* * *
Разве плохо жить в маленьком городе,
Где в косички сплетаются улицы,
А дома, тротуаром расколоты,
Незаметно тенями целуются,
Где, воюя в октябрь с листопадами,
Жгут костры терпеливые дворники,
И сгребают вот также лопатами
Городские дела да истории,
Где на праздник весёлою пьянкой
Все дворы словно бусинки снизаны,
Где чаи пьют под вечер с баранкой
И глядят на Москву в телевизоры?
2006
Я тебя никогда не держала,
Но твоею любовью держалась, –
А теперь, как змеиное жало,
За улыбками прячется жалость,
Для тебя обозначились цели, –
Мне к таким не подняться высотам, –
Кто я? – Маленький камушек белый
Чуть отмытый от грязи болота…
Ты легко прикоснёшься к ладони
Торопливым и ласковым жестом,
Трубы зовом натужным уронят
Небо в топот начавшихся шествий.
В сером платьице, накрест косынка,
Я сольюсь со стеной провожатых, –
Просто пятнышко, капля, пылинка,
Слабый отблеск на доблестных латах, –
Даже меньше, – исчезла бесследно
Я из памяти, сердца и взгляда, –
Знаменосцу в походе победном
Ничего в прошлой жизни не надо.
Вот и всё. Без печали, без грусти
Вдаль идут навсегда пилигримы…
Под ногою осколком я хрустну, –
Ты, смотри, не поранься, любимый!
2007
Не люблю осенних огородов, –
Где их овощная благодать?..
У земли ретиво садоводы
Взяли всё, что только можно взять,
И, отдав последние поклоны
За своё безбедное житьё,
Зимней белой вечности студёной
До весны оставили её.
Пусто всё, – по грядкам с тихим вздохом
Ветер гонит высохший листок...
Только кто же там, сжимая посох,
Высится как древний русский бог?
Нет, не бог, – в поддёвочке с заплатой,
В паре исторических штиблет
Всё-то не расстанется с лопатой
Тоже древний и – упрямый – дед,
Пусть в руках уже немного силы,
И давно ушла в морщины стать, -
Он сажает свой чеснок озимый, –
И никак не может не сажать.
Почему? – А в том его победа,
И для стылой вечности урок, –
Если вдруг весной не станет деда, –
Всё равно взойдёт его чеснок.
2008
Отпустили на волю, – захлопнули дверь
Грязной лестницы стонут перила,
По подъезду – кошачья бездомная тень, –
Всё, что было, что было, что было.
Смотрят бранные буквы из тёмных углов,
Ждут ступени –бессчётные мили…
Сколотили крест-накрест любовь-нелюбовь
И на плечи мои возложили.
На пролёте – подарком скупым этажу –
Солнце бросило жёлтые пятна.
Я всё ниже спускаюсь и вверх восхожу
На высокую гору распятья, –
Не минует теперь одиночества бич
И терновая память о прошлом;
Восхожу, – ухожу, не пытаясь постичь,
Что такое бывает возможным.
Дверь входная в подъезде – по счастью пустом,
Проскрипит то ли плачем, то ль смехом,
И цветаевским стоном, – мой милый, за что?
Отзовётся прощальное эхо…
2008
* * *
Та девочка, что плакала давно
Над сказкою изысканно-жестокой
уайльдовской
и бегала в кино
с мальчишкой,
забывая про уроки,
а по ночам,
себя от всех тая,
бросала строчки в мятую тетрадку,
любила дождь,
весну
и шоколадки, –
не я.
2008
Закрывает листопад рейсы
На прощальной золотой ноте, –
Завтра смоет дождь его рельсы, –
Осень выбрала свои квоты.
На последний рейс спешу, – в парке
Не воротами пройду, – щели
Есть в ограде, и в одну Парки
Нить моей судьбыопять вдели.
Ветер крикнет тенорком в спешке, –
В крупных каплях, как в поту кони,
Замелькают дерева – вешки;
Стало больше облаков в кроне.
На корнях не седина – плесень, –
Прелый бархат теребит ясень,
Лист срывает за листом – тесен, –
Он нагой уйдёт с тобой, осень.
Ой, ты гой еси, пенёк лысый!
По годам твоим веду пальцем, –
Как же правятся легко мысли, –
на точильном круговом глянце.
Вот и кончился мой путь – скоро!
Фонари сдувают с век сырость,
Остановка, листопад, – город
Свой туннель не для тебя вырыл.
2008
Первый снег – нелепица,
Не лежит, не лепится,
Кисея – в мороз,
В пустоте – вопрос,
Но ему ответ –
Чей-то –первый! – след.
2009
Ночь сгустилась за окном,
Ночь упёрлась рогом в дом,
Дом, как воин на посту,
Не пускает темноту.
Дом отважен, зол и груб:
Словно в тело – волчий зуб,
Словно в пашню – корень пня, –
В ночь вонзает три огня.
Слева – горько и одна
Плачет бывшая жена, –
Ждёт постель, но не с кем лечь, –
Не сумела уберечь.
Справа – боевой старик
К телевизору приник, –
Жадно пьёт чужую быль.
Рядом с креслом спит костыль.
На последнем этаже
Стих завис на вираже, –
На него изводит свет
Спелой лампочки поэт.
Голод белого листка,
Злая женская тоска,
Пульса старческого нить
Ночь сумеют победить.
Утром, чистым как слеза,
Раны ночь уйдёт лизать,
Дом, как был, – непобедим, –
Встанет в улицу к другим.
2009
Город такой родной,
Что, приходя на погост
я – абсолютно свой, –
Родственник, а не гость.
Только кого здесь нет, –
Бабушка, папин брат,
Прадед, вот только дед,
Выпал из тех оград
Нет его среди имён, –
Ведь неизвестно родным,
Где он лежит с времён
победоносной войны.
2009
1.
На руках внесут тебя в дом,
И, бранясь, что ладони исколоты,
Встать заставят над ржавым крестом,
Дав венец из мишурного золота.
Выполняя покорно обряд,
Ты, к веселью приговорённая,
Будешь царский терпеть тот наряд
Истекая душою и кроною.
А потом, – через несколько дней –
Или лет – иль веков языческих –
Мёрзлой свалке по воле своей
Ты остатки отдашь девичества.
2.
Каждой ночью –
роняешь иголки,
Каждый день –
собираю осколки
от шаров и
колядок не петых,
что текут с
безыгольчатых веток,
и прошу потихоньку
прощения,
что держу – неживой –
до Крещения.
3.
Всё, – открасовалась и отмучалась,
Вознеслась на глянце фотографий,
Возгордись, что названа ты лучшей
Ёлкою в домашней эпитафии,
Что от Рождества девчонке маленькой
Под твоею кружевною веткой
Сыпали сполна в заветный валенок
Пряников, игрушки и конфетки.
Что, когда вчера по полу лапами
Волоча, несли тебя из дому,
По тебе девчонка эта плакала,
как ни по кому ещёдругому.
2009
Непонятное
Приумножу,
приплюсую
слово к слову со стараньем,
но, как маленькие дети
спотыкнусь на вычитанье,
где от минуса налево, –
я одна от боли вою,
а от минуса направо, –
ты вдвоём стоишь с другою.
2009
Выгорают травы в августе
по степям.
В этот месяц мало радости
без тебя, –
засыхает в скучной благости
сочный рот,
и висит забытым лакомством
грешный плод.
2009
В реки впадают ручьи
Воды свои даря,
Реки – впадают в моря,
Ну а моря – ничьи.
И оттого морям
Нет ни краёв, ни дна, –
Там хорошо ветрам,
И хорошо волнам.
2009
1. Июль
Между лоз ходит девушка с громкой трёщоткой, –
«Прочь, сороки, лисицы, и вы, лисенята!» –
Не печалит её, что на платье заплата,
И лица она в смуглости милой не белит,
Всё и так хорошо, – виноград ещё зелен.
2. Август
Зреют сочные кисти под радостным светом,
Виноград нынче дорог, за меру – монета,
Но всё чаще, томясь от мечтаний и солнца,
Ищет юная стражница тень незнакомца,
И тогда добывают чуть-чуть винограда
Сами лисы и лисьи голодные чада.
3. Сентябрь
Янтарями сменила лоза изумруды, –
Урожая хватает довольному люду,
Наполняет ладонь тяжесть теплая ягод, –
Вот награда б тебе после зноя и тягот...
Только где же ты, девушка в стареньком платье?
Прячут взгляд от соседей угрюмые братья.
4. Октябрь
О, внезапные радости осени поздней!
О, изюмная сладость нетронутой грозди! –
На земле тёмным следом чужой неудачи
То ли сок, то ли капельки лисьего плача,
И, открытая бедностью лоз ненарядных,
Лента алая плещет на кольях оградных.
5. Конец
Чёрной вязью замрут виноградные плети,
Сохранив в себе память о будущем лете,
И далёкою песнею время струится,
Оседая словами на древних страницах, –
Мы согнёмся пред словом в невольном поклоне, –
Всё ли вправду проходит для нас, Соломоне?..
2009
В переходе грязном, где мёрзнет кафель,
Он стоит, толпы затрудняя трафик,
Тоже чей-то сын, а скорей, – родитель, –
В войлоке волос – клочья серых нитей.
Тянет руку к вам в знаке низшей касты, –
Одинаков цвет обшлагов с запястьем.
У него – запой, но у вас – кредиты,
Вам гораздо хуже, – не подадите.
В высоте брезгливой замкнёте губы, –
В кулаке спасённый нагрелся рубль,
Без усилий сделав себя незрячим,
Пронесётесь мимо рысцой собачьей.
Тени на стене опускают лапки,
Два рубля в горсти – от какой-то бабки,
Простояв весь день, он не верит в манну, –
Даже без надежд – всё равно обманут.
Столько лет кресты вопиют без толку, –
Ни один верблюд не прошёл в иголку;
Меркнет длинный луч в голубом тумане,
И ржавеет ключ у Петра в кармане.
2009