Анна Ахматова

Анна Ахматова

Вольтеровское кресло № 34 (94) от 1 декабря 2008 года

Священная минута…


Читая Гамлета

 

1.

 

У кладбища направо пылил пустырь,

А за ним голубела река.

Ты сказал мне: «Ну что ж, иди в монастырь

Или замуж за дурака...»

Принцы только такое всегда говорят,

Но я эту запомнила речь, –

Пусть струится она сто веков подряд

Горностаевой мантией с плеч.

 

2.

 

И как будто по ошибке

Я сказала: «Ты...»

Озарила тень улыбки

Милые черты.

От подобных оговорок

Всякий вспыхнет взор...

Я люблю тебя, как сорок

Ласковых сестер.

 

1909


В Царском селе

 

I

 

По аллее проводят лошадок.

Длинны волны расчёсанных грив.

О, пленительный город загадок,

Я печальна, тебя полюбив.

 

Странно вспомнить: душа тосковала,

Задыхалась в предсмертном бреду.

А теперь я игрушечной стала,

Как мой розовый друг какаду.

 

Грудь предчувствием боли не сжата,

Если хочешь, в глаза погляди.

Не люблю только час пред закатом,

Ветер с моря и слово «уйди».

 

II

 

...А там мой мраморный двойник,

Поверженный под старым клёном,

Озёрным водам отдал лик,

Внимает шорохам зелёным.

 

И моют светлые дожди

Его запекшуюся рану...

Холодный, белый, подожди,

Я тоже мраморною стану.

 

III

 

Смуглый отрок бродил по аллеям,

У озёрных грустил берегов,

И столетие мы лелеем

Еле слышный шелест шагов.

 

Иглы сосен густо и колко

Устилают низкие пни...

Здесь лежала его треуголка

И растрёпанный том Парни.

 

1911


Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
Москва, «Цитадель», 1996.


9 декабря 1913 года

 

Самые тёмные дни в году

Светлыми стать должны.

Я для сравнения слов не найду –

Так твои губы нежны.

 

Только глаза подымать не смей,

Жизнь мою храня.

Первых фиалок они светлей,

А смертельные для меня.

 

Вот поняла, что не надо слов,

Оснежённые ветки легки...

Сети уже разостлал птицелов

На берегу реки.

 

1913,

Царское село


* * *

 

Как невеста, получаю

Каждый вечер по письму,

Поздно ночью отвечаю

Другу моему.

 

«Я гощу у смерти белой

По дороге в тьму.

Зла, мой ласковый, не делай

В мире никому».

 

И стоит звезда большая

Между двух стволов,

Так спокойно обещая

Исполненье снов.

 

Октябрь 1915,

Хювинккя


Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
Москва, «Цитадель», 1996.

 

* * *

 

Когда в тоске самоубийства

Народ гостей немецких ждал,

И дух суровый византийства

От русской церкви отлетал,

 

Когда приневская столица,

Забыв величие своё,

Как опьяневшая блудница,

Не знала, кто берёт её, –

 

Мне голос был. Он звал утешно,

Он говорил: «Иди сюда,

Оставь свой край, глухой и грешный,

Оставь Россию навсегда.

 

Я кровь от рук твоих отмою,

Из сердца выну чёрный стыд,

Я новым именем покрою

Боль поражений и обид».

 

Но равнодушно и спокойно

Руками я замкнула слух,

Чтоб этой речью недостойной

Не осквернился скорбный дух.

 

Осень 1917,

Петербург


Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
Москва, «Цитадель», 1996.


Ночью

 

Стоит на небе месяц, чуть живой,

Средь облаков струящихся и мелких,

И у дворца угрюмый часовой

Глядит, сердясь, на башенные стрелки.

 

Идёт домой неверная жена,

Ее лицо задумчиво и строго,

А верную в тугих объятьях сна

Сжигает негасимая тревога.

 

Что мне до них? Семь дней тому назад,

Вздохнувши, я прости сказала миру,

Но душно там, и я пробралась в сад

Взглянуть на звёзды и потрогать лиру.

 

1918


Анна Ахматова. Стихотворения. «Поэтическая Россия.
Москва, «Советская Россия», 1977.


Петроград, 1919

 

И мы забыли навсегда,

Заключены в столице дикой,

Озёра, степи, города

И зори родины великой.

В кругу кровавом день и ночь

Долит жестокая истома...

Никто нам не хотел помочь

За то, что мы остались дома,

За то, что, город свой любя,

А не крылатую свободу,

Мы сохранили для себя

Его дворцы, огонь и воду.

 

Иная близится пора,

Уж ветер смерти сердце студит,

Но нам священный град Петра

Невольным памятником будет.


«Cеребряный век.

Петербургская поэзия конца XIX-начала XX века»
Ленинград, «Лениздат», 1991.


Библейские стихи: Рахиль

 

И служил Иаков за Рахиль семь лет;

и они показались ему за несколько дней,

потому что он любил её.

Книга Бытия

 

И встретил Иаков в долине Рахиль,

Он ей поклонился, как странник бездомный.

Стада подымали горячую пыль,

Источник был камнем завален огромным.

Он камень своею рукой отвалил

И чистой водой овец напоил.

 

Но стало в груди его сердце грустить,

Болеть, как открытая рана,

И он согласился за деву служить

Семь лет пастухом у Лавана.

Рахиль! Для того, кто во власти твоей,

Семь лет – словно семь ослепительных дней.

 

Но много премудр сребролюбец Лаван,

И жалость ему незнакома.

Он думает: каждый простится обман

Во славу Лаванова дома.

И Лию незрячую твёрдой рукой

Приводит к Иакову в брачный покой.

 

Течёт над пустыней высокая ночь,

Роняет прохладные росы,

И стонет Лаванова младшая дочь,

Терзая пушистые косы,

Сестру проклинает и Бога хулит,

И Ангелу Смерти явиться велит.

 

И снится Иакову сладостный час:

Прозрачный источник долины,

Весёлые взоры Рахилиных глаз

И голос её голубиный:

Иаков, не ты ли меня целовал

И чёрной голубкой своей называл?

 

25 декабря 1921


Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
Москва, «Цитадель», 1996.


* * *

 

Небывалая осень построила купол высокий,

Был приказ облакам этот купол собой не темнить.

И дивилися люди: проходят сентябрьские сроки,

А куда провалились студёные, влажные дни?..

Изумрудною стала вода замутнённых каналов,

И крапива запахла, как розы, но только сильней,

Было душно от зорь, нестерпимых, бесовских и алых,

Их запомнили все мы до конца наших дней.

Было солнце таким, как вошедший в столицу мятежник,

И весенняя осень так жадно ласкалась к нему,

Что казалось – сейчас забелеет прозрачный подснежник...

Вот когда подошел ты, спокойный, к крыльцу моему.

 

Сентябрь 1922


«Cеребряный век.

Петербургская поэзия конца XIX-начала XX века»
Ленинград, «Лениздат», 1991


Памяти Сергея Есенина

 

Так просто можно жизнь покинуть эту,

Бездумно и безбольно догореть.

Но не дано Российскому поэту

Такою светлой смертью умереть.

 

Всего верней свинец душе крылатой

Небесные откроет рубежи,

Иль хриплый ужас лапою косматой

Из сердца, как из губки, выжмет жизнь.

1925


Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
Москва, «Цитадель», 1996.


* * *

 

Здесь Пушкина изгнанье началось

И Лермонтова кончилось изгнанье.

Здесь горных трав легко благоуханье,

И только раз мне видеть удалось

У озера, в густой тени чинары,

В тот предвечерний и жестокий час —

Сияние неутолённых глаз

Бессмертного любовника Тамары.

 

1927,

Кисловодск


Анна Ахматова. «Стихотворения.
Россия – Родина моя. Библиотечка русской советской поэзии
в пятидесяти книжках». Москва, «Художественная литература», 1967.


* * *

 

Тот город, мной любимый с детства,

В его декабрьской тишине

Моим промотанным наследством

Сегодня показался мне.

 

Всё, что само давалось в руки,

Что было так легко отдать:

Душевный жар, молений звуки

И первой песни благодать –

 

Всё унеслось прозрачным дымом,

Истлело в глубине зеркал...

И вот уж о невозвратимом

Скрипач безносый заиграл.

 

Но с любопытством иностранки,

Пленённой каждой новизной,

Глядела я, как мчатся санки,

И слушала язык родной.

 

И дикой свежестью и силой

Мне счастье веяло в лицо,

Как будто друг, от века милый,

Всходил со мною на крыльцо.

 

1929


Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
Москва, «Цитадель», 1996.


Последний тост

 

Я пью за разорённый дом,

За злую жизнь мою,

За одиночество вдвоём,

И за тебя я пью, –

За ложь меня предавших губ,

За мёртвый холод глаз,

За то, что мир жесток и груб,

За то, что Бог не спас.

 

27 июня 1934,

Шереметьевский Дом


Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
Москва, «Цитадель», 1996.

 

Август 1940

 

То град твой, Юлиан!

Вяч. Иванов

 

Когда погребают эпоху,

Надгробный псалом не звучит,

Крапиве, чертополоху

Украсить её предстоит.

И только могильщики лихо

Работают. Дело не ждёт!

И тихо, так, господи, тихо,

Что слышно, как время идёт.

А после она выплывает,

Как труп на весенней реке, –

Но матери сын не узнает,

И внук отвернётся в тоске.

И клонятся головы ниже,

Как маятник, ходит луна.

Так вот – над погибшим Парижем

Такая теперь тишина.


5 августа 1940,

Шереметьевский Дом

 

Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
Москва, «Цитадель», 1996.


In memoriam

 

А вы, мои друзья последнего призыва!

Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.

Над вашей памятью не стыть плакучей ивой,

А крикнуть на весь мир все ваши имена!

Да что там имена!

Ведь всё равно – вы с нами!..

Все на колени, все!

Багряный хлынул свет!

И ленинградцы вновь идут сквозь дым

рядами –

Живые с мёртвыми: для славы мёртвых нет.

 

Август 1942,

Дюрмень

 

Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
Москва, «Цитадель», 1996.


* * *

 

Важно с девочками простились,

На ходу целовали мать,

Во всё новое нарядились,

Как в солдатики шли играть.

Ни плохих, ни хороших, ни средних...

Все они по своим местам,

Где ни первых нет, ни последних...

Все они опочили там.

 

1943,

Ташкент

 

Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
Москва, «Цитадель», 1996.


* * *

 

И, как всегда бывает в дни разрыва,

К нам постучался призрак первых дней,

И ворвалась серебряная ива

Седым великолепием ветвей.

 

Нам, исступлённым, горьким и надменным,

Не смеющим глаза поднять с земли,

Запела птица голосом блаженным

О том, как мы друг друга берегли.

 

25 сентября 1944


Памяти друга

 

И в День Победы, нежный и туманный,

Когда заря, как зарево, красна,

Вдовою у могилы безымянной

Хлопочет запоздалая весна.

Она с колен подняться не спешит,

Дохнёт на почку, и траву погладит,

И бабочку с плеча на землю ссадит,

И первый одуванчик распушит.

 

1945


Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
Москва, «Цитадель», 1996.


Вторая годовщина

(Простые рифмы)

 

Нет, я не выплакала их.

Они внутри скипелись сами.

И все проходит пред глазами

Давно без них, всегда без них.

. . . . . . . . . . . . .

Без них меня томит и душит

Обиды и разлуки боль.

Проникла в кровь – трезвит и сушит

Их всесжигающая соль.

 

Но мнится мне: в сорок четвёртом,

И не в июня ль первый день,

Как на шелку возникла стёртом

Твоя «страдальческая тень».

 

Ещё на всем печать лежала

Великих бед, недавних гроз,—

И я свой город увидала

Сквозь радугу последних слёз.

 

31 мая 1946,

Ленинград

 

Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
Москва, «Цитадель», 1996.

 

Музыка

 

Д.Д.Ш.*

 

В ней что-то чудотворное горит,

И на глазах её края гранятся.

Она одна со мною говорит,

Когда другие подойти боятся.

 

Когда последний друг отвёл глаза,

Она была со мной в моей могиле

И пела словно первая гроза

Иль будто все цветы заговорили.

 

---

* Д.Д.Шостаковичу


1958


«Русская советская поэзия.
Под ред. Л.П.Кременцова».
Ленинград, «Просвещение», 1988.


* * *

 

В ту ночь мы сошли друг от друга с ума,

Светила нам только зловещая тьма,

Своё бормотали арыки,

И Азией пахли гвоздики.

 

И мы проходили сквозь город чужой,

Сквозь дымную песнь и полуночный зной, –

Одни под созвездием Змея,

Взглянуть друг на друга не смея.

 

То мог быть Стамбул или даже Багдад,

Но, увы! не Варшава, не Ленинград,

И горькое это несходство

Душило, как воздух сиротства.

 

И чудилось: рядом шагают века,

И в бубен незримая била рука,

И звуки, как тайные знаки,

Пред нами кружились во мраке.

 

Мы были с тобою в таинственной мгле,

Как будто бы шли по ничейной земле,

Но месяц алмазной фелукой

Вдруг выплыл над встречей-разлукой...

 

И если вернётся та ночь и к тебе

В твоей для меня непонятной судьбе,

Ты знай, что приснилась кому-то

Священная эта минута.


1959


Анна Ахматова. «Стихотворения.
Россия – Родина моя. Библиотечка русской советской поэзии
в пятидесяти книжках». Москва, «Художественная литература», 1967.


Античная страничка

 

I. Смерть Софокла

 

Тогда царь понял, что умер Софокл.

Легенда

 

На дом Софокла в ночь слетел с небес орёл,

И мрачно хор цикад вдруг зазвенел из сада.

А в этот час уже в бессмертье гений шёл,

Минуя вражий стан у стен родного града.

Так вот когда царю приснился странный сон:

Сам Дионис ему снять повелел осаду,

Чтоб шумом не мешать обряду похорон

И дать афинянам почтить его отраду.

 

1958–1961

 

II. Александр у Фив

 

Наверно, страшен был и грозен юный царь,

Когда он произнёс: «Ты уничтожишь Фивы».

И старый вождь узрел тот город горделивый,

Каким он знал его ещё когда-то встарь.

Все, всё предать огню! И царь перечислял

И башни, и врата, и храмы – чудо света,

Как будто для него уже иссякла Лета,

Но вдруг задумался и, просветлев, сказал:

«Ты только присмотри, чтоб цел был Дом Поэта».

 

Октябрь 1961,


Ленинград, Больница в Гавани

Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
Москва, «Цитадель», 1996.


В зазеркалье

 

O quae beatam, Diva, tenes

Syprum et Memphin...

Hor.

 

Красотка очень молода,

Но не из нашего столетья,

Вдвоём нам не бывать – та, третья,

Нас не оставит никогда.

Ты подвигаешь кресло ей,

Я щедро с ней делюсь цветами...

Что делаем – не знаем сами,

Но с каждым мигом нам страшней.

Как вышедшие из тюрьмы,

Мы что-то знаем друг о друге

Ужасное. Мы в адском круге,

А может, это и не мы.

 

5 июля 1963,

Комарово


Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
Москва, «Цитадель», 1996.

 

* * *

 

Нет, ни в шахматы, ни в теннис...

То, во что с тобой играю,

Называют по-другому,

Если нужно называть...

 

Ни разлукой, ни свиданьем,

Ни беседой, ни молчаньем...

И от этого немного

Холодеет кровь твоя.

 

<1964-1965 годы>,


Лаврушинский переулок

Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
Москва, «Цитадель», 1996.


© Анна Ахматова, 1903–19
© 45-я параллель, 2008.


Подборку подготовила Людмила Некрасовская (Днепропетровск).