Александр
Лекомцев

Бес в новом прикиде

К лику блатных ты причислен. А думал иначе?

Я разглядел ведь копыта под рясой твоей.

Книгою Книг обжигаешь ты пальцы свои…

Дьявол робеет при виде такого святоши.

Может быть, ты не виновен, а просто считаешь,

Что телешоу – отныне закон нашей жизни?

Я же судить не берусь. Есть Господь. Он решает.

Большая разница

Если в руке господина тяжёлый кирпич,

Это не значит, что рай для тебя он построит.

Ведь не похож на Давида-строителя тот,

Кто отобрал у тебя последние крохи, несчастный.

Просто не любит, не терпит он стонов того,

Кто на убой его кормит из Мощной Кормушки.

Стала опасной к свободе дорога… большая.

Больше никто

Пусть ты «родился» нищим или магнатом,

Сильным, здоровым или смертельно больным,

Ты обречённый на жизнь беспредельную атом.

Больше никто не пройдёт по дорогам твоим.

Больше никто… Не тебя повезут в катафалке.

Разве живое возможно средь серых могил?

Очень счастливым или несчастным и жалким…

Ты погостил здесь, но что-то придумал и совершил.

В Мире Погостов тоже ведь жизнь, но иная.

Снимешь ты тело в «прихожей» своё, как пальто…

Только лишь я за Порогом тебя и узнаю.

Только лишь я и узнаю, а больше никто.

Бомжи

Я понимаю и вижу, что ты свободна, как птица.

Как большинство, я тоже живу на птичьих правах.

Только вот крылья у нас не растут. Какая досада!

Как же мы будет с тобою летать по помойкам?

С каждой неделей ходить делается тяжелее.

Если не вырастут крылья в течение года,

Вырастет яркая травка под солнцем… над нами.

В ответе перед собой

Тому, кто всегда в пути,

Не страшны перемены.

Твой Мир поглотит вода,

Но пройденного не итожь.

Себя самого прости

И вместе с морскою пеной

Степенно вернись туда,

Где вечно себя ты ждёшь.

Гаснут круги на воде.

Но почему ты плачешь?

У Вечности смерти нет,

Ты жив в дороге любой.

Ты есть всегда и везде,

Миг Вечности не растрачен.

Но только держи ответ

Перед самим собой.

В сумраке перемен

Я снова в стране незнакомой,

В которой когда–то родился.

Здесь солнце гостит не часто.

Ему тут нечего делать.

Наш Белый Карлик стал мудрым,

Отвергнутым и свободным,

Подобно песчинке малой на самом дне океана.

Вера в придуманное

Истина под ногами,

Для многих несчастных – лишняя…

Остались народы в неведенье,

И радостью стала беда.

Придуманными богами

Мы отвергли Всевышнего.

В автомобилях едем мы

В уютное никуда.

Нам просто верить приказано

В глупые лживые новости…

В коротком отрезке времени

Мы теряем свой путь.

Жизнь не может быть разовой.

В благодушье, в суровости

Частенько нас бьют по темени,

С размаху – ни как-нибудь.

Зависнет вопрос без ответа,

Как над Миром секира.

Да разве кому-то он нужен

В сутолоке Земной?

Но ни одна монета

Не станет владыкой мира.

В нашем Свете досужем,

Да и в Стране Иной.

Весна майская

Не по дороге за горизонт ухожу я от вас.

Путь мой понятен для тех,

Кто не знал ни рожденья, ни смерти.

За горизонт уходить очень просто.

Мне выпало вас покидать необычной дорогой.

Клёну подобна судьба, что меняет листву на листву…

Время в себя уходить, в других я уже побывал.

Вечные квартирьеры

Вокруг отраженья давние

Бессмертного воображенья.

Ликуй на своей могиле,

В которой не суть твоя.

Плоды твоего страдания,

Несчастья и унижения

Желанья твои воплотили

В Обители Небытия.

Судьёй не станет свидетель

Всех погружений безмерных.

В «точках» иллюзий редких

Сути своей не порушь.

Себя породили дети,

И здесь они – квартирьеры,

Посланные в разведку

Из бездны вселенских душ.

Грядущее

В тихом недвижном молчанье деревья устали стоять.

Ветками стали качать, а потом и стволы их прогнулись.

Ветер поднялся такой от движенья деревьев,

Что даже крыши домов улетели. Крылья они обрели.

Ведь должен же кто-то летать научиться.

Разве случилась беда для того, кто не знал ни любви и ни крова?

Всё хорошо. Скоро и камни у ног птицами резвыми станут.

Единство

Стоны слышны под землёй. Я всё чаще их слышу.

Значит, и вправду живых всегда и везде мы хороним.

Нет, я не верю, что в реку одну дважды войти не дано.

Не существует понятия «время» в пути бесконечном –

Вот и река статична в пространстве бескрайнем,

Как смерть и рожденье, которых не существует.

Стоны слышны на земле. Но их я не слышу.

Живое свечение

Я решительный, не робкий…

Я вспорол живот коробке.

Искры огненные роем

Из неё взлетели ввысь.

Потолок исчез мгновенно –

Небо чёрное нетленно…

В нём надежд мы не зароем.

Надо вечно жить. Проснись!

Нас дурачат Люциферы,

Навсегда лишают веры…

Искры мечутся ночные

Над твоею головой.

Искры – души лет туманных,

Даже небо в рваных ранах.

Потревожу твои сны я,

Свет искрится. Он живой.

Заголубевшая кровь

Отгородились от страждущих прахом людским.

Благостный рай в середине великой могилы?

Дьявол беспечный на выдумки нынче горазд,

Только забыл он, что всё повторяется снова…

Красные стены из кирпича никогда никого не спасали,

Бог от нечистых молитвы услышать не сможет,

Если услышит, то не поймёт жалкий плач палачей.

Заигрались

Удивляться? Извечна игра.

Всякий жест непонятного дик.

Из неё выбираться пора,

Пусть на век, пусть на час, пусть на миг…

Время гнусной и пошлой игры

Затянуло в свой круг пустоты.

Даже если заплаты пестры,

Не бояре мы и не шуты.

Под землёю нас ждёт Пакемон,

Зарываться приходит черёд.

Мы садимся в красивый вагон,

Мчимся вдаль – ни назад, ни вперёд.

Нам не верится в мир без курьёз,

Всё готовы принять, что дают.

Разучились смеятся до слёз,

Разучились ценить неуют.

Нам красивую сказку подаст

В яркой маске лихой Асмодей.

А вокруг на фантасте – фантаст.

Без реальности мир людей.

Привыкаем к игре, что к беде.

Время игр нас явилось кромсать…

Пишем вилами мы на воде

То, что нам разрешили писать.

Заповедь

Тень окликает меня из грядущего ада.

Что ж, я не жаден, её угощу сигаретой.

Жуткое чудо, которое в цвете сегодня,

И ныне, ликуя, жирует средь хлама и грязи.

Мест в Преисподней достаточно будет для многих.

Зависть грешна. Не завидуй тому, что греховно!

Ты ведь богаче в сто крат идущего к Чёрту.

Зарождение расплаты

Анатомический хаос назвали театром всемирно.

В нём миллиарды не сыгранных смертью ролей.

Под оболочкой людской не найти человека,

В камне живёт он, а может, и в крике сороки…

В теле людском лишь пустая кромешная бездна,

Души иные в неё навсегда провалились.

Скоро в театр идти драматургам, сидящим на тронах.

Избранные

Кругу, что замкнут, невеста Большая Восьмёрка.

Линия здесь неразрывна, и путь по ней долог,

Если не вечен, как сказки о счастье народа.

Смотрит на Землю Луна и смеётся, и плачет.

Сколько по телу старшей сестры снуёт паразитов.

Но собираются вместе планеты Вселенной –

Землю спасать им придётся от педикулёза.

Искажённые реалии

Кашу из топора не в сказке, а в жизни

Варил не солдат, а очень большой генерал.

Впрочем, их нынче не только в столице становится больше.

Пора разучится жалеть нам вчерашние тени

И называть упорно князьями тех, кого нет.

Но если мы будем считать, что каждый второй – проходимец,

Лучше нам дома сидеть, уткнувшись в телеэкран.

Искры становятся звёздами

В секторе данной Обители

Происходит немногое,

Лишь «малая» часть бескрайнего

Спонтанно придуманных мест.

Но кукловоды – не зрители,

Смысла Истин не трогая,

Готовы к финалу заранее.

Для них он – привычный жест.

Воображением созданы

Собственного желания,

Выпало стать вам искрами

И гаснуть в Сознанье Ином.

Искры становятся звёздами

В «рождении» и «умирании».

Преображенье быстрое

Не называйте сном.

Истина

Бросив горстку земли на гроб усопшего друга,

Вместо «прощай» привычного он «до свиданья» сказал.

Эти слова, что произнёс на могиле безумец,

Я лишь один в странный тот миг и услышал.

Кто мне поверит, что было однажды такое?

Впрочем, не я эту истину Миру открыл.

Каждый страшиться с телом расстаться, с поношенной курткой.

Коварство

Твой ледяной поцелуй обжигает меня,

Ты пожелала, чтоб я не сгорел, а истлел,

По частям исчезая из мира, что тесен.

Только прости, не суди меня строго.

Я не могу умереть, потому что бессмертен.

Ты не жалела меня, но других пощади.

Люди живут на Земле и не знают, что я их придумал.

Краткосрочная тайна

Каждый решил опуститься

В тайну на краткие сроки.

Но знай, у чужого трона

Ты будешь всегда чужим.

Вокруг ведь не просто лица,

А всплески огней нерождённых.

В программах смеха и стона

Смысл их не постижим.

В реальности, что не реальна,

Пути к совершенству открыты,

Здесь нет у тебя приближённых.

Пойми, что ты одинок.

В Обители ближней и дальней

Не будет и нет элиты.

Бессчётное раз сожжённый,

Ты тоже Вечный Пророк.

Курилка жив

Курю потому, что тревожит бездымье,

В котором я задыхаюсь, как старый карась без воды.

Я не доверчивым стал к некурящим.

Мне верится даже, что это пришельцы.

Явились на Землю, чтоб надо мной посмеяться.

– Они уже здесь, – говорю я прохожим.

…А я в предыдущей жизни был огромным вулканом.

Мы не встретимся

Я потому по воде ухожу от тебя,

Чтобы ты след мой нигде никогда не нашла.

Я не хотел быть святым, но так получилось.

Нет, не дождётся Господь того, кто дороги не знает.

Всё я простил: предательство, злобу, измены…

Месть – благородное дело, но в чёрном цейтноте

Я и секунды на суету не потрачу.

Мыслепийца

Мысли не пей мои! Жажда тебя одолела.

В страшном сознанье моём столько яда скопилось!

Хватит с лихвою, чтоб уничтожить всю жизнь на Планете.

Впрочем, не знаю… Я тоже в гостях… ненадолго.

Может быть, я ошибаюсь – и яд не во мне.

Только не пей мои мысли! Ты никогда не напьёшься…

Дна не бывает у чаши надежд непокорных.

Неизмеримый путь

Явления беспредметны

В условной и краткой смерти,

В пыльных Вселенских тучах.

Боги себя познают.

Вопросами станут ответы

В космической круговерти

За гранью – костры вы могучие,

И малые искры – тут.

Те, кто ослабли, окрепли,

Но перемен не заметили…

Пришли и ушли обычно

Отсюда в… «куда-нибудь».

Душно в космической пепле

Даже просто свидетелям,

Внедрение в мир статичный -

Неизмеримый путь.

Необъявленная вражда

Кровь из берёзы сочится, но минус меняя на плюс,

Будут деревья пить кровь человека однажды.

Соком её назовут, приникая ветвями к телам.

Всё, что присвоено нами, вернём без остатка.

Если б не знал я, о чём говорят деревья в лесу,

То успокоил бы вас, и по ордену каждому выдал.

Наши могилы взрывать начинают корнями деревья.

Нищета

Неизлечимо больны в России богатой миллионы людей.

Название страшной болезни не тайна и не загадка для тех,

Кто восседает на золотых унитазах, словно на тронах.

Нищих всё больше и больше в стране, вирус болезни опасен.

Он пострашнее, пожалуй, свиного, птичьего, рыбьего гриппа.

Для импотентов богатых зараза такая совсем не опасна.

Половым лишь путём передаётся болезнь, что зовут нищетою.

Огорчение мечтающих

Если б я умер такое количество раз,

Сколько меня хоронили душевные люди,

Не на десятках, пожалуй, на сотнях погостов

Сочной травой могилы б мои зарастали.

Но не держите вы зла на меня и обиды.

Я обнадёживал мир очень скорым уходом отсюда…

Я огорчил вас, мои дорогие, надолго.

Он – памятник

Тополь уснувший чуть слышно сквозь тишину колышется,

Лишь фонари дорожные у ночи тьму отбирают.

Редкий прохожий гремит об асфальт сапогами.

Но присмотритесь! Он не идёт, а на месте стоит.

Просто сегодня не будет чудес, он не сдвинется с места.

Может быть, завтра решиться пройтись по ночному проспекту.

Он уже сжал кулаки, но пока что стоит без движенья.

Страшен удар чугунной ноги и ладони.

От вороны до воронёной стали

Подарите вороне всего лишь кусочек сыра

И отгоните подальше прожорливую лису.

А то ведь обманет ворону хитрая рыжая бестия.

Очередная вещунья останется снова ни с чем.

Очередная лисица вновь станет царём… людей.

Как ни мудра ворона, но вновь своё проворонит.

Не будет счастья у тех, кто верит всегда и всему.

Откровение

В свой же карман посадил я себя и сказал: «Помолчи!

Стал ты под старость болтлив. Да никто и не слышит».

Пусть говорят только те, кому позволено это.

Я ведь совсем не умею рассказывать сказки.

Лучше включу телевизор и буду учиться правильно врать.

А пока я оратор не важный. Моё место в глубоком кармане!

Много я стал говорить, значит, нечего больше сказать.

Переселение

В поезде мёртвых я ехал в усталую мглу.

Мне, приведенью, в тамбуре тесном дано растворится.

Я вам привиделся просто. Не стоит бояться меня.

Я провожаю вас в путь для того, чтобы встретить.

Не сомневайтесь: я всюду, везде и во всём.

Выпита водка, и нет у меня сигарет.

Поезд летит высоко над убитой Землёю.

Перспектива

Что же с Некрасовым будет, если появится вновь он в России?

Тихо умрёт он в подвале московском среди экстремистов.

Будет объявлен бездарным поэтом и сумасшедшим.

С залпом «Авроры» охотиться стали на умных людей.

Только немного робели, а нынче – свобода разбоя.

Верят они, что и в Ясной Поляне поляну накроют,

Новый кабак назовут очень просто: «У Лёвы».

Продавший душу

Сил у тебя не хватило остаться собой,

Руки твои к пирогу потянулись упрямо.

Друг мой, ты был человеком во всём.

Что же случилось? Устал ты в дороге по жизни?

Бог милосерден. Прощает подобных тебе.

Лиха познавший порой оступается, знаю…

Но, оступившись, не в смерть ты упал, а в забвенье.

Проснуться мёртвым

Страшно однажды утром мёртвым проснуться

И ощутить, что в теле твоём господин посторонний.

Жаркие слёзы польются из глаз, когда осознаешь,

Когда ты поймёшь, что мёртвым проснулся,

Бренное тело своё уступил негодяю.

Плюнешь в него ты с небес с глубокой досадой.

Он же утрётся и скажет: «Дождлива погода».

Пью пиво

Над головами людей царствует ад,

И привычки их судьбами стали.

Богу всё некогда небо от бесов очистить.

Занят я тоже, сижу за литровой бутылкой

Зелья разумного, бодрого, очень смешного.

А за окном столько добрых весёлых людей.

Их научили задорно шагать под топор палача.

Растёт уровень жизни

Господу слава? Миллиардеры есть в городе нашем!

Сколько же выпито крови невинных младенцев?

Сколько заброшенных жизней, разбитых с улыбкой

Кучкой дерьма, на Вселенской дороге смердящей?

Не наступи, добрый друг, обойти стороною!

Здесь не в новинку давно говорящие кучки…

Скоро трибунам пылать, что стоят у обочин.

Сегодня я огненный шар

Огненным шаром ныне

Я посещаю часто

Тех, кто себя не считает

Тиной в мутном пруду.

Пламя во мне остынет…

Но возвращенье – счастье,

В котором Бог обитает.

Я в нём себя долго жду.

Вечное непостижимо,

Как тайна смеха и стона…

Господу Мир Господний,

А мыслям его – труда!

Я только свидетель Жизни,

Рожденье и Смерть бездонны.

Я – огненный шар сегодня,

А завтра я пламя льда.

Сказка для взрослых

Честен был Джанни Родари, талантлив безмерно.

Многих российских детей превратил в Чиполлино

Карлик жестокий из жуткой, безжалостной сказки.

Юным сердцам о Джанни Родари не скажут не слова

Добрые дяди из жизни реальной и глупой.

Домик для Тыквы – для обездоленных радость…

Домик раздавлен, а был ведь Великой Страною.

Соловьиный ад

Песни пернатых лягушкам понять не дано.

Но почему-то болотных квакуш объявил соловьями

Не человек, а сгусток тяжёлый энергии злой.

Как они гордо плывут по болотной водице.

Только я знаю одно: птицы в рощах поют,

Радость приносят живущим во мгле поднебесной.

Сиплые вопли лягушек – для дураков и рабов.

Сотворения суть

Перемещает пламя

Суть всего сотворённого

В обитель желанных всходов

Из сонного мира семян.

В комедии или драме

Преображенья бездонного

Росинка под небосводом –

Бессмертия Океан.

Каждый двуногий болен.

Он – только лишь информация

С программой точной и строгой.

Где нет ни ночи, ни дня.

Огненный шар над полем –

Частица одной абстракции.

Ты был и остался Богом,

Но за гранью Огня.

Так будет…

Никто не построит Ковчегов

На Севере и на Юге.

Бросится с небом навстречу

Подземная влага Земли.

Извечное Мира теченье

Окажет свои услуги

Истинам Бесконечным.

А мы ведь от них… ушли.

На несколько чёрных суток

Владыкой станут над сушей

Неукротимые воды,

Свирепствующий Океан.

Но если ты раб прибауток,

То просто меня не слушай.

В покое условной свободы

Каждому выбор дан.

Пусть жизнь проснётся в могилах,

Себя осознает в тревоге,

И за её пределом

Жизни не гаснет свет.

…В шикарных домах и виллах

Будут жить осьминоги.

Раздольно на свете белом

Даже тем, кого нет.

Терпение

Трагедии, беды, несчастья -

Не наказанье господне.

Это простая возможность

Вернуться к себе домой.

Но душу не рви на части,

Пока живи в Преисподней,

Окутанный смрадной ложью,

И ближнего успокой.

Если душа твоя стонет

И не знает покоя,

Не торопись с уходом…

В страданиях Жизнь твоя.

Мир Зла проклинать не стоит,

Он создан твоей рукою.

Ведь такова природа

Вечности Бытия.

Не станут святыми черти,

Твоих не поймут страданий…

Забудь же недругов тени,

Они только здесь – враги.

Ведь приближенье смерти,

Которой нет в Мирозданье,

Ввело тебя в заблужденье.

Мы все отдадим долги.

Улыбка безголового

Нет у него головы,

Но ведь он улыбается.

Всё потому, что вы –

Можно сказать, красавица.

Всё потому, что вам

Очень немало дадено.

Вами то здесь, то там

Много голов украдено.

Позавчеращние сны –

Самые свежие новости.

Он виноват без вины,

От собственной безголовости.

Не нужен ему брадобрей

И даже борщи вчерашние.

Поймите его скорей

Запальчиво, обезбашенно!

Без головы он пусть,

Создайте ему условия…

Все мы впалаем в грусть

В действительности безголовия.

Вам он – до фонаря,

Всегда вы улыбчиво новая.

Вы разлюбили, а зря.

Значит, и вы – безголовая.

Философ

Мысли мои над горящим витают костром.

Они появились на свет из пространства живого.

Часто брожу по путям я миров сопредельных,

Что полудурки легко отнесли к параллельным.

Всё мирозданье в слиянье одном и в перекрёстках.

Мысли мои не сгорают в пламени ярком и гневном,

Просто уходят отсюда в другие миры. Но вернутся.

Фрагмент пожара

В пространстве планов таинственных,

Где миллиарды всевышних.

Себя самого частица

В мире ни добром, ни злом.

Каждый из нас единственный,

Для «смерти» и «жизни» не лишний

Погасшее возгорится,

Но только иным огнём.

В пространстве огненным шаром

Существовать мне позволено.

Судьбы у всех трагичны

В фантазиях небытия.

Я только лишь часть пожара

В «точке» Земли обезволенной,

Всёго лишь фрагмент, а не личность…

Но был Человеком и я.

Частица Мироздания

Я – всего лишь частица Сознанья того,

Кто сливается всюду с Великим извечно.

А пространство вокруг никогда не мертво.

Смерти нет… Лишь прощанья и встречи.

Есть над каждым явлением свой Инженер,

Что себя сотворил в стремлениях «малых».

Потерял меня в Мире «мрачный курьер».

Заблудился средь истин усталых.

Неизменна вокруг даже часть бытия.

Всё – и беды вокруг и радости святы.

Жизнь давно за спиной, но она не моя,

И уже не ко мне возвратиться когда-то.

Я в Пространстве Ином строю радостный дом,

Вдалеке от смешной и пустой круговерти,

Потому что нельзя оставлять на потом

Приближенье «рожденья», приближение «смерти».