Размышления над последними стихами
Свинцовое ощущение числа, даже если позабылось утром – какое сегодня? – есть жёсткое, чёткое ощущение времени, ощущение себя, как точки в пространстве, разрастающейся по мере возникновения, рождения, произрастания стихов.
Точное знание числа – своих координат – своего времени – отгоняет суккубов и прочую нечисть, избавляет от фантомов собственный мозг, устроенный сложнее любых, самых завихрённых лабиринтов:
«Какое сегодня число?» –
бубнят пересохшие губы,
а вспомнил – и вмиг отлегло,
и прочь отлетели суккубы.
И вместе, именно суммарное движение чисел – движение-напластование – и обеспечивает реальность существования – столь подлинную, насколько она обозначена стихом, зафиксирована пером вечности.
Ибо мудрость есть знание, помноженное на кротость, ибо только мудростью дано расшифровать коды жизни, и часто она отражена в стихе, или проведена через стих, через точные строки, овеянные высотой:
Не скажешь – тогда тяжело,
вот я и спешу к многомудрым.
«Какое сегодня число?» –
подольше бы мучиться утром.
А если нет высоты – зачем нужны стихи? Ибо низин в жизни и так предовольно – от быта до болезней, от случайных переживаний до разгула неврастении.
Возможна ли Записка Богу?
Стоит ли нечто посылать Тому, кто ведает всё, даже если оказался поэт у Стены плача – у вечной, серой стены, вобравшей столько скорбей людских, укреплённой ими…
Записка летит, оперённая лёгкими рифмами и прозрачностью содержания – а прозрачность эта, как мудрая вода, открывает всё, таящееся втуне; она не нуждается в словах – записка эта, превращённая в стихи, ибо токи сердца определят вернее содержание её – и она не может без слов, и потому:
Что ж, ступай, моя записка,
в щёлку меж камней.
В общем хоре даже писка
вряд ли ты слышней.
Нет, она слышней, ибо она – стихи, а стихи, коли подлинные – есть вибрация высоты.
И не обязательно «всякий благой порыв тычется лбом в запрет» – ведь никто не запретит Демосфену читать речь рыбам, готовым разорвать свой водный круг ради верных истине слов – пускай и организованных в ироническое стихотворение.
Трава стихов прорастает сквозь почву и толщи боли, и стихи Георгия Яропольского проросли через нашу реальность, чтобы добавить свои тонкие лучи к сияющей скрижалями свершений вечности.