Александр
Немировский

Не нахожу в себе сочувствия к бедам государства

Как маршал Харрис швырнул на Берлин 
крылатую смерть с Заката, 
как люди Рура сидят под землёй, 
поют весёлую песню: 
Лети себе, Томми, лети на Берлин, 
а нам под землёй не страшно. 
Лети себе, Томми, лети на Берлин: 
там те, кто орал «Ja!» 
 
А я подвожу итоги стране – 
издохшему в корчах краю, 
и вижу, что крыс мне жалко всех, 
а граждан – процентов десять. 
Лети себе, Томми, лети на Берлин, 
а мне на земле не страшно. 
Лети себе, Томми, лети на Берлин: 
там те, кто орал «Ja!» 
 
На Дальнем Юге люди сочли, 
что им рабы не помеха – 
снаряды рвали их детей, 
да их и самих не жалели. 
Лети себе, Томми, лети на Берлин, 
а мне над землёй не страшно. 
Лети себе, Томми, лети на Берлин: 
там те, кто орал «Ja!» 
 
Конечно, здесь есть и невинный люд – 
не меньше, чем каждый сотый; 
не я, а Нергал хозяин чуме, 
чего же мне брать их в душу? 
Гуляй себе, Нергал, гуляй по Москве, 
а мне на Москве не страшно. 
Гуляй себе, Нергал, гуляй по Москве, 
здесь те, кто орал «Дa!» 
 
И если Ты хочешь, чтоб сладкую жизнь 
окончил я сладкой смертью, 
даруй мне, Боже, моих врагов 
и дай умереть, убивая. 
Лети себе, Томми, лети на Берлин, 
(а мне умирать не страшно), 
лети себе, Томми, лети на Берлин: 
там те, кто орал «Ja!»