Завтра

Четвёртое измерение № 12 (288) от 21 апреля 2014 года

Поэллада*

Молчание – вредно!

Не в силах молчать.

Словно прожектор,

Время

бьёт по ночам.

Столько надежд скопилось

во мне…

Спешу я, спешу…

Спешка многих сгубила,

сгубленного не спишу!

Нет никакого прощенья!

Следом за мною – отчаянья!

Нет никакого отмщенья!

Только одно – прощанья!

Нет никаких восходов!

Нет никаких причалов!

И –

сквозь века,

сквозь годы

только вокзалы,

вокзалы…

Всё происходит внезапно,

даже опомниться страшно.

Навечно

прощаюсь завтра

с тобою –

вчерашней.

Куда от разлук умчаться,

в какой безразлучный мир?

Завтра будем прощаться,

как вечно прощаемся мы

с городом,

с лесом,

с детством –

машут прощально руки.

Куда от разлуки деться?

Мы живы,

пока есть разлуки.

Как пронеслись ночами

дни –

табуны коней!

Есть у судьбы начало,

но неизвестен конец.

Ты помнишь меня,

Южный?

О, как я был одинок,

и как я тоску послушно

целил себе в висок.

Южно-Сахалинск! Первое время ты был для меня Вьюжно-Сахалинск,

Грустно-Сахалинск. Я бродил по твоим заплаканным улицам, твоё солнце

меня не грело, твои золотые осенние листья влетали в моё одиночество

и становились серыми. После у меня появились хорошие, как и сам ты, друзья.

А в первое время я кубарём свалился в сугроб, который назывался

Одиночество!

Моё имя и отчество.

Как в постели больной ворочается,

я ворочаюсь

в Одиночестве.

Все друзья

в неизвестность канули,

а любимые звались невестами,

и они,

словно звёздные капли,

тоже канули в неизвестность.

Где теперь вы,

пропавшие?

Помню,

клятвы давались на верность.

Вы,

разлукой пропахшие,

обо мне позабыли, наверно.

Вы с другими

сейчас встречаетесь

и любимы тоже другими.

В окруженье друзей случайных

я тоскую,

я вовсе не с ними.

Я не с ними брожу по городу,

хотя с ними брожу…

Это дружба?

Одиночество кружит голову,

посильней карусели кружит.

Как спасти мне себя от круженья?

Ведь кружения не просты.

Легче поезд спасти от крушенья,

чем себя от круженья спасти.

Одиночество!

Одиночество –

моё Имя и Отчество.

Не отречься от имени,

не отречься от отчества.

Только как мне отречься

от Одиночества?

Прошлое в сердце врезано,

дни по лицу секут.

Я –

секунда у Времени,

тысячелетие у секунд.

Наша жизнь – мгновение. Горение спички. Величина пламени

зависит только от нас. Кого-то сумеем согреть, кого-то обжечь.

Страшно сгорать…Нельзя сгорать до конца…

Надо, чтобы у Эпохи оставалась в пальцах Века осязаемое,

а не сгоревшее – такое хрупкое, которое ломается от малейшего дуновения.

Хочется разобраться в себе. Иногда распахнуть душу…

И……

Стриптиз души.

Откуда я

явился?

Строчек щёлканье…

И словно шарфом,

я окутаю

сердце,

незащищённое.

В душе за годы намело

сугроб печалей разных.

А рядом

возвышается светло

сугроб

надежд и радостей.

Желанья –

на пути заборы,

где правила игры?

Во мне –

открытые заботы,

во мне –

забытые миры.

Среди различных копий

шедевра нет –

жалеешь.

В любой душе раскопки

такие –

ошалеешь!

Все перепутаны поступки,

и век, и день, и миг –

всё – нервно!

И только Времени постукивать,

дано лишь равномерно.

Мы все живём, играясь,

и словно чудо – диво,

из крайности вдруг в крайность,

бросаемся от середины.

А годы крутят –

раздирание!

Под жизненное бормотанье,

противно душераздевание,

противно:

душит раздеванье.

Скрипит непопулярно –

обманчиво перо.

И удивительно полярно

живёшь порой:

то зной, то иней,

всё время не везёт.

И ходишь зимний-зимний,

один среди забот.

К кому уплыло солнце?

От холода горишь!

И мучаясь, бессонно,

бессмысленно кричишь:

«О, век!

Дай пульс свой,

дай!

Сердцебиенья сверим.

За далью – даль,

за Далем – Даль.

Всё познано на свете».

И будет день

опять за ночью,

и буду грустью познан.

В своём столетии

занозой

торчу я,

поздний!

Меня учили в школе: от перестановки слагаемых сумма не изменяется.

Результат тот же. Это простая арифметика. Её можно не помнить и совсем

не знать, потому что жизнь учит совсем другому: два умножить на два

равняется пяти и даже может быть больше. А три в восьмой степени

может дать результат ничего и даже меньше. В жизни бывает,

как в киноленте, пущенной вспять…

Влюбиться непременно,

срочно.

Любить антично –

лишь за тело

Сегодня Дездемона ночью

задушит спящего Отелло.

Ей надоело:

умирать,

любить

и верить.

Отелло

душил её четыре века.

Она задушит,

пусть её осудят!

Уловки Яго ей не разгадать.

А после будет то,

что будет,

и что не будет никогда!

Она – в подушку!

Станет на колени.

О, слёзы женские,

им не стихать.

Есть женщины –

не ведают измены,

но нет мужчин на свете без греха.

Летят в меня любви ошибки:

летят чужие и мои

любви счастливые улыбки

и слёзы вечные любви.

В мире живёт одна женщина. Она одна. Она так хочет.

Без устали хлопочет с утра и до самой ночи. В мире живёт одна женщина,

очень мне близкая, очень чужая. Знаю её и как будто не знаю. Если я к ней

не приду – ей всё равно, безразлично. Ночью в её саду падают годы-листья.

Если я к ней приду, будет мне рада очень, но также в её саду падают годы

ночью. В мире живёт одна женщина. Верит она в судьбу и презирает ложь.

Верит, что как-нибудь всё же не проживёшь. Верит она в гаданье,

пьёт за вечером вечер. Знает, счастье с годами станет недолговечным.

Не всё у неё гладко, не всё тишь, да хрусталь. Платье порою гладит –

Заглаживает печаль. Так и живёт: грустит и хохочет, делает то, что хочет,

не страдает от одиночества…

Временно

в жизни хохочется…

Всему суждено меняться –

однажды нежданно слёту

захочет она смеяться,

но только сверкнут –

слёзы!

И будет она ночами смех вспоминать ушедший. Но не вернётся начало,

нету начала у женщин. Жить она станет с боязнью, замкнуто и оседло.

Хуже любой казни – смех за стеною соседней. В мире живёт одна женщина,

видел её вчера… Как же в глазах её жертвенно плескалась тоски пора.

Столько было отчаянья, столько в глазах вопросов…

Женщины печальные напоминают осень.

Какие нам видятся дни

в пожаре поспешных мечтаний?

Вчера отгорели огни,

сегодня – в плену ожиданий.

А жизнь между тем не игра:

пути неизвестны Господни.

«Сегодня» ругает «Вчера»,

«Вчера» ненавидит «Сегодня».

Не всё отболело, прошло…

Нахлынут порою внезапно

и радость, и грусть, и тепло,

которые прячутся в «Завтра».

* * *

За гранью завтрашнего дня

предугадать никто не в силах,

что ждёт тебя? Что ждёт меня

и нашу скорбную Россию?

Но в суете беспечных дней

не делай выводы поспешно.

А сердцу оттого больней,

что неизвестность неизбежна.

Завтра –

рыжее солнце,

завтра будет сиять.

Завтра

сонные сосны

завтра пронзят опять.

Завтра

светить рассветам,

завтра

пора пера.

Завтра

придут поэты!

Завтра

солдаты – вчера!

Завтра дожди сквозные!

Завтра –

(как сердце жмёт)

что же будет с Россией?

Что её завтра ждёт?

Где вы «Вчера», и «Сегодня»?

Вдруг ощутишь внезапно:

по дребезжащим сходням

мы поднимаемся в «Завтра».

_____

*Поэллада – автор этого термина-неологизма Сергей Сутулов-Катеринич.