Раздели
Раздели минорное молчанье,
Что ютится вечером в окне,
На лучей закатное касанье,
На огни, поющие луне.
Раздели предутреннюю радость
На морщины каменных морей,
На усмешки плавниковых радуг,
На повадки львиные зверей.
Раздели на всё – и то, и это,
Ни на что ничто не умножай! –
И распознавание секретов,
И печалей пышный урожай –
Разомкнутся страстною дугою,
Рассыпаясь пустяками чувств…
Странное... Нездешнее... Другое…
Радость – рыбка: бабочкина грусть…
Обречённость
1
На закате – воздушный зазор
Между прошлым и тёмногрядущим.
На предчувствиях – серый узор
От событий, в былое идущих…
А на времени – просто тесьма,
Золотого пространства верёвка.
Красота бесполезна весьма,
Если к ней ослабела сноровка.
Ну а мы, как вода и огонь,
Как воздушные палочки смеха,
Ощущаем касаньем ладонь
Смертоносно прозрачного эха.
Привыкаем. Привыкли уже
К непонятным овалам, квадратам,
Потому что в одном мираже
Мы другим бесконечно объяты.
2
Сохрани промежуточный индекс:
Это он. Это я. Это мы…
Непонятное – именем икса,
Будто смерть под снегами зимы.
Будто кто-то ушёл, но остался
На вопрос о бессмертье ответ,
Что свинцовой звездою казался
И которого в будущем нет!
Осенний утренний ноктюрн
Эта осень – высокая ваза
Из тончайшего света.
За стеклом предрассветного часа
Все деревья – раздеты.
Промывается блёсткая вечность
Родниковым покоем.
И грустит предрассветная свечка
Под Господней рукою.
Тропы, тропы, тропинки лесные,
Бесконечно мерцая,
Провожают неясные сны и
Управляют сердцами.
Управляют их трепетом, стуком,
Сокращеньем предсердий
И вселяют – то радость, то скуку
В ощущенье бессмертья.
Восковые фигуры деревьев
Эфемерны, нечётки…
В тишины бесконечном напеве
Слышу отзвук короткий.
Это осень, как ваза, звенит
Под лучами рассвета
И последняя летняя нить
Обрывается где-то…
Мы были, и нас не бывало
Ты помнишь, мы были когда-то.
Июль на свирели играл.
Туманов пахучая мята
И озера серый овал...
Мы были, и нас не бывало:
Блуждали в просторах иных,
Где время, мерцавшее ало,
Хранило покой для двоих.
Мы были в другом, иномерном,
Трепещущем, лёгком, простом,
Где счастье уверенно, верно
Входило волшебником в дом.
За окнами плыли туманы,
И в озеро плакал июль,
И предощущенье нирваны
Врывалось сквозь облачный тюль
В сердца, развевая печали,
И было светло и легко –
Как в детстве, как в самом начале,
Которое так далеко!
Мы были. Мы были. Мы были...
А где мы? А кто мы сейчас?
Полдневные столбики пыли.
И были, и не было нас...
Идёт он, большой, богатый
Идёт он, большой, богатый,
Поющий молчаньем птиц.
С ним время, как пёс лохматый,
С глазами – ясней зарниц!
Идёт, в доброту обутый,
И – шариком – день в руках.
И весел, и пьян, как будто.
А волосы – в облаках.
Смеётся над всем, смеётся.
Идёт себе налегке.
Земля. Небеса. И солнце.
И время – на поводке…
Лето
Переборы запятых
На прозрачных строчках
И нехватка слов простых
На твоих листочках.
Изумрудные стихи –
Липовые ветки.
Блики, бархатные мхи,
Дней прогретых сетки.
Рыба сердца, в них попав,
Бьётся плавниками.
Лени солнечный расплав
В бездну истекает…
Осенняя песня времени
В тускнеющей янтарности лесной
Запело перламутровое время.
Оно стояло к осени спиной.
Звучали тишины стихотворенья.
Их пело время красками высот –
До крика памяти,
До гула страсти…
И было хорошо от этих нот,
И боль была от них,
и было счастье!..
И было то, чего не может быть,
И каждому хватало малой меры –
И тосковать, и злиться, и любить.
Хватало сил, желания и веры.
Но песня!.. песня вдруг оборвалась,
И время стало снова молчаливым.
Той песне эхо
не дало пропасть,
И каждый побывать успел счастливым!
* * *
Отрешённостью дни разукрашены.
Нарисованы кольца печали.
И страшны бесконечные скважины,
Что когда-то покой означали…
Где-то в сумерках летнего, южного,
Где-то в теле тропической ночи –
Заблудилась мечта непослушная
И вернуться на север не хочет.
Тяжелеет молчание зимнее,
И свинцом наливается время.
Кучерявится тьма под осинами,
Будто мира иного творенье.
Неразгаданны и не рассказаны,
Шевелятся лесные просторы.
Темнота непонятными фразами
Разъясняет десятки историй,
Что в ночи происходят таинственно,
Что сокрыты от сердца и ока.
И тогда ощущается истина
Белой птицей, летящей высоко.
Это ночью... А дни разукрашены
Отрешённостью, скукой, печалью.
В этих днях – бесконечные скважины
Сумасшествия, страха, молчанья.
Пока ещё
Пока ещё – льдистою розою – солнце…
Пока по лесам – снегопадное время…
Но тенью весенней пространство смеётся,
Бросая на снег лиловатое семя.
Оно отлежится, весной прорастая,
И рыхло набухнут сырые сугробы,
И мартовских бликов душистая стая
В ручьистом вине восхитительной пробы
Легко заблистает, легко заискрится…
Всё будет по-новому, старое даже!
Забытой мечты золотистая птица
Сверкающей песней о счастье расскажет.
Осень – звонкая звезда…
Осень – звонкая звезда,
Тоненькая ветка.
Будто колкая вода –
Боль, беды соседка.
Клёны, сосны и закат,
Пышно разодетый.
Память – мысленный каскад
Канувшего лета.
Кто-то бродит по Земле,
Зеркалом бликуя.
Блик его в осенней мгле
Слаще поцелуя.
Потому что в блике том –
Свет иного света,
Где всегда, везде, во всём
Бед и боли нету.
Поредевшие леса…
Третье измеренье…
Где глядит в мои глаза
Змееносно время.
Будто
Бесполезная пустота.
Кто-то… Что-то… А, может, нечто…
И весна, как всегда, не та,
Беспричинно бесчеловечна.
Все прямые в одну слились.
Все окружности разомкнулись.
Вне сознанья блуждает мысль,
Будто пьяный средь тёмных улиц.
Будто всё, что могло – сбылось.
Будто то, что сбылось – не сбЫлось.
Времена – будто в горле кость.
Ну а скука – страданья милость.
Вечерами – туман, цветы…
И открытое в сад окошко…
Нет полнее той пустоты,
От которой пьяны немножко…
© Алексей Борычев, 2018 – 2019.
© 45-я параллель, 2019