Антон Губанов

Мгновенье внутренней свободы

Исчезнет в сумраке подъезда.

Под мёрзлой твердью небосвода

Уже не свято пусто место.

Для старости я слишком молод,

Но вдруг в разгаре новой пьянки

Глоток вина мне станет колом,

И я увижу мир с изнанки.

И стены закричат стихами,

И вздрогнут пляшущие души,

Утратив язвенную память

В часовнях городских пивнушек.

Зависнув в кафельной клетушке,

Мы ждём когда наступит чудо,

Но веру в лучшее потушит

На кухне грязная посуда.

Я шёл домой и в сумке нёс пельмени,

А с неба дробью сыпалась вода.

Мне как всегда хотелось перемены,

Чтоб совесть вмиг была моя чиста.

Я видел, как устало смотрит в землю

Ничком упавший беззащитный вождь.

Россия-мама обречённо дремлет,

И с неба падает тысячелетний дождь.

Я так хотел стране своей великой

Помочь проснуться, но, увы, не смог,

А старшина с победоносным криком

Втоптал меня в сыреющий песок.

Всё так же дождь идёт тысячелетний.

Синица прочно сжата в кулаке.

Осталось сплюнуть с губ разбитых сплетню

И продолжать движенье налегке.

Земля горит под нашими ногами,

Да так горит, что вряд ли потушить.

Тысячелетний дождь рождает пламя,

Как правда расцветает среди лжи.

Куда теперь податься нам с тобою

На этом странном беспокойном островке?

Смотри: цветы на порванных обоях

И солнышко на ржавом потолке.

Чёрен, твёрд он, как земля.

Скользкий, будто бы змея.

Он ни низок, ни высок.

Кафки чудненький мирок.

Здесь тупик для всех путей.

Город сказочных людей.

Здесь всегда хватает места

Для весёленьких затей.

Заходи, мой друг, узнай,

Где столкнулись ад и рай.

Подползём с тобою вместе

К логову звериных стай.

Он туманен, будто сон.

Скорбен, словно блеск икон.

Он ни близок, ни далёк.

Кафки чудненький мирок.

Заходи, мой друг, послушай,

Как страдают наши туши.

Сказку мы тебе расскажем

Про горящий Белый дом.

Мир избушек и высоток.

Мир степей, лесов, решёток.

Оставайся, друг мой, с нашим

Самым добрым королём.

Он искрится, словно ток.

Давит, как воды поток.

Выбьет землю из-под ног.

Кафки чудненький мирок.

Знает, помнит каждый житель,

Как высок и свят правитель,

Как плетёт веретено

Для кого-то новый срок.

Встань скорей под наше знамя.

Этот праздник вечно с нами.

Наше маленькое дно –

Кафки чудненький мирок.

Мои уставшие мечты

Горят, как рукопись поэта.

Исписанные мной листы,

Хранившие в себе секреты,

Становятся теперь золой,

Паршивой жалкой кучкой пепла.

Судьба тащила за собой,

Но – вспышка!.. И она ослепла.

Куда идти теперь, скажи,

Когда вокруг одни заборы,

Подвалы, ямы, гаражи

И подлых шавок злые своры?

В ответ – молчанье пустоты,

И в унисон с ней бьётся сердце.

Я жгу уставшие мечты

Лишь для того, чтобы согреться.

Вокруг танцуют миражи

И мне проклятья шепчут в спину.

Сжигать мечты свои – как жизнь

Прожить всего наполовину.

И я не знаю, суждено ли

Найти мне ключ от всех дверей

В стране без радости и воли

Среди слепых поводырей.

Моё утро, как синяк под глазом,

Как пацан, нанюхавшийся газа

Из пятирублёвой зажигалки,

Моё утро, как печальный сталкер,

Что бредёт по бесконечной зоне

Средь мутантов и воров в законе

По туманным тропам безвременья,

Моё утро – новое рожденье,

Крик о смерти в горле у младенца,

Грязь на белоснежном полотенце,

Снег, лениво тающий на крыше,

Голос, что слова диктует свыше,

Телефона трепетный звоночек,

Авторучки неуклюжий росчерк,

Будто бы вдали мелькает зыбко,

Пустоты нелёгкая улыбка.