Юлия Борисова

Когда возвращается друг,

То ночи рассветов светлей.

Когда возвращается друг

Из дальней болезни своей.

В тот день, когда он уходил,

На годы настала зима.

И наст, как суровый настил

Накрыл и меня, и дома.

В тот день, когда он уходил,

И месяц расти перестал.

Бог времени веки смежил,

Часами застывшими стал.

Казалось: вот нить оборви,

И заживо с ним ты уйдёшь.

В содружестве общей крови

Сосуды свои распрядёшь.

Два года цвет времени мерк.

На вдохе и выдохе - мрак.

Но песня победная – вверх!

Но сделан от пропасти шаг.

И медленно месяц вставал

Над тёмной, отвыкшей водой.

И медленно мир привыкал,

Взирал и дивился: "Живой!"

И радуги тысячей дуг

Ложились на краски полей.

И пели: "Вернулся наш друг

Из дальней болезни своей!"

Да, я переживаю

Ту память от руки.

Себя пережигаю

На песни и стихи.

Сквозь повседневность-вату:

Запястье-кисть-плечо...

Ещё шероховато.

Уже не горячо.

Сосуд пережимаю,

А бред-мерячку-мреть

В снопы пережинаю:

Поспеть им не успеть.

Не впущены досада

И бред-мерячка-мреть.

Одна, одна отрада:

Гореть-гореть-гореть.

Да, я переживаю

Разлуки долгой знак.

Себя пережигаю.

А как ещё? Ну, как?

Мне б идти заснеженной Фонтанкой,

Примиряясь с питерской простудой.

Тут мосты причудливой чеканкой

И дома чеканною причудой.

Мне б, дыша морозными парами,

Миновать дорожных пробок тромбы,

Их сквозными обходя дворами,

Через  лабиринты-катакомбы.

Мне бы знать, что даже разрушаясь,

Город мой во мне не прекратится.

И века, друг другом утешаясь,

Мы друг другу будем жить и сниться.

Но прогрессу нервному послушный,

Город мой мелеет и ветшает.

Он усталый, он великодушный.

Он дышать собою разрешает.

Мила мне снежных зим безлунность.

Фонарь – подснежная Луна.

Квартала внешняя угрюмость

Подснежным  светом смягчена.

А ты стоишь, запорошённый,

И слух твой острый поражён.

От мира звуков отрешённый

Он с этим светом сопряжён.

Весь осторожно-онемевший,

Застывший камертоном вьюг,

И слухом, будто бы, прозревший,

Ты слышишь свет и видишь звук.

Лучей задумчивое соло,

Грядущих Святок чудеса,

И светосвятость ореола,

Как «аллилуйя» в небеса.

(Посвящается детям блокадного Ленинграда).

Камень, ножницы, бумага,

классы, ножички, лапта,

двор, веселье, смех, ватага,

лето, Невки, красота,

дым , сентябрь, обстрел, пожары,

давка, толпы, гастроном,

класс, убежище, удары,

вой, сирена, метроном,

нормы, дети, иждивенцы,

санки, лёд, Нева, ведро,

шкаф, буфет, буржуйка, дверцы,

хлеб, толкучка, серебро,

ноша, тяжесть, «минуссорок»,

тело, морг, полозья, снег,

голод, голод, голод, голод,

кошки, жучки, человек,

мама, брат, сестра, соседи,

кухня, коридор, этаж,

дяди, тёти, дети, дети,

СМЕРШ, ракеты, шпионаж,

крысы, люди, крысы, крысы,

шайки-волки, гроб-сугроб,

вечер, зал, театр, кулисы,

«Сильва», валенки, озноб,

обездвиженность, безволье,

радио, Берггольц, напор,

гной, отёки, язвы, боли,

нерв, «Седьмая, до-мажор»,

огороды, скверы, лето,

Эрмитаж, дворцы, мосты,

выдох, вдох, прорыв, Победа,

счастье, будущность, отцы,

монумент, салют, отвага,

небо, город, мир, страна,

камень, ножницы, бумага…

Память…

Горесть…

Седина…