Вот вроде бы нет связи между словами геноцид и ярмарка или Евтушенко и пластилин. Но давайте с вами попробуем не заблудиться в тайных смыслах слов как средь трёх осин. Сам Рок слепил поэта из Евтушенко как из пластилина. «Мы теперь больше, чем люди!» – написали Егоров и Кантария на каждом из уцелевших домов Берлина. Я тоже больше, чем человек, и зря смерть мне яму роет. Не она ограничивает мой век. Свой век ограничиваю я сам. И когда меня печаль накроет, я немедленно перестану писать стихи. Меня положат в землю. Я стану землёй. Вместо вытекших слезами глаз под защитой моих век вырастут белые лопухи. Слова геноцид и ярмарка состыковать сложнее. Это сочетание слов не так ярко. Знаете, когда-то давно у меня в знакомых числилась одна доярка, не носившая бельё нижнее. Этим она дразнила мужчин. В те времена с сексом, как и со стиральными машинами-полуавтоматами «Вятка», была проблема. Дефицит. А моя знакомая доярка, ходившая без нижнего белья, доводила до инфарктов мужиков, а это уже геноцид. Все её просили: «Трусы надень!» Такого и на ярмарке не увидишь в воскресный день. Так что видите, начинающие переводить бумагу поэты, можно связать любые слова с любыми. Те, кто прочёл этот стих до конца – остаются моими любимыми. Те, кто нет… Что же, вместо золота моей любви вам достанется моей любви олово.
Популярные стихи