А жизнь моя – вся хоррор и макабр
А жизнь моя – вся хоррор и макабр,
Напевы колокольцев костяных,
Роскошно мрачноцветный канделябр,
Нестёртые истории немых.
О жизнь моя! Прелюдия и кода,
Лоза и роза, факел и туман...
И голос, обретающий свободу
В речах воображающихся стран.
Imago
В имени ты каком, времени ты каком?
Некого удержать, если не удержался.
Дни будто сталь и соль, ночи как молоко,
Вихри из темноты в ритме рассветных вальсов.
Кокона мягкий свет, дымчатый полутон…
За пограничье шаг, стоящий всех сокровищ…
Сумеречный сюжет – чистый нопэрапо́н,
Спящий зародыш дум – дом для моих чудовищ,
Место живых огней, угол, где приютить
Можно иных богов, старых и очень старых.
Круг замыкает кровь – красно-сквозная нить,
Но разрывают суть, верность мечте и дару.
Полог-туман долин соком грибным пропах.
Сила, что жизнь и смерть в сердце укореняет,
Плавя тревожных лет жёлтые черепа,
Вызрела изнутри, внешнее созидая.
Ждать и беречь порыв, спрятанный до поры,
Где воплотится он, правильно неотъемлем.
Гладить пушистый мех, мшистый убор коры.
Ждать, выдыхая сны. Тёплую слушать землю.
_____
* imago (лат.) – образ
* нопэрапон (ноппэра-бо) –
безликий дух из японской мифологии
Не называйте в сумерках по имени
Не называйте в сумерках по имени
Скребущий коготь, алчущую пасть.
Над глупыми и мелочно трусливыми
Во все века неоспорима власть.
Стыдливо неизвестно настоящее,
Ведь память затянула пелена.
Для правящих мы значимся пропащими:
Вверх плыть не хватит воздуха со дна.
Но как не укрепляй контроль над душами,
У жизни свой закон, предел и вкус.
Пути предупреждениям послушная,
Стихии струны чувствовать учусь.
Вихрится золотистая пыль времени,
Тая в себе невидимую ось.
Эпохи перевиты переменами,
Как паутинкой зреющая гроздь.
Кто пасть и коготь, яд и наваждение,
Приманка на сверкающем крючке,
Кто грязным объявляет наслаждение,
Удобной – узость в рамочном мирке,
Количеством легко калечит качество,
Меняет любопытство на покой,
А искупление на издевательство,
Где правдой именует громкий вой,
Чьи ма́шкеры от лиц неотделимые,
Полны ладони горечей земных…
Я называю в сумерках по имени –
И обнажаю сердце против них.
Рубедо
Шали закатной спицы
Движутся к изголовью.
Солнце в глазах ярится,
Брызжет небесной кровью.
Жар предвкушая, страстно
Дрожь в тишину врастала
Цветом стеблей шипастых –
Спесью помпезно алой.
В танце огня и боя
Выстрадать вдох как подвиг,
Счастье на грани боли –
Сути порфирородных.
Кто разрешил оставить
Знак на ветвях кровавых
(Ведь всколыхнулась память
Занавесом багряным),
Сердце подвесив гроздью
Как семена калины?
Кто, собирая слёзы,
Делал из них рубины?
Я восхищусь опасным,
Выберу, не жалея,
Покрасоваться в красном,
Стать на любовь сильнее.
_____
* шаль (здесь) – отглагольное существительное
от слова «шалеть»
Заклята
Я запятнана-заклята
Ящериной шкурой,
В сердце камерою пятой,
Камерой обскура,
Тьмою рядом профиль в профиль,
Тьмою под глазами,
Неотвеченным вопросом,
Невозвратным займом,
Бликами листвы зелёной
На кровавом камне,
Явью, в тайное влюблённой,
Тайной в слове яви,
Показаниями скрытых
И небесной бездной,
Амарантовой амритой
Ценно бесполезной
И насмешливо бесценной
Отворённой дверью,
Цепью неизвестной цели,
Всем, во что я верю.
Не замолкай: дорога нелегка
Не замолкай: дорога нелегка.
К моей душе протягивая душу,
Неведомым ведомый в пору суши,
Ты знал, что наша истина сладка.
Без точки обесточена строка.
Не здесь и не сейчас, но кто-то счастлив.
Своим кошмарам зашивая пасти,
Ты знал, что наша истина горька.
Всё длится вопросительно строка
Отрывками запомнившихся песен
Ожившего зелено-чернолесья,
Где прячется багровая река.
Не замолкай.
Дорога нелегка.
Ночное вино
Неотвратимый закон,
Чем моя жизнь полна?
Плавится в утренний сон
Привкус ночного вина,
Плавится жадный туман
В белую прядь на виске,
Боль от невидимых ран
В орден почётный тоске,
Преданной как черноты
Глупые гончие псы.
Пыль превращалась в мечты,
Что возвращаются в пыль
С вытертого рюкзака,
В крошки табачные в нём.
Что в моей жизни пока,
Боги, рождённые днём?
Что в моей жизни всегда,
Боги ночных голосов?
Тусклая светит звезда
Сквозь городской колосок.
Мёртвые реки из слёз
Прачки, смывающей кровь,
Чем, кроме белых волос,
Жертву берёт старо-новь?
Чем будет жизнь полна,
Кроме следов и следов,
Кроме клейма и клейма,
Кроме несбывшихся снов?
«Милая, все ждут тепла:
Боги, туман, старо-новь.
Станет лозою зола,
Если пролить над ней кровь,
Кто-то из грузных плодов
Выпьет ночное вино,
Пусть наш закон и суров,
«Не» будет плавиться в «но»,
Где-то ослабится гнёт,
Пыль превратится в мечты,
Кто-то счастливым уснёт,
Может, однажды и ты».
Падаю и припадаю
Я падаю и припадаю
к неназываемому краю –
кайме провалов и болот,
к алмазу, чёрному топазу,
к рогам, корням, огням.
Неназванный, бери меня.
Искрой от сердца оживляю
седое пламя на рогах,
сухие корни оплетаю
покровом остролистых трав,
без ветра шелестящих от…
Напоенных живою кровью.
Не будет назван Том-Тит-Тот,
тот, кто... и даже тот, который...
С собой заканчиваю споры,
Иду в ночи, и в двери ночи,
иду вперёд и доверяю.
И падаю, и припадаю.
_____
* Том-Тит-Тот – аналог
Румпельштильцхена из английской сказки,
существо, имя которого нужно угадать.
Ventus borealis
И знать грядущее не лучше,
И старой памяти не жаль…
Мистраль, не береди мне душу.
Мистраль…
Себе скажу: «Теперь недолго
Ты ожидай на рубеже,
Уже не связанная долгом.
Уже…
Когда сойдутся дни событий,
Уснёт всевидящий палач,
Не плачь над порванною нитью.
Не плачь…»
Паря в изменчивой погоде,
Сквозь воцаряющийся шум,
Прошу, пусть ищущий находит.
Прошу…
У всех, потёмки проходящих,
Пускай не кончится запал,
Кто звал живых и настоящих.
Кто звал…
На остриях жестоких судеб,
На перевалах мёртвых льдин
Один пусть никогда не будет
Один…
Лесных ночей оживший странник,
Как шепчущий у сердца шёлк,
Прошёл над городом усталым.
Прошёл…
И в снах тревоги не заметив,
Укрыл небесным рукавом:
Всего лишь поменялся ветер.
Всего…
_____
* ventus borealis (лат.) – северный ветер
Зубы в хвост
есть ли кто-то?
нету?
а кто же я?
моя память – выжженная земля,
на земле той вычерчена змея,
зубы в хвост.
невесом ты,
лето
в ночь января.
дно упрячет медные якоря,
высь оплачет крылья из янтаря,
путь непрост.
горизонта
светом
край ночи пьян.
розу мира обнял простой бурьян,
вот я мощь люблю и люблю изъян,
дверь и мост.
найден кто-то.
этот?
не зря? не я?
моё время вечно, вечна земля,
на земле свивается круг-змея,
зубы в хвост.
Шестидесятая минута
Стрелково-круговой порукой
С надеждой связан сотворец.
Шестидесятая минута –
Начало-переход-конец.
Зрачок застыл спиральным скрутом,
Ладонных линий жжёт излом...
Шестидесятая минута –
Неколебимый эталон.
Хоть усугубь смешеньем смутность,
Хоть порциями дробно режь,
Шестидесятая минута –
Непокоряемый рубеж.
И в никуда из ниоткуда
Шагая, сердца не порань:
Шестидесятая минута –
Неназываемая грань.
Найтшейд
Мне не бодрствуется, не спится,
Вязнут в воздухе голоса,
И внутри хороводят лица
Незамеченного лица.
Сердце хлопает старой дверью,
Гневно щурясь, мол, не поймёшь,
Как по горестям и потерям
Протоптала тропинку ложь.
Слов «никак», «никогда», «а смысл?»,
По отравленному вину,
Что стекает с крутого мыса
Прямо в жаждущих утонуть,
Проложила свою дорогу,
А сойти ты боишься: вдруг
Нет и впрямь рубежей порогов,
Только замкнуто-злобный круг.
Рук не вытянув, не нашаришь
В тёмной комнате свой тумблёр,
Не попробовав, не узнаешь,
Из костра ли шагнёшь, в костёр…
Мне не спится, застыли звуки.
Изнутри, будто из тюрьмы,
Я вперёд протянула руки –
И нащупала руки тьмы.
_____
Найтшейд (от англ. «ночная тень») –
фамилия персонажа рассказа Рэя Брэдбери
«Что-то страшное грядёт»
© Анна Вязьмитинова, 2014–2019.
© 45-я параллель, 2019.