – великий русский поэт, писатель, литературовед, литературный критик, переводчик.

Детство и отрочество Анны прошли в Царском селе, где она училась в Мариинской женской гимназии. По семейному преданию, род Ахматовых – по материнской линии – восходит к татарскому хану Ахмату.

Первые пробы пера – в одиннадцать лет, а годом первой публикации исследователи называют 1907-й – в журнале «Сириус».

Вместе с мужем Николаем Гумилёвым Анна Ахматова вошла в «Цех поэтов» и стала одним из основателей поэтического течения – акмеизма, восходящего к символизму.

Известность пришла к Анне Андреевне рано – после выхода в свет сборника «Вечер» (1912). В 1914 появились «Чётки». Легендарная ныне книга любовной лирики «Белая стая» напечатана в 1917-м, а «Подорожник» – в 1921-м…

Судьба Анны Андреевны трагична. Хотя сама она не была в заключении или изгнании, репрессиям были подвергнуты самые близкие ей люди – муж, большой русский поэт Н.С. Гумилёв, расстрелян в 1921-м; Н. Н. Пунин, спутник её жизни в тридцатые годы, трижды арестовывался, погиб в лагере в 1953-м; единственный сын Л. Н. Гумилёв провёл в заключении более 10 лет)…

В эвакуации, в Ташкенте, Анна Андреевна создала цикл стихов «Ветер войны». А поэма «Реквием» вобрала в себя горький опыт жены и матери «врагов народа»

Произведения Ахматовой, признанной классиком отечественной поэзии ещё в двадцатые годы прошлого века, подвергались замалчиванию, цензуре, а саму Анну Андреевну жестоко травили: достаточно вспомнить «персональное» постановление ЦК КПСС 1946 года, не отменённое при её жизни!

Многие стихотворения, а также прозаические эссе, исследования, воспоминания не были опубликованы даже и через два десятилетия после смерти Анны Великой. При этом имя Поэта всегда окружал ореол Славы – среди истинных почитателей Слова – как на Родине, так и далеко за пределами СССР, а потом и России.

В 1964-м, в Италии, Ахматовой была вручена престижная премия «Этна-Таормина», а в 1965-м, в Оксфорде, ей присудили почётную докторскую степень.

Первоисточники:

Википедия (Свободная энциклопедия),

а также ряд книжных и журнальных публикаций.

Иллюстрация:

портрет Анны Ахматовой работы Н. Альтмана, 1914

История одного автографа^*

Мне было всего одиннадцать лет, когда я получила в подарок от Анны Андреевны Ахматовой фотокопию портрета художника Тышлера с её автографом. Жаль, что я была так мала и совсем не понимала, с человеком какого масштаба мне довелось быть знакомой, видеть её, общаться с её близкими и друзьями…

Мой двоюродный брат Леонид Зыков женился на Анне Генриховне Каминской, внучке Николая Николаевича Пунина, человека, чьё имя считается хрестоматийным в профессиональной искусствоведческой среде, и пятнадцатью годами жизни Николай Николаевич был связан с Анной Андреевной Ахматовой.

Брат с женой учились в Академии художеств и жили одной семьёй с дочерью Николая Николаевича Пунина Ириной Николаевной и Анной Андреевной Ахматовой. Вокруг всегда было много молодёжи, студентов Академии художеств, искусствоведов, художников, молодых литераторов.

Леонид и Анна брали меня с моей старшей сестрой Ириной на дачу Ахматовой в Комарово, которую все тогда называли «будкой», и нам страшно нравились эти поездки. В их компании всегда было весело и необычно – «Тайное Санкт-Петербургское общество», где была своя иерархия, звания, все говорили по-французски. Брат даже начал заниматься со мной французским языком. Как-то в городской квартире на улице Ленина Анна Андреевна достала сундучок с прелестными маленькими книжками – это были сказки на французском языке, по ним я училась читать. Мы разучивали французские песенки: брат играл на флейте, я – на фортепиано и мы распевали: «Кадерусель» и «Мальбрук».

В Комарово бывало много народу, часто приезжали из Риги жена брата Анны Андреевны Ханна Вульфовна Горенко с внуком Толей, которого все называли «Топкой». Когда собиралось столько гостей, что негде было ночевать, нас детей – меня и Топку – высылали на соседскую дачу друга Анна Андреевны прекрасного поэта Александра Гитовича. Иногда нам даже разрешали погулять с его колли Лиджи, чем мы страшно гордились.

Позже, после смерти Анны Андреевны, Александр Гитович опубликовал в журнале «Юность» стихи:

Когда мы с Топкой возвращались от Гитовича в «будку», на веранде был накрыт чайный стол. Во главе стола сидела Анна Андреевна. Детей запускали поздороваться первыми. Анна Андреевна улыбалась, постукивала себя пальцем по щеке, что означало, что мы можем подойти и «чмокнуть» её.

Однажды вечером все сидели во дворе у костра рядом со знаменитым «священным пнём, танцующим по ночам». Я демонстрировала свои разнообразные способности: ходила колесом и читала стихи собственного сочинения. В то время отличница, спортсменка, правильная пионерка, достойное дитя советской школы, я прочла Анне Андреевне:

Далее Анна Андреевна встала, кутаясь в шаль, ушла в дом. Через минуту она вернулась, поцеловала меня и дала мне портрет со своим автографом. Все окружающие зашептались с оттенком зависти: мол, как? Анна Андреевна подарила Оле портрет с автографом!.. Только я тогда не оценила подарка и подумала: лучше бы это была шоколадка! А когда подросла, часто вспоминала свой позор и очень долго не писала никаких стихов. Даже для школьной стенгазеты.

Для моих сверстников поэзия Ахматовой, конечно, стала открытием. Русскую литературу преподавали в усечённым виде и под определенным «соусом». Только в семидесятом году, когда мы заканчивали школу, в программу по литературе была включена поэзия Есенина. Много лет спустя я встретилась в Москве со своей одноклассницей Светланой Оружейниковой, которая стала журналисткой, и она мне сказала: помнишь, в старших классах никто даже не знал, кто такая Ахматова, а ты читала нам «Реквием» наизусть… Его тогда действительно даже не переписывали – заучивали на память.

Конечно, рассуждать о красоте и значимости поэзии Ахматовой должны литературоведы и исследователи её творчества. Трудно назвать любимые стихи, вспомнишь одно – вспоминаешь одно, за ним тянется другое и третье, и бесконечной вязью, будто они хотят напомнить об обстоятельствах жизни поэта, её переживаниях, чувствах, мыслях, мечтах. Часто всплывают в памяти двустишья и четверостишья Ахматовой – они как схваченные на лету и остановленные мысли:

Или:

Возможно, иногда я поступаю так же, когда записываю по утрам:

Или:

Возможно, я выросла бы совсем другим человеком, если бы в моей жизни не было близких и дорогих мне людей, которые помогли мне почувствовать что-то очень важное, настоящее в жизни. Моего брата Леонида Зыкова, к сожалению, уже нет в живых. Но в двухтысячном году в соавторстве с Ириной Николаевной Пуниной и Анной Генриховной Каминской он издал книгу «Николай Пунин. Дневники и письма», собрание уникальных архивных документов, фотографий, в том числе во многом дополняющих наши знания о поэте Анне Андреевне Ахматовой…

А в квартире на улице Ленина продолжают жить и бережно хранить память обо всех членах этой семьи дорогие мне люди: Анна Каменская и мои племянники Петя и Коля Зыковы. Они посвятили себя искусствоведению и архитектуре, и стали настоящими наследниками своих удивительных предков…

Ольга Корецкая

---

*«Милой Оле от А. Ахматовой. 11 августа 1963. Комарово». «45»: публикуется впервые.

P.S. За этим эссе два выпускника ВГИКа «охотились» почти два года – мой питерский друг, известный драматург Андрей Зинчук и я, редактор альманаха. В своё время, с подачи Андрея, в «45-й параллели» были опубликованы стихи Ольги Корецкой. Самобытные, яркие…

В одном из писем Андрей обмолвился, что у Ольги есть нигде не публиковавшийся автограф Анны Андреевны Ахматовой. Можете представить себе состояние редактора?! Да это же – мировая сенсация! Однако Ольга – человек по-настоящему интеллигентный, предельно скромный и самодостаточный, очень долго не решалась поделиться сокровенными воспоминаниями. Мол, автограф, если угодно, публикуйте, а мне как-то неловко, не с руки браться за перо. (Ольга Корецкая, надо заметить, компьютеры обходит стороной…)

И вот какой выход из деликатной, согласитесь, ситуации предложил Андрей Зинчук. Он надиктовал по телефону своей доброй знакомой вопросы, не вошедшие в текст воспоминаний, но побудившие Ольгу Корецкую рассказать о своём детстве, осенённом великим Поэтом. Итак, вот о чём спросил АЗ:

– В каком возрасте ты познакомилась с Анной Андреевной?

– Я видел у тебя автограф Ахматовой, как он к тебе попал?

– Говорят, «просто встреч» не бывает... Ты ведь тоже, я знаю, пишешь стихи?.. Повлияла ли на тебя эта встреча?

– Чем для тебя была и осталась Анна Андреевна?

– У ленинградцев (петербуржцев) особое отношение к Ахматовой… Почему, на твой взгляд?

– Какие её строки прошли с тобой через всю жизнь?

Спасибо тебе, Андрей! Спасибо Вам, Ольга! Читатели «45-й параллели» стали богаче ещё на одно сокровенное знание о Поэте. А с ними – и всё человечество…

Сергей Сутулов-Катеринич

Иллюстрации:

рисунок А. Тышлера, 1943;

портрет Анны Ахматовой работы К. Петрова-Водкина, 1922;

снимок Анны Андреевны – фотограф М. Наппельбаум, 1922;

автограф Поэта, подаренный Ольге Корецкой, 1963.

Перчатка с левой руки… 

«1911 год. В “башне” – квартире Вячеслава Иванова – очередная литературная среда. Весь “цвет” поэтического Петербурга здесь собирается. Читают стихи по кругу, и “таврический мудрец”, щурясь из-под пенсе и потряхивая золотой гривой, произносит приговоры. Вежливо-убийственные по большей части. Жестокость приговора смягчается только одним – невозможно с ним не согласиться, так он едко-точен. Похвалы, напротив, крайне скупы. Самое лёгкое одобрение – редкость.

Читаются стихи по кругу. Читают и знаменитости и начинающие. Очередь доходит до молодой дамы, тонкой и смуглой.

Это жена Гумилёва. Она «тоже пишет». Ну, разумеется, жёны писателей всегда пишут, жёны художников возятся с красками, жёны музыкантов играют. Эта чёрненькая смуглая Анна Андреевна, кажется, даже не лишена способностей. Ещё барышней она написала:

Мило, не правда ли? Непонятно, почему Гумилёв так раздражается, когда говорят о его жене как о поэтессе?

А Гумилёв, действительно, раздражается. Он тоже смотрит на её стихи, как на причуду «жены поэта. И причуда эта ему не по вкусу. Когда их хвалят – насмешливо улыбается. – Вам нравится? Очень рад. Моя жена и по канве прелестно вышивает.

– Анна Андреевна, вы прочтёте?

Лица присутствующих “настоящих” расплываются в снисходительную улыбку. Гумилёв, с недовольной гримасой, стучит папиросой о портсигар.

– Я прочту.

На смуглых щёках появляются два пятна. Глаза смотрят растерянно и гордо. Голос слегка дрожит.

– Я прочту.

На лицах – равнодушно-любезная улыбка. Конечно, не серьёзно, но мило, не правда ли? – Гумилёв бросает недокуренную папиросу. Два пятна ещё резче выступают на щеках Ахматовой…

Что скажет Вячеслав Иванов. Вероятно, ничего. Промолчит, отметит какую-нибудь техническую особенность. Ведь свои уничтожающие приговоры он выносит серьёзным стихам настоящих поэтов. А тут… Зачем же напрасно обижать…

Вячеслав Иванов молчит минуту...

Потом встаёт, подходит к Ахматовой, целует ей руку.

– Анна Андреевна, поздравляю вас и приветствую.

Это стихотворение – событие в русской поэзии».

Первоисточник:

Георгий Иванов, собрание сочинений в трёх томах,

«Петербургские зимы», Москва, «Согласие», 1994.

Иллюстрации:

фотографии Поэта разных лет.

Творчество