Булат
Окуджава

* * *

Не слишком-то изыскан вид за окнами, 
пропитан гарью и гнилой водой. 
Вот город, где отца моего кокнули. 
Стрелок тогда был слишком молодой. 
  
Он был обучен и собой доволен. 
Над жертвою в сомненьях не кружил. 
И если не убит был алкоголем, 
то, стало быть, до старости дожил. 
  
И вот теперь на отдыхе почётном 
внучат лелеет и с женой в ладу. 
Прогулки совершает шагом чётким 
и вывески читает на ходу. 
  
То в парке, то на рынке, то в трамвае 
как равноправный дышит за спиной. 
И зла ему никто не поминает 
и даже не обходят стороной. 
  
Иные времена, иные лица. 
И он со всеми как навеки слит. 
И у него в бумажнике – убийца 
пригрелся и усами шевелит. 
  
И, на тесемках пёстрых повисая, 
гитары чьи-то в полночи бренчат, 
а он всё смотрит, смотрит не мигая 
на круглые затылочки внучат.