Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2019»
Россия, Нижний Новгород
Пляжная Ницца. Ты лег и растекся забытой в кармане конфетой.
Вот так налакаешься жгучего солнца – и пьян по самое «вуаля».
Глотая блесну зрачка, свет преломлен близорукой Летой.
Прозрачность вне смыслов звенит чистотой,
как предметы из хрусталя.
Изнанкой невинного любопытства вживаешься в роль туриста,
зевая на площади пышных фасадов, пока не захочешь себя развлечь
поездкой куда-нибудь в Альпы с комфортом материалиста.
Соотечественник если и нужен, лишь как средство встряхнуть твою речь.
Добавить изящества воспоминаниям – повод для фотосюиты.
Упрочить иллюзию ярким снимком готов, покидая отель,
поймать выразительность в лицах, в пространстве,
одухотворить флюиды:
пальмы, Матисс, незнакомка в белом, скользнувшая вниз бретель.
А я в своих зимах в кулак сжимаюсь, по нервам – больные токи.
Из звездных бездн – к шрамам бренности,
к волнообразным вибрато.
Здесь время есть часть пространства, съедающее в итоге
мои океаны открытий небрежным щелчком заката.
Здесь не растечься, а вмерзнуть в стены, на них оставляя кожу,
иссохшим фантомом кружить над мамой,
уже не способной кого-то узнать.
По кругу рутинной внеликости безвыходно хоровожу...
Забытые письма читают друг друга, просто устав меня звать.
Одиночек поиск сакрального тянет в дорогу -
в леса или горы, куда-то на пик просветления.
Им не нужен город, ведь степень присутствия Бога
обратно пропорциональна плотности населения.
Я, понимая формулу, никуда не еду.
Бабочек визуальных тайн не прячет усталое веко.
Я разбита, измучена, едва просыпаюсь к обеду,
Не ищу Бога там, где мне достаточно Человека.
И тогда тонкий мир открывается прямо с балкона.
Ведь согласно словам Фарадея*, более чем известным,
ничто истинное и отвечающее законам
природы не может считаться слишком чудесным.
—
* Майкл Фарадей – англ. физик-экспериментатор, открывший миру электромагнитную индукцию
В душистое яблоко сна
вгрызается пробуждение
и точит его изнутри,
как будто разоблачает.
Ожогом встречает нас
весеннее новорождение
и в люльке заплаканных губ
больное «прощай» качает.
Дрожит лазурит небес
в надрёманной дымке глаза,
но явь на зубах хрустит
раздавленной скорлупой.
Неглавным героям фильма
на середине рассказа
предписано затеряться,
смешаться вовне с толпой.
Давай же, что не сбылось,
запеленаем в стихи.
Когда наше МЫ началось,
мы были из разных стихий.
Чтоб мысль не плутала моя,
лишенная света и глянца,
ты выбил меня из «НЕ-Я»
движением плавного танца…
не смея оторопеть
от слепоглухих смирений,
учил мои руки петь
в беспамятстве первых мгновений.
Шепнул мне магическое «не торопись»,
«насладись моментом водяного порхания»…
По глубине погружения в тайнопись
постигаю возможности собственного дыхания.
Вся эта бесконечность Космоса,
образно говоря, оглушающая пустота
ледяного расфокуса,
ни травинки, ни колоса,
ни какого-нибудь скромного
разумного мышкиного хвоста.
И ты садишься на краешек своего мира,
смакуешь паузу, как остатки подтаявшего пломбира,
берешься за мысль, как за кисть,
говоришь себе: вот еще полчаса -
и нащупаешь что-то, создающее небеса,
разбросав звездный жемчуг,
раздашь имена,
возродишь до моллюска океан яви-сна,
и пойдешь «аки по суху» акварельной тропой
туда, где играет Музыку великий Слепой,
и сама станешь Космосом,
распадаясь на бескрайнюю сеть
атомов универсума, перестав стареть.
Но у яви всплытия одомашненный вид.
Глаз, вбирая свет, сам его не хранит.
Ты – приют, чтоб сцеловывать мурашей с плеча
приземленного Муза, нежный бред шепча.
Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2019»