Борис Вольфсон

Борис Вольфсон

Золотое сечение № 33 (381) от 21 ноября 2016 года

Господин Сочинитель и другие…

Сочинитель

 

– Седой сочинитель, на склоне годов

забывший о поисках хлеба,

как долго витать в облаках ты готов?

– Пока не очистится небо!

 

Пока этот пар ледяной в вышине

не тает и шепчет: приемлю, –

я в нём растворяюсь, и весело мне

глядеть на далёкую землю.

 

Здесь редкие пряди моей седины

вплетаются в снежные пряди,

и страсти былые на нет сведены,

как кляксы из школьной тетради.

 

И если я прежде стремился менять

реальность, и слово, как сваю,

в неё забивал, то теперь сочинять

могу, но слова забываю.

 

Свободно парю, не умея никак

припомнить, что значит паренье…

Ну что ж, остаётся витать в облаках

до полного в них растворенья.

 

Кружить, обживая пространство как дом,

по краю вселенского блюдца…

И всё же однажды, пролившись дождём,

на грешную землю вернуться.

 

Чтоб жить без расчёта на первый-второй,

найти себя в брошенной фразе,

и слиться с листвой и древесной корой,

и каплями шлёпать по грязи.

 

Песенка

 

Купаться в озере всё лето,

весну и осень прихватив,

и знать, что песенка не спета,

что так хорош её мотив.

 

Пока земля ещё согрета,

бродить по берегу вдвоём

и знать, что песенка не спета,

что мы с тобой её споём.

 

Одна уходишь по тропе ты,

и распрямляется трава.

А я не верю, что пропеты

все наши общие слова.

 

Допеть хотя бы полкуплета

и по тропинке сделать шаг,

чтоб удержать тебя, и лето,

и шорох ветра в камышах.

 

Но повторять: вернись, воскресни, –

бессмысленно, и жизнь – всерьёз,

и не узнать мне нашей песни

в беззвучном промельке стрекоз.

 

Они колдуют, словно маги,

и рвут мелодию, как нить,

и только строчки на бумаге

её сумеют сохранить.

 

И что с того?

 

Нам целый мир чужбина, и село

какое-то нисколько не роднее

любых иных, и позабыл о дне я,

когда на миг нас счастие свело.

 

А может, их и не было – ни дня,

ни нашей встречи, ни села, ни счастья…

Лил дождь. Чтоб в серых струях не пропасть, я

солгал, что мы далёкая родня.

 

Припоминая с видимым трудом

и сделав вид, что узнаёшь в прохожем,

ни на кого, конечно, не похожем,

родню, меня ты пригласила в дом,

 

заставила раздеться, принесла

сухие вещи прежнего мужчины

и вдруг, всплакнув без видимой причины,

прижалась и за шею обняла.

 

И день угас, но было не до сна.

И пел сверчок в углу, как призрак быта.

И эта ночь прошла и позабыта.

И что с того, что снится мне она?

 

Как в сказке

 

Они долго и счастливо жили,

потому что любили друг друга,

а потом уже просто терпели,

а потом и терпеть не могли.

 

Но была так мала их квартира,

что её разменять не сумели

и поэтому далее вместе

продолжали несчастливо жить.

 

А потом, как положено в сказке,

в один день они умерли, ибо

в дымоходе заслонку забыли,

когда печку топили, открыть.

 

И теперь их бессмертные души

пролетают в обнимку по небу

и ведут бесконечные споры,

у кого был сильнее склероз.

 

А квартира досталась соседям,

молодым и счастливым влюблённым,

а они её сдали в аренду

и уехали жить в Сингапур.

 

Цитата

 

Цитата – это цикада…

Осип Мандельштам

 

Что делать мне с моей душой,

такой нескладной и большой…

Леопольд Эпштейн

 

– Что делать мне с моей душой,

такой нескладной и большой?.. –

поэт цитирует поэта.

Не потому, что мало тем

других, но сам он, между тем,

упорно думает про это.

 

Ещё цитата: – Нет души,

а люди, как карандаши,

сотворены из углерода.

Жизнь – суета белковых тел,

из коей ангел улетел

и всем заведует природа.

 

Он сам додуматься б не смог,

и что природа – это бог –

опять цитата – из кого же? –

неважно. Но душа болит,

и, видя огненный болид,

лепечет он: – Помилуй, боже!

 

А где-то главный программист

заносит формулы на лист.

Он трезво взвешивает риски

и думает, как быть с душой,

такой нескладной и большой,

что мало места ей на диске?

 

Он сквозь помехи – треск и писк –

поймать и поместить на диск

хотел бы душу, как цикаду.

Увы, разгадка далека,

и он не отыскал пока

в эфире нужную цитату!

 

Скажи мне

 

Скажи мне, кто твой друг, – я не скажу, кто ты:

обманчивы друзей прекрасные черты.

Куда надёжней враг, его кривой оскал

скорее отразит, что я в тебе искал.

 

Расскажут о тебе друзья немало врак,

но вряд ли станет врать твой откровенный враг:

настраивает он оптический прицел,

жалея об одном, что ты покуда цел.

 

Кораблики-друзья качнутся на волне,

оставив лишь тебя на линии огня.

Но ты с таким врагом вполне подходишь мне.

К тому же этот враг – он целит и в меня.