* * *
Кто он,
ликом с ангелом схожий?
Мне ли видеть его?
Глазам
Столько света не вынести!
Боже,
Дай мне силы к Твоим дарам...
Я смотрю на него
и маюсь.
Он же,
глядя в небесный свод,
В белом пламени
истончаясь,
Тихо-тихо с собой зовёт...
Предзимье
Кругом темно.
И лишь прикованный
Фонарь у дома на углу
Глядит недвижно,
зачарованно
В глухую эту полумглу.
Его округлый контур
призрачен,
Но из тягучей темноты
Неярким светом
всё же выхвачен
Разгул осенней суеты.
Ноябрь. Тоска...
О месяц ветреный!
В твоём немыслимом плену
Всё угасающее
медленно
Отходит к мертвенному сну...
И в нескончаемом гудении
С дождями – вдруг –
поверх оград
Ещё не смерть,
но запустение
Проникло в яблоневый сад.
Листвы
оранжевые ворохи,
Оттенки красного храня,
Как неожиданные сполохи
Уже потухшего
огня.
И вторя общему унынию,
Сойдясь в один безликий ряд,
К земле
склонившиеся цинии
С безмолвной жалобой
стоят...
* * *
В светильне памяти ещё храню
И голоса,
и образы,
и лица...
Как нет возврата прожитому дню,
Так ничего уже
не повторится.
...Тягучим эхом слышатся слова,
Но их звучанье,
как надсада сердцу.
Оно болит.
И сносит боль едва...
И в миг печальный может разлететься.
Старый дом
Не нарушая долгого молчания,
Здесь часто ветер бродит налегке.
Его натужное осипшее дыхание,
Как затяжная песня о тоске.
Побитых окон горькое безволие...
Прости мне, дом,
блуждающий мой взгляд –
Я только гость в твоих стенах. Не более...
И твой хозяин был бы мне не рад.
Дурного нрава или же весёлого –
В бессонницу до первых петухов
Он не губил свою, пожалуй, голову
И душу тоже чтением стихов.
Но пряный дух весеннего цветения
И рдяный лес по осени вдали
Любил он поэтически. Не менее...
Как всё идущее, наверно, от земли.
* * *
А он меня любил… Так любят в жизни раз –
Серьёзно, глубоко, не требуя ответа.
Смотрел в глаза с тоской и, думая о нас,
Носил в груди любовь, как огненную мету.
Уверовав легко в таинственную связь,
Был робким и смешным, поистине бедовым.
И я могла его, безудержно смеясь,
Обидеть невзначай срывающимся словом.
…Он попросту молчал, не слыша колких фраз.
И не было обид в его душе безвольной.
Кто любит – слеп и глух, печально нем подчас,
Прощая завсегда… И даже если больно…
Но время, мудро всё расставив по местам,
Явило, наконец, характеры и лики…
Любовь его, как дар, – безмерна и чиста –
Казаться стала мне не глупой, а великой.
На площади
С томной горячностью южного пыла
То ли цыганка, то ли креолка
В танце на площади в вихрь закружила
Лёгкие складки красного шёлка.
Там, где стояли толпою зеваки,
Тонкие руки неистово-жгуче
Вверх поднимали не алые маки –
Жаркие сполохи ткани летучей.
В дикой подвижности гибкого стана,
Кругом порхая под звуки напева,
Девочка-пламя наигранно пьяно
Резко бросалась то вправо, то влево.
Птица, горящая болью случайной
В крохотном сердце, лишённом покоя...
Чудо! Живое. Крылатое... Тайна,
Вмиг уводящая всё за собою.
Гнулись открытые смуглые плечи...
С каждым наклоном, внезапным порывом
Длинные волосы облака легче
Струйно метались, как дивное диво.
* * *
А покоя, наверно, нет…
Бьются в душу,
как будто в дверь,
Не считая ни дней, ни лет,
Ангел Божий и дикий зверь.
Чёрный демон десятком жал
Мучить сердце давно привык,
Я не первая,
кто познал,
Как страшны его смех и рык!
Явь ли,
морок дурной иль сон –
В тайном круге стоят одном
Белый светоч с небес и он,
Имя коего – гулкий гром.
Там, где свято, –
огонь и чад…
Где молитва – крикливый бас…
Мне бы к ангелу,
но горят
Гнев и злоба раскосых глаз.
(Из цикла «Силы бесплотные»)
* * *
Ночь… День…
Закат. Рассвет.
…Сменяться будут
сотни лет.
Часы спешат –
И снова вдруг
Замкнут привычно
новый круг.
И после
время всё вперёд,
Как вор безжалостный,
Идёт –
И он,
шаги считая вслух,
К мольбам людским
нещадно глух.
* * *
Я снова слышу тишину.
Забыв о ходе дней,
часов,
Из этой благости тяну
К душе
безмолвие стихов…
Быть может, это и должно
Случаться именно вот так…
Стихи,
как ливень обложной,
Придут и выльются во мрак,
Легко рассеивая тьму
И заглушая всё вокруг.
Да разве скажешь ли кому,
Что эта тишь – тончайший звук?..
СтихоТворение
Полуявь, как морок винный...
И сплетаются слова
Вязкой нитью паутинной
Тонко в сети-кружева.
И покорный лист безволен...
А спешащая рука
В сладкой прихоти раздолья,
Точно бабочка, легка...
* * *
Голос твой,
как мерный бой.
Но прощу тебе...
Смолчу
И приму
исход любой –
Мне такое
по плечу.
Только ты
передо мной
Вряд ли всё же
устоишь –
Молчаливый
мой
покой
Обращает слово
в тишь.
Не поймёшь –
безумный –
сам,
Как придёшь
к моим
рукам.
* * *
Твои глаза – литая сталь...
О, нрав на суд и слово скорый!
Прости мне долгую печаль,
В ней нет обиды и укора.
Мне просто хочется молчать.
И в этой строгости не надо
Искать намеренно опять
Причины нашего разлада.
Забудь случайную вину...
Я так люблю с тобою рядом
Смотреть безмолвно в тишину
Глухого действа снегопада.
© Екатерина Каргопольцева, 2022.
© 45-я параллель, 2022