Екатерина Некрасова

Екатерина Некрасова

Четвёртое измерение № 35 (491) от 11 декабря 2019 года

Белоночье

* * *

 

Во мне всё хрупко, хмуро, мглисто.

Там, в глубине души моей,

Гудят стихи. Тускнеют лица

Друзей давно минувших дней.

 

Какое терпкое раздолье

Открылось взгляду поутру:

Я – мимолётное застолье,

Я – змей бумажный на ветру,

 

Застрявший в ветках грустный шарик,

О, я немыслимый пустяк.

И пусть сегодня не в ударе,

И лучше Блок, чем Пастернак,

 

Но всё же, всё же, этим утром

Открылся мне неявный смысл:

Сойди с ума! – назло минутам

Остановись...

Остановись.

 

* * *

 

Была весна такая сложная.

И плыл туман... И шёл снежок...

Апрель рассветами таёжными

Сводил с ума и душу жёг.

 

Рассветы, сбросив цепи темные,

По всей земле включали свет.

И даже в самой дальней комнате

Свой оставляли тёплый след.

 

Весна, казалось, не закончится,

И вот – сегодня нет её.

Пью «Белоночье» из флакончика,

Им заполняюсь до краёв.

 

И первый летний день – как облако,

Как сизоватый, лёгкий дым,

Как сон дитя розовощёкого

Что нежен, светел и любим.

 

* * *

 

Сердцем тихим взгляну за околицу –

Там струится с небес серебро.

Отчего-то отчаянно молится,

Отчего-то на сердце светло...

 

Может кто-то из давнего прошлого

Мне сегодня на помощь пришёл.

В человеке так много хорошего.

В нём, по-моему, всё хорошо.

 

С ним, конечно, случается всякое,

Человек – это лишь человек.

Но, отмечен он Божьими знаками:

В нём не гаснет таинственный свет...

 

Небо апреля

 

Меня убаюкают злые метели

Поморских тоскующих сёл.

Усну, но проснусь к середине апреля,

О, как изменилось здесь всё:

 

По лужам несутся упругие строки –

Попробуй-ка их зацепи!

И солнечных бликов лимонные дольки

Клюют во дворах воробьи.

 

А небо как будто прозрачная крыша,

Так можно и Бога узреть!

А воздух! А воздухом даже не дышишь –

Им, кажется, можно хрустеть...

 

* * *

 

Иду по краю алого заката,

Роняю боль, срываю цепи слов,

Когда-то называвшихся «Любовь»,

Теперь же ставших пылью залежалой,

Подсвеченных апрельским солнцем ржавым,

Повисших на изгибе проводов.

Одна иду – безвинно виновата.

 

Моё молчанье громче тысяч слов!

Я ненавижу яркость городов.

Твои глаза я ненавижу тоже

За колкость их, за мой озноб по коже,

За свет твоих отчаянных стихов,

В которых – белый купол небосвода

И тайно зашифрованные коды

Любви твоей ко мне,

Такой скользящей

По пульсу бытия в летящем дне.

 

О, я готова выпить этот яд!

И даже если я сыграю в ящик –

Никто не будет в этом виноват!

С тобой была я самой настоящей!

С тобой познала свет, и рай, и ад…

 

* * *

 

Москва моя – ты долгий рыжий день,

Что соткан из чудесных зимних строчек.

Ты снова отпускать меня не хочешь,

Когда иду я вдоль кремлевских стен...

 

Москва моя – огни и мишура,

Весь день то толчея, то суматоха,

А вечером метро безумный грохот,

А ночью – разговоры до утра...

 

Москва моя – вокзальное ярмо,

Изрезанные рельсами проспекты

И родины чудные диалекты –

России разномастной натюрморт...

 

* * *

 

А ты оставил мне окно.

Ещё оно

не потемнело,

Как чёрно-белое кино...

Кому теперь какое дело

 

До наших пыльных несвобод

И дел, свалившихся на плечи.

По мостовым гуляет вечер,

Гуляет ветер... и народ.

 

Ты не оставил шанса мне,

И лета тоже не оставил.

Застыл в холодной полынье

Апрель наш в ледяной оправе.

 

И каждый прав, и каждый смел,

И каждый сам себе начальник.

И только вечер жмёт плечами –

Он вновь остался не у дел.

 

А я гляжу в своё окно –

Там море Белое как прежде,

И где-то теплится надежда:

Ты слышишь, как шумит оно...

 

* * *

 

Когда Рахманинов звучит,

Рояль рыдает и тоскует,

И пламя нервное свечи

Перерасти в пожар рискует.

 

Гудят в ночи колокола,

Пугая птиц окрестных стаи.

А по свече бежит смола,

Или слеза бежит, не знаю.

 

В опухшем небе отражён

Печальный облик пианиста

И нотный стан, и горький стон,

И жизнь без цели и без смысла.

 

* * *

 

Дёшево и сердито...

Я становлюсь взрослей.

Где-то гудят орбиты

Славно забытых дней.

 

Тихо, без проволочек

Время своё берёт,

В каждой последней строчке

Нам выставляя счёт.

 

«Коротко и по делу», –

Так и живём теперь.

Там, где любовь, – пробелы,

Там, где душа, – метель...

 

* * *

 

По льдам одинокой вселенной

Иду, задыхаясь, на свет,

Как будто спасаюсь из плена

Неправильно прожитых лет.

 

Гудит подо мной, остывая,

В ночи мировая тайга,

Где вьюга от края до края,

От края до края – снега...

 

Оставлю все прошлые смыслы,

И вымыслы жизни пустой.

Исчезну в сиянии льдистом

В глазах у зимы голубой.

 

* * *

 

У бабочки за спиной

Не более, чем сияние…

Я слышу её молчание.

Она же пришла за мной?

 

Мне страшно смотреть в глаза

И думать о неизвестности.

Ведь мне не хватает честности,

И не о чем рассказать.

 

Я вижу привычный мир,

И слышу его дыхание.

Стихи вспоминаю ранние,

В знакомый иду трактир,

 

Где мир вдруг качнёт плечом...

Но образы не меняются,

А в небе фонарь болтается,

Держащийся ни на чём.

 

* * *

 

Над хмурыми островами

Плывёт голубая ночь.

Там бьётся вода о камень,

И некому ей помочь.

 

Луна – золотое блюдце.

Вдоль башен монастыря

Седые туманы вьются,

Как мантия у царя.

 

Морская волна сердита –

Не любит гостей встречать.

Монахи несут молитву

На слабых своих плечах.

 

И стелется мхом болотным

Тропинка среди озёр.

И ангелов полк бесплотный

На крыльях весну несёт.