Алекс
Романовский

Вместо автобиографии

Забирался за длинный стол и делал вид, что читаю газеты, как взрослый.

Белая лампа с меня высотой. «Ерысс»», «Градамов». Чехов – «Виновный суд».

Учебник химии, прожжённый серной кислотой. Кажется, предыдущее поколение могло забрать их из школы; наше уже сдавало.

Дед рассердился и разбил кинопроектор. Вещи беззащитней людей.

«Вселенная в электроне». Журнал «Природа». Школьный подвал. На схеме кратной системы с чёрной дырой Марина-Три кварка приписала карандашом: «Нельзя». Она же говорила про графики функций: «Романовский кресты рисует».

Лапша в термосе. Овраг в Фирсановке. Гриб «ливей». Самая высокая ель у третьей просеки, дальше – неразмечено.

Сомы в биологической лаборантской.

«Никому не говори, что у нас компьютер! Скажи, пылесос был, а в плоской коробке – трубка от пылесоса». Вильнюсский «Бейсик». «Список команд, не реализованных в настоящей версии». Обидней всего за MERGE.

Чердак высотой в метр. Минус спина. Плюс цикл переменной вложенности.

Никакой памяти на лица до семнадцати лет.

Придумал сеть подводных химических городов и меритократическую республику.

«В каком ты классе?» – «По какому предмету?»

Чёрный шарповский двухкассетник. «Эхо Москвы». ГКЧП. Экономическая школа. «Цивилизация» Сида Майера. «Никакого чувства языка, одно комбинаторное мышление, и только». Галактика тесна. Мягкие покет-буки с непривычным словоупотреблением. Геометрия Погорелова с пятнами извёстки, Есенин в трамвае до кольца. «Номенклатура» Восленского.

Исследование рынка банковских векселей, за неимением интернета, пешком. «Wherever you go, whatever you do...» Семидесятый троллейбус до Гоголевского бульвара.

Кото и сякухати. Первый человек, о котором не расскажу родителям. Бог есть.

Курсовая по философии: параллельный текст утопии Платона и антиутопии Оруэлла.

«Романовский, а «Пентиум» лучше, чем БК!» «Мы тут больше на ассемблере пишем…» «Какая тебе музыка нравится? Только не говори «COVOX»)

Как это так – не все программисты за Ельцина?

«Лёш, прости, я не могу принять этот подарок».

Анализ нетрадиционных финансовых потоков. Видеоэффекты из «Вавилона-5». Бумажная «Компьютерра», «Десять программистов» и «Гонки на вымирание».

Диспетчер задач и графическая оболочка Altpro Windows. (Очень просил, чтобы так не называли: Гейтс – враг.)

«Махаон в ацетоне – ночная Москва». «Яблокитай» – «Переезд». Цыган в студенческой постановке «Romance sonambulo». Курс мировых цивилизаций и религий. Миф Санкт-Петербурга с точки зрения Даниила Андреева. «Сократи до пяти страниц».

«Скажи мне, для чего ты свободен».

Я – Цой.

Институт проблем информатики. Не может быть, чтобы за мою работу платили так много; что мирозданию нужно, чтобы я сделал на эти деньги?

«Человек после эпохи гуманизма». Четвёртый «ИNаче». Раздел мира за растворимым кофе с молоком над Волгой – как между испанским и португальским королём.

Спелые ягоды в декабре на Выборгской стороне. Ледоход в феврале.

Первые совсем свои стихи, не по методу и не в подражание.

Волхов под Старой Ладогой на следующее утро после свадьбы. «Теперь можете дунуть и даже не очень символически плюнуть».

С радостью проспал экзамены в аспирантуру ВШЭ.

Двойники. Фронт радикального искусства. Клуб «Цитадель».

Петербург – из снов, но Бежецк, Рыбинск – из предсказанного и написанного.

«Финляндия – страна белых лилий». «Где построен третий Исаакий?»

«Мою семью перестала устраивать моя зарплата».

Литературные вечера по методу Марка из Риги, единорога. Серебро. Золото. Янтарь.

Домино со скелетами по сюжету «Ладьи отчаяния».

Дымящийся, как порох, кофе, с запахом железной дороги.

Калейдоплан «Искатель». Капитан Альварец, штурман Кошкин и лоцман Глюк.

«Подвесной университет». Уроки дизайна: варенье из энтропии.

Интернет-радио, сервер на антресолях. Минус семья. Плюс семья.

Без необходимости: не пользоваться Windows, не ездить в метро, не читать фэнтези.

Кухня, переоборудованная во вторую комнату. Много ноутбуков. До восьми котов.

Московское железнодорожное кольцо. «Зачем так далеко билет берёте, все берут на одну станцию». Земляника и бабочки размером с ладонь. Самая высокая башня в Зеленограде.

«Я не помню, как я к вам отношусь, мне это проще каждый раз вычислять, как возраст».

Кот Штрих.

Музей вычислительной техники за сто первым шоссе. Зал 22. Бабушка, здравствуй.

«А российская виза у вас есть?»

Вставал после обеда, засыпал в пять утра. Из каждой командировки по фунту кофе.

Навальный. Сочи. Война.

В пишущую машинку заправлен лист стекла. Перевод строки – осколки осыпаются.

Бульвар Гесперид. Кафе «Эон». Часовня на втором этаже.

«Beyond this point I’ll never turn back. »

Звонок из банка: «Вы точно в Америке и купили пять велосипедов?»

Горы ночью. Кофе с мёдом.

Bay Area Russian – Eastern European poetry exchange.

«Два демона» на станции «Южный Сан-Франциско». Северный модерн в Ватсонвилле. Эолова арфа на холме. Чёрные кубики концентрированной лакрицы.

Нет никаких любимых поэтов, мы забираем всех.

«Калифорния задумана как утопия вне истории. Понятно, что после Восточной Европы, где истории через край, вы чувствуете её недостаток. Но, может быть, вы принесёте её сюда?»

Главный длинный текст XX века – «Берег динозавров» Кейта Ломера.

Главный короткий – «Сон наяву» Насти Полевой.

Антоний Булатович – святой. Мир – книга.

Творчество