Екатерина Деришева

Екатерина Деришева

Четвёртое измерение № 26 (374) от 11 сентября 2016 года

Чёрный ящик

* * *


воспалённое сердце
не бьётся
не тикает
не стучит –
боится пошелохнуться

вблизи бьются блюдца
бренчат ключи
а я думаю
как бы мне не вернуться

туда где никто
никого не ждёт;
в окне – чёрный квадрат
и кровать – чёрный ящик.

где «прости» холодное 
не спасёт;
каждый прожитый час
вороват
и ненастоящий

где «люблю» – умелая чехарда 
с расстановкой акцентов
деталей признаков

рассуждала раньше – тебя не предам –
прости
но время стирает призраков

 

Комочки


Когда я была мукой
ты ежедневно просеивал 
меня
через сито
и я становилась белее и чище...

Ты пытался месить
из меня 
тесто
и я поддавалась лепке –
становилась спокойней и мягче

забывала о своих законах
и прихотях –
жила 
только 
одним 
тобою...

А затем... ты разжигал печь
до ста восьмидесяти
градусов 
и ставил тесто в духовку 

меня стали мучить 
кошмары и приступы –
твои объятья
сдавливали меня так
что мне 
хронически 
стало не хватать воздуха…

Я жадно дышала в щёлку
печки
и впитывала
любое дыхание
извне...

Мне не хватало воздуха!

Я ждала дуновенья весны,
когда же она вновь ворвётся 
и потечёт по венам
но её все не было и не было 

не было и не было...

И небо былое исчезло…

А когда я подгоревшая
выбралась на свободу 
и побежала вдогонку
за ветром
ты что-то кричал о комочках
которые я оставила
когда была мукою…

 

Верю

 

Выть
накануне вечерней молит-вы,
слезами очерчивать пусто-ту
туг.

Верить, что за рассветом –­ рассвет,
а после рассвета ты – труп.

Ждать, что дождь из пшеничных круп
пройдёт и день будет светл..

Ведь после десятка проклятых зим
холод души – зрим.

 

Парадигма


Как будто не было меня и вовсе,
жила посерединке между светом и гардиной.
Я – млечный путь. Я – неба россыпь.
Я – тоненькая паутина

в руках твоих. Попробуй удержать
песок, что утекает между пальцев,
победы исчезающих держав
и голос преданный и преданный: останься.

Я – солнце, потонувшее во мгле
морей твоих. Утеряна корона.
И солнце превращается в омлет,
Бог им насытится и с берега иного
рождаюсь снова...

Из прочной глины,
теста,
может быть,
металла
в одной из демиургских клиник.

И наплевать, что жизнь нарисовала 
нечёткость линий.

Плевать!..

Я – млечный путь. Я – неба россыпь.
Представь, как будто не было меня и вовсе...
 

Безымянная

 

«Безымянная» на рабочем столе
Господа. Расширение – GIF. Дату – не помню.
За спиной всего пару десятков лет,
а я, радуясь светлому дню, жду преисподню.

Я забыла, кто я, и какие слова умолчать.
Наше время бежит молоком, не убавить конфорки.
Но закрою глаза, представлю небесную гладь,
как хэбэшное сердце белеет от ревностной хлорки.

Закрываю глаза и я – нераскрашенный лист.
Я – без сотен прожилок и без хлорофилла.
И свободно хватаю целебную кисть –
разукрашу иначе, чем жизнь наделила.

 

Размыты


Я хочу видеть иные сны
и не прощания – встречи.
Но наш берег чувств смыт
океаном противоречий.

Мы бросали монеты в воду –
загадывали остаться.
Затмевала любовь-одурь
недостачу счастья.

И волна обид разрушала дамбу
прошлого – и размыты мы.
Хочешь, можешь включить лампу
различить, где мы – ты – мы.

Проявить нам будущее. А дальше
вернусь в обесцвеченные тобой сны.
Режиссёр моих снов, верстальщик,
прокрути-ка сюжет до весны...

 

Эвфемизм


Разве счастья искали мы,
облачившись в доспехи и латы,
разве счастья?

Мы, принимавшие любовь
за эскалибур,
недостойные чувств, уходили
навстречу ветру-компасу и
игристым звёздам,
расплескавшимся
в прозрачном
бокале суток.

Разве имя твоё
не есть эвфемизм –
страшным болезням,
войне, голоду?

Разве нет?

По ком звонит колокол?
По Вере
в будущее
звонит колокол.

Колокол звонит по тебе.

По мне:
по всем моим позвонкам,
сердцу, лёгким.

А кто говорил, что будет легко?
Пускаясь вдаль,
каждый из нас знал,
чем окончится повесть.

Мы нивелировали любовь
временем и заботою о себе –
эгоизм как сохранение жизни.

Сохранись на этом этапе,
иначе
game over,
братец,
live over.

Мы не играли в игры, 
мы играли в жизнь;
искусство, превращая в реальность
гиперреализм;
диалог из верлибра;
будущность.

Ты – эвфемизм,
забывая тебя,
перестаю опасаться
предательства и безумия.

Стою на отрезке времени,
а мне кажется, что
Я – бесконечна.

Разве, счастье?
 

Маятник

 

Туча дождями стучит в окно –
греюсь воспоминаний шарфами.
Без тебя мне так волокно!
Сколько воды утекло между двумя мирами?

Столько не сосчитать! Звёзды мелочью покажутся
из порванного кошелька, а ночь – синей птицей.
Он тебе не чета, судьба показала, как саван шьют
для чувств, не способных родиться.

Выродиться из пепла прошлых любовей,
внесённых в красную книгу вечности…
И каждая из них друг другу вровень
пыталась примоститься – лечь, но Стикс

не жалел никого. Инкогнито души 
чувств приходили.
Они зрели во мне – росли, желтели 
и падали, как переспевшие груши, 
которые не спрятали в холодильник.


«Подумаешь! Ха, смогу!

Перечёркнута линия прошлого – 
не останусь в долгу.
Звёзды, всего лишь, небесное крошево,
а луна – это жгут».

Маятник памяти завершает свой круг,
дождь пунктирно терабайтит по крыше.
В прошлом – каждый склон – крут...
только нынче езда без покрышек...

 

Искушение

 

В такую ночь

недосказанность

превращается

в белый лист;

друзья становятся

незнакомцами,

а чувства

червоточатся точками...

Но...

моё искушение

совсем не похоже

на яблоко,

ведь я – не Ева,

я не была рождена

из ребра Адама,

и даже дорогу перехожу

на зелёный,

а не на красное солнце.

 

Объектив 
 

В зашоренных окнах не видно снега 
и облаков. 
В камере сердца – непроявленный нега- 
тив. 
Но умолкаю. Закон таков: 
если люблю, то – стих! 

Строчки касаний или молитв 
на языке чувств? 
Что же, когда внутри болит, 
то и вокруг – чушь. 

Жизнь – забрызганный объектив, 
с размытием бытия. 
К чёрту послать всё, мир объявив – 
врагом. Без стыда. Без нытья.

 

Отражение
 

я ждала тебя
пока время
соревновалось
с пространством

когда небо
линяло дождями
и в воздухе
пахло акварельными красками

когда крики людей и чаек
сменялись
отчаяньем и безмолвием

на этом отрезке времени
я становилась
тобой


в отражении себя

 

* * *

 

Если проснёшься, и меня не будет – 
живи, как прежде.

Пусть окончание наших чувств
станет началом нового.

Где-нибудь на причале судеб
харонится лодка прошлого,
и сколько монет ни бросай –
больше не повторить.

Скоро воспоминания обо мне
станут тебе не нужными и вторичными,
будто макулатура, металлолом или стеклотара.

Когда это случится… Прошу тебя, сдай их. 
Получи вознаграждение.
Чем быстрее, тем лучше.