Сергей Балиев

Берега заповедных рек.
Тот - в каменьях, а тот - песчан.
Первозданность из века в век.
И реликтовая печаль.

Реки - стрелы и серпантин -
то стремниной, то - чуть дыша.
И сливаются все пути 
из  реальности - в чудеса.

Здесь и радость, и злой разбег
прорываются сквозь туман.
Справа высится оберег,
слева стелется талисман.

Солнце спряталось под фатой
из серебряных облаков.
И скользит над водой фантом -
отпечатком былых веков.

Наважденье? Химера? Жизнь -
та, что спрятана за спиной?
Полустёртые миражи.
Строчка в книжице записной...

Моя печаль за тридевять земель,
где сосен не касались провода,
где птица так доверчива и зверь,
и рыбу не пугают невода.

Там реки раскидали рукава
от тысячи серебряных одежд.
Там где-то заблудился караван
моих признаний, песен и надежд.

Порой весенней, рано поутру,
шагну в забытый Богом уголок.
Оставлю всё и прошлое сотру,
И постараюсь вымолить залог.

Но травы словно вытоптаны - кем?
Но стража и пытлива, и строга.
Урочище исповедальных тем
укрыла безучастная тайга.

Переиначить?.. Заново пройти?..
Безмолвие в ответ... Густой туман...
Запрет, табу, бессрочный карантин.
Где вход, где выход? Воля - но тюрьма...

Устанет день слоняться по двору,
не в силах заглянуть за миражи.
Устанет ночь склоняться на ветру
над залежами драгоценных жил.

Ты опоздал, мне скажут, не спеши,
притормозили грешные года.
Моя печаль покоится в глуши,
где плачет не испитая вода...
 

Написанное на роду
ни вспомнить, ни забыть.
Опять ищу, опять бреду
по прихотям судьбы.

Жизнь холодна, крута, груба.
Покой затерян в ней.
Молотит снежная крупа
по отблескам в окне.

Какого чёрта я, скажи,
созвучия искал?
Свистят ветра, зовут в Кижи,
в Тибет и за Байкал.

Там успокоюсь и пойму,
что счастья не украсть.
Но вновь пою свою тюрьму
до самого утра.

Бутылка тёмного стекла -
приманка слабакам.
Глоток вина - но не тепла -
отравою - в бокал.

И одиночество, мой друг,
пустынною звездой
вновь процарапывает круг
над бездной ледяной.

Ах, этот жуткий колорит
магических зеркал!
Ни выбраться, ни отмолить
Кижи, Тибет, Байкал.

В ночи осенней свет зачах,
лишь отблески в окне.
И снова в холоде зачат
стих, что сгорит в огне.

И вновь блуждаю по судьбе -
какой Байкал? На кой Тибет?
Я не скучаю по тебе,
я умираю по тебе...
 

Кто сказал, что не спеть мне уже о тебе, Аю-Даг?
О последнем причале судачат, сулят незачёт.
Но взлетает мой ангел весёлый - Серёга, айда!
Хватит сиднем сидеть, поднимись над собой - и вперёд!

Кто в ответе за прошлые годы, за чёрный оскал
Доброхотов заштатных, за светлые песни друзей?
Мой хранитель зовёт, и тропинка бежит между скал.
И сгущается день, открывая дорогу грозе.

Песнь моя - непогода! Я вырос по горло в ветрах,
Нахлебался дождей, задыхался по пояс в снегу.
Пересилю, взмывая, доселе неведомый страх.
И оставлю свой вечер, и ужин оставлю врагу.

Ангел мой в окружении молний - как рыба в воде,
Неуклюже за ним поспешу, полечу на грозу,
Вновь поняв, что сдаваться нельзя - впереди столько дел!
...Южный берег под нами. Две Птицы. И старый Гурзуф...

Кто сказал, что не спеть мне уже о тебе, Аю-Даг?..

Меня искали на земле, меня искали.
И в беспробудном феврале, и в жадном мае.
Искали в брошенном стогу и блеске стали.
Не находили, ничего не понимая.
Меня искали на земле, меня искали.
В снегу, песке и ковыле, в речной долине.
Не находили вновь, и также вновь теряли.
Но восхваляли! – изначально и доныне.

И с удивлением душа моя внимала
словам о том, что, дескать, был кому-то нужен,
что был я тем, кого теперь осталось мало -
смиренным жителем страны и верным мужем.
Что был обманут только раз - и только в шутку.
И все насмешки за спиной - досадный казус.
Что был я намертво влюблён не в проститутку,
а даже так - то пусть Господь её накажет...

Но словно в гулкой тишине пустого зала -
пред пустотой - склонялись флаги и знамёна,
а равнодушная душа моя не знала -
быть ей низвергнутой, увы, иль вознесённой?
Меня искали, запоздало спохватившись,
но так неискренне, уныло, монотонно.
Чем дальше, тем слова грубей – и тише…
Чем дальше – тем фальшивее корона…
Быть может, некому заученные речи
перечеркнуть строкой, где боль в словах и вера -
меня искали на земле, моля о встрече,
меня искали на земле, вскрывая вены!..

Меня искали, но забыт мой день рожденья.
Не находили - где нашла меня кончина.
Как будто не было любви и вдохновенья.
И дома не было,
и дерева,
и сына...