Дмитрий
Минаев

Война и мир. Подражание Лермонтову (Бородино) и графу Льву Толстому (Война и мир)

Толстому ("Война и мир") 
- Скажи-ка, дядя, без утайки, 
Как из Москвы французов шайки, 
Одетых в женские фуфайки, 
Вы гнали на ходу. 
Ведь если верить Льву Толстому, 
Переходя от тома к тому 
Его романа, - никакому 
Не подвергались мы погрому 
В двенадцатом году. 
  
Какой был дух в Наполеоне 
И были ль мы при нем в загоне, 
Нам показал как на ладони 
В романе Лев Толстой. 
Тогда славяне жили тихо, 
Постилась каждая купчиха... 
Но чтоб крестьян пороли лихо, 
Застенки были, Салтычиха... {2} 
Всё это слух пустой. 
  
- Да, были люди в наши годы, 
Не мелкой нынешней породы: 
В дни мира - гордые Немвроды, 
Богатыри в войне... 
_Ростов_ - звезда всей молодежи, 
_Андрей Болконский_ - диво тоже, 
_Безухой_ - член масонской ложи, 
_Денисов, Долохов_... {3} О боже, 
Их вспомнить любо мне!.. 
  
Нам Бонапарт грозил сурово, 
А мы кутили образцово, 
Влюблялись в барышень Ростова, 
Сводили их с ума... 
_Безухой_ прочь погнал супругу, 
Послал картельный вызов другу 
И, друга ранивши, с испугу 
Едва совсем не спился с кругу... 
Но вот пришла зима. 
  
Войска французов шли в тумане. 
Мы отступали... Ведь заране, 
Как говорится в алкоране, 
Наш рок определен. 
Бояться ль нам Наполеона? 
Что значат званья, оборона?.. 
Лежит над миром, как попона, 
Лишь «_власть стихийного закона_»... 
     {4} 
Так что Наполеон? 
  
Но вот и войско Бонапарта: 
«Посмотрим мы, какой в вас жар-то!..» 
(Того сражения ландкарта 
В «Войне и мире» есть...) 
_Безухой_, главный член романа, 
Явился в поле утром рано 
И стал смотреть из шарабана: {5} 
Полна французами поляна, 
И всех врагов не счесть... 
  
Под ранним солнцем блещут ружья... 
С _Безухим_ не было оружья. 
Подумал он: «И так ведь дюж я, 
Неустрашим, как слон...» 
Пред ним, как пестрый ряд игрушек, 
Мелькали в поле сотни пушек, 
Палаток множество верхушек: 
В одной палатке, средь подушек, 
Лежал Наполеон. 
  
Нетерпеливость обнаружа, 
Он мыслил: «Русских угощу же!.. 
Лишь только б насморк не был хуже, {6} 
Я тотчас двину рать, 
Мюрата с конницею ходкой, 
И будет мне Москва находкой...» 
И корсиканец этот кроткий 
Себе всю спину жесткой щеткой 
Велел вдруг растирать. {7} 
  
Два дня мы были в перестрелке, 
С врагом играли, как в горелки; 
Стрелки шныряли, словно белки, 
И прятались во рву. 
_Денисов_ так вошел в охоту: 
«О, дайте мне одну лишь роту, 
И всю французскую пехоту 
Я разобью сейчас с налету, 
На части перерву...» {8} 
  
Французский лагерь был в тревоге, 
Что промочил в ненастье ноги, 
Ступивши в лужу на дороге, 
Их «маленький капрал»... 
У нас же в войске - смех и шутки, 
Да раздавались прибаутки: 
«Французы вымокли, как утки, 
И Бонапарт раз двести в сутки 
Чихать от страха стал!..» 
  
На третий день сошлись два стана. 
Раздался грохот барабана... 
Взглянуло солнце из тумана 
На Бородинский бой. 
_Безухой_ был в сраженьи этом 
Одет легко, как будто летом: 
Вооружась одним лорнетом, 
Он любовался, как балетом, 
Военною стрельбой. 
  
Средь пушек, касок, пик, фуражек, 
Блестящих блях, стволов и пряжек: 
«Вот так веселенький пейзажик! - 
Сказал Безухой Пьер. - 
Стрелки французские не метки 
(_Шасспо_ не знали наши предки), 
Но всё ж годятся для виньетки 
В иллюстрированной газетке, 
Хоть в «Искре», например...» {9} 
  
Ну ж был денек!.. В дыму сраженья, 
Конечно, общего движенья, 
Победы или пораженья 
Нам рассмотреть нет сил {10}. 
Война свирепа, как Медуза; 
Ее описывать - обуза, 
И здесь моя робеет муза... 
Лишь видно было, как француза 
_Безухой_ князь душил, 
  
Как, распростертый у лафета, 
Лежал солдат один да где-то, 
На возвышеньи, у пикета, 
Чихал Наполеон... 
Как в бенефис к ногам актера 
Летят букеты для фурора, 
Летели ядра очень скоро, 
Но все кричали вместо «фора» 
«Ура!» со всех сторон. 
  
Так бились, верно, только в Трое. 
Но уцелели в русском строе 
Романа славные герои, 
Не смяли их враги. 
Себя для «_пятой части_» {11} холя, 
Они в Москву вернулись с поля, 
Лишь только князя Анатоля 
Постигла в битве злая доля: 
Лишился он ноги. 
  
Вот смерклось... Тел кровавых груду 
Наполеон встречал повсюду 
И проклинал свою простуду: 
«Мой насморк ввел в беду!» 
Горнисты громко затрубили, 
И - басурманы отступили... 
Так, по сказанью новой были, 
Мы неприятеля разбили 
В двенадцатом году. 
  
Да, были люди в наши годы!.. 
И будут помнить все народы, 
Что от одной дурной погоды, 
Ниспосланной судьбой, 
Пал Бонапарт, не вставши снова, 
И пал от насморка пустого... 
Не будь романа Льва Толстого, 
Мы не судили б так толково 
Про Бородинский бой! 
  
          1868