Александр
Кабанов

* * *

Говорят, что смерть — боится щекотки, 
потому и прячет свои костлявые пятки: 
то в смешные шлёпанцы и колготки, 
то в мои ошибки и опечатки. 
  
Нет, не все поэты — пиздострадальцы, — 
думал я, забираясь к смерти под 
     одеяльце: 
эх, защекочу, пока не сыграет в ящик, 
отомщу за всех под луной скорбящих — 
у меня ведь такие длииинные пальцы, 
охуенно длинные и нежные пальцы! 
  
Но, когда я увидел, что бедра её — 
     медовы, 
грудь — подобна мускатным холмам 
     Кордовы, 
отключил мобильник, поспешно задёрнул 
     шторы, 
засадил я смерти — по самые помидоры. 
  
...Где-то на Ukraine, у вишнёвом 
     садочку — 
понесла она от меня сына и дочку, 
в колыбельных вёдрах, через народы, 
через фрукты-овощи, через соки-воды... 
Говорят, что осенью — Лета впадает в 
     Припять, 
там открыт сельмаг, предлагая поесть и 
     выпить, 
и торгуют в нём — не жиды, ни хохлы, не 
     йети, 
не кацапы, не зомби, а светловолосые 
     дети: 
  
у девчонки — самые длинные в мире 
     пальцы, 
у мальчишки — самые крепкие в мире 
     яйцы, 
вместо сдачи, они повторяют одну и ту 
     же фразу: 
«Смерти — нет, смерти — нет, 
наша мама ушла на базу...» 
  
          2011