Зеркало и маленькая девочка
Как-то я сидела в своей комнате, слушая ветер за окном и стараясь подобрать слова для его песни. И вдруг послышался грохот, чей-то смех и шлёпанье босых ног на веранде. Я вышла, чтобы посмотреть. Рамы были открыты настежь, и ветер хозяйничал на веранде, наполняя её радостным настроением и запахом свежей зелени. Занавески всеми силами пытались сорваться со своих мест и умчаться в весёлом танце на свободу.
Я хотела закрыть рамы, но остановилась возле зеркала, висевшего на стене, чтобы собрать рассыпаемые ветром волосы. И то, что я увидела в зеркале, поразило меня ещё больше: по веранде бегала маленькая девочка в белых трусиках и с розовым бантом на голове. Она радостно смеялась, пытаясь поймать залетевшую птичку.
Пугаясь танцующих занавесок, не зная, что ей делать, птичка кружилась в пространстве зазеркалья и неожиданно села на моё плечо. Увидев это, девочка остановилась и протянула ко мне свои маленькие ладошки. Я замерла в изумлении, потому что узнала в этой девочке себя. Каким же чудом я увидела в зеркале картинку своего детства?
Желая убедиться в реальности зеркального отражения, я обернулась, но девочки не было на веранде. И только лёгкая тень метнулась с моего плеча и скрылась за окном. Всё стихло. Как будто закончился праздник, и кружевные барышни, вновь ставшие занавесками, вернулись на свои места.
Состояние радости и удивления не покидало меня – пространство вокруг неуловимо изменилось. Я не стала закрывать рамы, чтобы чудо могло вернуться в мой дом. И, проходя мимо зеркала, увидела, как по его поверхности скользит лёгкое пёрышко.
Тайна летнего полдня
В пространстве после дождя, никем, казалось бы, не произносимое, прозвучало стихо-Творение – нежное, прозрачное, звонкое. Ещё не совсем уверенное в себе, недавно вспорхнувшее с листа и признававшееся в любви Осени. И, о чудо! – словно бабочки, замелькали всюду отражения, окрасившие летний полдень золотистыми оттенками. Те, кто их породил, улыбались, удивлялись, покачивая головами, издавали звонкие междометия. В эти мгновения ими было забыто всё на свете. В пространстве после дождя и в сердцах слышащих царило лишь эхо стихо–Творения. Мгновения были крепко сцеплены с эхом и с теми, кто его переживал. Все замерли, чувствуя настоящее величие – мгновения наполняли собою Вечность.
Отражения между тем рассказывали друг другу то, что те, кто их породил, только ещё пытались осмыслить, оформить в слова, окрасить чувствами. Ведь у отражений свой язык – отголоски, блики, порывы ветерка, шелест листьев, шёпот трав, кольца на тихой воде и т.п. И живут они своей, особенной жизнью. Мало кто обращает на эти отражения внимание, думая, что они – второстепенны и неразумны.
Те, кто их породил, постепенно изменились. Восхищение на лицах сменилось озабоченностью и другими эмоциями. Эхо стихо–Творения легло в свободные ячейки памяти и умолкло. Зажужжали в карманах и сумках смартфоны, зазвучали бессвязные слова. Те, кто их произносил, разбрелись по тропинкам парка и скрылись за его пределами. Летний полдень свернулся улиткой и уполз в тень старого вяза, где сладко посапывал пойманный в сети вечер. Там, в вечернем сне, тени носились за счастливыми отражениями, пытаясь разгадать их тайну.
Отражения витали по парку до самой ночи, сохраняя ту радость, что породила их, придала им подвижность. Лунный свет принял их в свои ладони и подбросил выше – насколько хватило сил. Ночь шептала «тише!» смеющимся звёздам.
Дальше судьба счастливых отражений неизвестна. Однако вскоре в том парке показалось из-под земли немало побегов деревьев, которые никто не сажал.
Мотылёк
Мотылёк бьётся о стекло, никак не может вырваться на свободу. Порывы его беспомощны и смешны. Никто не замечает мотылька и не задаётся вопросом – как он проник на веранду?
В доме, за дверью, какая-то суета, слышатся обрывки фраз и тихие всхлипы. Мелькают люди в белых одеждах, и чувствуется запах лекарств. У людей своя жизнь, свои заботы. А глупый мотылёк бьётся и бьётся о стекло!
Пробегающая мимо маленькая девочка останавливается вдруг, приближается к мотыльку. В испуге он отлетает в сторону и умножает свои усилия вырваться на свободу. Он не замечает, как на круглом розоватом фоне, обрамлённом рыжими косичками, распахиваются два синих удивлённых блюдца, в которых отражается и он, мотылёк, и вечерний луч солнца. И тем более он не догадывается о том, как в неведомых глубинах маленького существа пробегает таинственный сигнал от синих блюдец к сердцу, и девочка принимает важное для него решение. Он лишь чувствует, как что-то тёплое отрывает его от стеклянной преграды и несёт через тёмный туннель к свету – к яркому свету, к родному зелёному морю, к благоуханию жизни!
Мотылёк улетает на свободу, не поблагодарив свою спасительницу, потому что не умеет этого делать. Мелькнув в пересечении солнечного луча, он берёт курс в направлении юной маргаритки, соблазнительно распустившей свои шёлковые лепестки.
Спустя какое-то время из окон дома доносится мужской голос:
– Господи, какое счастье!.. Машенька, бабушке стало лучше, она улыбнулась!
В доме воцаряется тишина. Маленькая тень бежит по камням, и весь вечер в саду слышится смех и шарканье босоножек. А бабушка сидит возле окна в удобном кресле и смотрит на заходящее солнце…
Иногда случаются такие дни, когда, казалось бы, не связанные между собой явления предстают в особом свете, и это можно увидеть. Но лишь со стороны.
Приветствие жасмина
Жасмин раскрыл свой первый цветок и потянулся к окну. Он стоит на столике в углу, между двумя окнами – западным и северным. Ветки можно раскинуть в обе стороны, но жасмин любит больше западное окно. Ведь там солнце, оно притягивает к себе. А ещё на подоконнике западного окна стоит другой жасмин, выращенный из его веточки. Росток долго болел, но всё-таки прижился. И вот уже, статный и стройный, покачивает зелёным усом.
Когда жасмин на столе тянется к солнышку, жасмин с подоконника, приветствуя своего родителя, протягивает зелёную руку. Если бы не тюль, они не просто поздоровались бы, но переплелись во взаимном устремлении. Издали так и видится – зелёная арка, растущая из двух горшков, каждый день распускающая новые цветы и листья!
Я наблюдаю, сидя за рабочим столом, и вижу в этом приветствии символ притяжения родственных душ, которые только и могут достичь взаимопонимания и взаимовдохновения…
Когда накрахмаленными звёздочками наряжается один жасмин, другой готовит свои бутончики, и несколько дней в комнате царит жасминовое благоухание. И мы переходим от цветка к цветку, чтобы вдохнуть нездешние ароматы. И, даже находясь в разлуке, приветствуем друг друга через сотни километров бутонами новых литературных образов на ветках электронных строк…
Преисполниться жасмино-вдохновением – доброе начало дня. И неважно, что через день-другой цветочки опадут, потемнеют и высохнут. Один из них непременно окажется между страницами читаемой книги, и когда-нибудь воскресит в памяти эту солнечную картинку…
И я непременно пойму, что живёт и дышит, и наполняет особым ароматом твои стихи – такое терпкое и завораживающее!
Платья ещё разноцветны
Сиюминутность
Какое же выбрать?
В этой нише настроения сегодня несколько платьев – тёплых оттенков, лёгкие, скользящие, с цветами по полю-подолу. Ветерок дохнул-всколыхнул: вот тебе ромашки, маки, звёздочки-гвоздики, белые и абрикосовые лилии, петуньи и календулы!.. Нежные розы, лохматая настурция. И даже картофельные соцветья-малютки проглядывают, и цветки тыквы и кабачка – и всё это среди зелени: сочной ботвы, травы, упитанной влагой небесной так щедро, что дымится мотор газонокосилки. Заросли так любимого тобою душистого табака у поленницы дров источают особый магический аромат и всевозможное насекомое гуденье. А вот ирисов не видно, лишь сабли листьев да головки семян на тонких шейках…
Ах, август уже на дворе!
Так как платьев сегодня несколько, и нет серебристо-дождливых, с утра подойдёт розовое в каплях росы. Днём, наверное, васильковое с солнечным шафраном вперемешку, а вечером уж точно малиновое – успеть бы!
Ты принёс со двора волненье: «Как-то осенью пахнет. Солнце светит, но не жарко. Августа первый шаг…»
Я пожимаю плечами: платья ещё разноцветны, и хватит на всех.
Птицы кружатся парами, строчки подсказывают, и август вовсю улыбается!
Тонкие нити
Зимнее утро дохнуло морозом и высветило на оконных стёклах капли, вот-вот готовые слиться в ручейки и устремиться на подоконник. И это новые окна, «обещавшие» быть чистыми при любой погоде! Впрочем, когда падает снег и нет большого мороза, окна ведут себя прилично, не «плачут». О, если бы не этот холод…
Если б не холод, она досмотрела и разгадала бы свой сон, в котором яркие сгустки света, соединённые между собой лучами, пульсировали в пространстве. Живые светлячки – они существовали в каком-то мощном напряжении, каждый в отдельности и все вместе.
Объединённая пульсация сгустков света являла нечто важное, значимое для каждого из них и пространства в целом, словно это был коллектив единомышленников. Соединяющие лучи светились ярко между близкими сгустками и утончались по мере отдаления их друг от друга, становясь почти невидимыми. Однако связь не прерывалась, и не наблюдалось никакой запутанности, наоборот – порядок и гармония. Иногда светлячки менялись местами – близкие отдалялись друг от друга, дальние сближались, между ними зарождались маленькие искры, которые постепенно росли и обретали свою яркость… Всё это имело некий смысл, согласованность и необходимость. Будто новое сочетание световых преображений являлось результатом творчества самого пространства: из светящихся нитей сплеталось им полотно новой жизни. И происходило это так тонко, почти неосязаемо по земным меркам, что любые слова для описания кажутся грубыми.
Главное – было то чувство, с каким она наблюдала жизнь этого загадочного пространства – радость, ощущение единства всего и вся. Она сама была частью этого единства, одним из светящихся сгустков, и связана со всеми! С кем-то более тесно, с другими – слабее… Ей хотелось понять свою роль, но понимание это ускользало. Казалось, что «там» достаточно просто радоваться, и источник этой радости – в каждом.
Неожиданно всё изменилось, и она оказалась в доме, вернее, в просторной комнате с окнами, распахнутыми настежь. Сгустков света не было видно, хотя комнату в разных направлениях пронизывали тонкие светящиеся нити, уходящие дальше сквозь потолок, окна и стены. За окнами благоухала зелень, слышались голоса птиц и насекомых. Чувствовалось, будто светлая энергия своими лучами охраняет этот дом от бед. И вдруг в распахнутые окна с громким жужжанием влетело несколько больших ос. Стало немного не по себе. Осы, размером с птиц, с жёсткими крыльями и растопыренными мохнатыми лапками, носились в пространстве комнаты, превращая гармонию в хаос. Они налетали на предметы, злились, разворачивались – словно искали кого-то. Она стала оглядывать комнату с намерением где-нибудь спрятаться и увидела, как осы, врезаясь в нити-лучи, тут же к ним прилипают и с ещё большим жужжанием начинают быстро вращаться, закутываясь в светлый кокон, и постепенно затихают. Так, одна за другой, на светлых нитях повисли люльки с осами, покачиваемые остатками воздушного вихря…
Да, этот холод, забравшийся в рукава ночной рубашки, явно не догадывался о существовании тепла… Она поёжилась. Нужно затопить печь и что-то сделать в этом мире.
Огонь, с лёгким треском поглотив еловые щепки, разгорелся весело и ярко, охватив и поленья. Любуясь пламенем, она подумала о светлячках в неведомом пространстве и вдруг поняла, что они где-то совсем близко. Возможно, проснулись и тоже что-то делают на Земле. А тонкие нити надёжно удерживают их единство. Памятуя о древнем обычае некоторых народов призывать своих близких, глядя на огонь, она улыбнулась пламени и той радостью, что вспыхнула вдруг в её груди, мысленно поприветствовала пробуждающихся земных светлячков – близких и ещё далёких.
Небесный код
Декабрьским днём едем в село Чендек и не узнаём округу – за прошедшую неделю Уймонская долина превратилась в альбом для рисования! Листы полей распахнуты по обе стороны от корешка-дороги. Белизна их насыщенна и многослойна, и солнце, появляясь иногда из-за туч, пишет на них яркой светотенью.
Сейчас поля наслаждаются белизной и ожидают от неба дополнительных поставок в фонд будущего урожая.
И вот наверху начинает свою работу цех по производству снега, где лёгкие тени небожителей готовы – в дневную ли, в ночную смену – штамповать белые шестерёнки всевозможных видов ершистости и пушистости. Слаженно работает цех – от художника-дизайнера до приёмщика ОТК, проставляющего на каждой снежинке особый штрих-код. В ноябре–декабре этого года план явно перевыполняется!
Под музыку Вивальди, льющуюся из плеера, наблюдаем, как густой манной снежинки спускаются на поля, дорогу, на стёкла нашей машины – словно небесные мысли о чём-то важном (от корня санскритского «man» – мыслить). Водитель включает дворники – белоснежные мысли безжалостно мнутся, откидываются в стороны, не будучи прочитаны. На их место ложатся новые, и процесс повторяется…
Незаметно заслон автомобильных стёкол исчезает, и взгляд мой проникает в ту область зазеркалья, где спят семена будущих трав и цветов.
Я вижу, как эти семена набухают и лопаются: тонкий корешок углубляется в почву, укрепляется и разветвляется, а росток пробивается к солнцу, демонстрируя этому миру многоступенчатую последовательность своего преображения. И вот уже неведомый художник, макая кисть в палитру, разбрызгивает на этом поле разноцветье луговых трав, а противоположное окрашивает цветом поспевающей ржи. Разливается аромат, густое жужжанье доносится из чашечек цикория и зарослей клевера. Васильки в ожидании своей очереди на опыление предлагают дружбу ромашкам. А мельканье лапок перебегающих дорогу сусликов напоминает мельканье кисти, занятой в процессе рисования…
Но вот земное притяженье слабеет, и душа моя поднимается ввысь и наблюдает оттуда, как жуки-комбайны состригают яркую растительность. Солнечные лучи ласкают каждый цветок и травинку, обещая им новое рожденье. Следом жуки-уборщики сворачивают сено в рулоны. Поля, чувствуя благодарность людей, выравниваются в цвете и готовятся к покою. И вот уж сверху, как из рога изобилия, сыплется холодная осенняя дробь и… возвращает меня в машину.
«Падает снег» Вивальди, падает снег…
Так каждую зиму небо кодирует землю. И код этот весною лишь будет разгадан, когда земля, очнувшись от сна, впитает небесную манну и обновится. А пока и лошади, бредущие по колено в снегу, задумчиво мечтательны – не оглядываются на проезжающие автомобили и забывают стряхивать с себя снежные попоны. И те растут, повторяя изгиб спины. Белоснежные лекала нежности и красоты, терпеливого ожидания будущего обновления природы!
© Алёна Цами, 2021.
© 45-я параллель, 2021.