Борис
Чичибабин

* * *

До гроба страсти не избуду. 
В края чужие не поеду. 
Я не был сроду и не буду, 
каким пристало быть поэту. 
Не в игрищах литературных, 
не на пирах, не в дачных рощах – 
мой дух возращивался в тюрьмах 
этапных, следственных и прочих. 
  
И всё-таки я был поэтом. 
  
Я был одно с народом русским. 
Я с ним ютился по баракам, 
леса валил, подсолнух лускал, 
каналы рыл и правду брякал. 
На брюхе ползал по-пластунски 
солдатом части миномётной. 
И в мире не было простушки 
в меня влюбиться мимолётно. 
  
И всё-таки я был поэтом. 
  
Мне жизнь дарила жар и кашель, 
а чаще сам я был не шёлков, 
когда давился пшённой кашей 
или махал пустой кошёлкой. 
Поэты прославляли вольность, 
а я с неволей не расстанусь, 
а у меня вылазит волос 
и пять зубов во рту осталось. 
  
И всё-таки я был поэтом, 
и всё-таки я есмь поэт. 
  
Влюблённый в чёрные деревья 
да в свет восторгов незаконных, 
я не внушал к себе доверья 
издателей и незнакомок. 
  
Я был простой конторской крысой, 
знакомой всем грехам и бедам, 
водяру дул, с вождями грызся, 
тишком за девочками бегал. 
  
И всё-таки я был поэтом, 
сто тысяч раз я был поэтом, 
я был взаправдашним поэтом 
и подыхаю как поэт.   
  
          1960