Александр Винокур

Александр Винокур

Четвёртое измерение № 31 (415) от 1 ноября 2017 года

На повороте разговора

* * *

 

Брожу по городу продрогшему,

Ломая выбранный маршрут.

Воспоминания подросшие

Теперь уже не подведут.

 

Когда-то, в молодости-юности,

Послушный правилам игры,

Я обходил и эти улицы,

И близлежащие дворы.

 

Потом, случалось, и обласканный,

Другими тропами ходил.

Искал обещанное сказками,

Себя терял и находил.

 

Науку самоотречения

Постиг в начале всех начал.

Плыл, как обычно, по течению,

Мечтая выйти на причал.

 

И вот, вернувшийся из прошлого,

Как кем-то брошенный пятак,

Кружу, блуждаю, гость непрошенный,

Без ясной цели. Просто так.

 

* * *

 

Дождь за окном. Мне четырнадцать лет.

Школа. Вечерняя смена.

Тусклый, тоскливый, мигающий свет

С молнией попеременно.

 

Здание австро-венгерских времён,

До потолка, как до неба.

Холодно. Я безнадёжно влюблён.

Очередь. Это за хлебом.

 

День бесконечен, и дни без конца,

И никакого просвета.

Хочется скрыть выраженье лица.

...Многое было. И это.

 

* * *

 

Прилив. Плывём по синусоиде.

Не это интересно нам,

Все чуда мира – вы не стоите

Её, бегущей по волнам

 

Навстречу Посейдону юному,

На встречу с будущей судьбой,

Которая в миру, за дюнами.

Вот-вот закончится прибой,

 

Она вернётся, вытрет волосы,

Приляжет, бросит пару фраз.

А мы пойдём в кино, на «Молодость»,

Фильм, вероятно, и о нас.

 

* * *

 

Косынка, болоньевый плащ налегке

И очень красивая блузка.

Но шёл разговор на чужом языке,

Хотя говорили по-русски.

 

Я думал о том, что затянут наш спор,

Что всё до крупинки известно,

Что этот годами неубранный двор –

Не самое лучшее место.

 

Потом попрощались. Спросил ни о чём,

Бездумно. Сказалась усталость.

Ответила молча, чуть двинув плечом,

Я понял. На том и расстались.

 

Простая история: было – прошло,

И вечные чувства не вечны.

А, в общем, закончилось всё хорошо,

Без боли. Пост-фактум, конечно.

 

* * *

 

Интересны детали

И подробности тоже...

Цвет тончайшей вуали

И морозец по коже.

 

Взгляд скучающий мимо,

Остывающий кофе.

В параллельном режиме –

Беспризорные строфы.

 

Разговор не по делу –

О погоде, о счастье.

Всё вокруг запотело,

Вероятно, к ненастью.

 

И нелепы портреты

Королевы в тиаре

На обрывках газеты

На сыром тротуаре.

 

«Ну, пока. Созвонимся».

Голос даже не дрогнул.

Мы ещё повинимся,

Но, пожалуй, не долго.

 

Приоткрылись, закрылись.

Как умели, пытались...

Основное забылось,

А детали остались.

 

* * *

 

В памятках прожитых лет

Перебираю наклейки.

Там запорошенный след

Брошенной узкоколейки.

 

Изредка, если не льёт,

По-молодому подвижный,

В маревой дымке идёт

Поезд, отставший от жизни.

 

Тянет положенный груз,

Словно старательный пони.

Несколько стареньких муз

Это лелеют и помнят.

 

* * *

 

Затерялся в просторах вселенной

Звёзд остывших оставленный след,

Предназначенный вечности тленной

И кому-то, кого ещё нет.

 

Дар небес, не нашедший пророка,

Дух без тела, блуждающий дух

В ожидании крайнего срока

Репетирует сцены разрух.

 

И когда в предвкушении пира

На итоговой встрече миров

Отрекутся былые кумиры,

Согреваясь у новых костров,

 

Приоткроются жизни архивы,

И в любой подходящий момент

Он исчезнет бесшумно, красиво,

Исчерпавший себя рудимент.

 

* * *

 

Ну, что тебе сказать про интроверта?

Письмо в нераспечатанном конверте,

Которое ни вскрыть, ни прочитать.

Не сострадай. Он всё берёт от жизни,

Предпочитая вечный опыт книжный.

С самим собой ему не одичать.

 

Конечно, есть соблазны и снаружи,

В соседнем мире можно жить не хуже,

И люди вызывают интерес.

Но не надолго – до того похожи,

И каждый раз одно, одно и то же,

Вовек. И не предвидится чудес.

 

* * *

 

Остаться незамеченным в толпе.

Знакомых лиц не ждать, но сторониться.

Искать себя, где опыт сотен лет

Одной строкой разбросан по странице.

 

Мечтами согреваться наперёд –

Пустынный дом своё тепло не держит.

Менять коней. И кто там разберёт,

Где смена вех, где сломанные стержни?

 

Вполне счастливым быть. Но иногда,

Перебирая время, словно чётки,

Узнать в себе былого холода

И отделить реальность от расчёта.

 

* * *

 

В один из моросящих дней

На повороте разговора

Остановились у камней

Доминиканского собора,

 

От высших сил невдалеке.

Задумчив всяк сюда входящий –

Прохожий с зонтиком в руке

И пилигрим с душой болящей.

 

Как часто древний ритуал

Неотличим от истой веры.

Наш мир, наверно, слишком мал –

Для всех одни и те же двери.

 

Фронтон высок, но мы прочли.

Латынь. Конечно, «SOLI DEO...».

Все от Него произошли,

Душа свята. Бунтует тело.

 

* * *

 

Когда, бывает, счастья нет

И в мыслях пусто,

Я выключаю верхний свет,

Читаю Пруста.

 

Там, в лабиринтах языка,

В тылу инстинктов,

Смотрю на мир издалека,

Сменив пластинку.

 

И понимаю, что спешить,

Похоже, рано.

Меняют всё, что может быть,

Законы жанра.

 

* * *

 

Вышли в прихожую. Вспомнили Австрию

И императора Франца Иосифа.

Всё, что осталось от вечной династии, –

Имя для незаселённого острова.

 

Так для чего же страдаешь, терзаешься,

Думая о предстоящем забвении?

Что бы ни делал – в итоге сверстаешься

Строчкой, ну может быть, стихотворением.