* * *
Опять твой запах не даёт уснуть,
И уплывает в ночь моя квартира,
Ступаю босиком на Млечный путь,
Держа в руке расстроенную лиру.
Не выбрать между: «после» и «теперь»,
И не отбросить глупые вопросы…
Когда твою я открывала дверь –
Моя реальность улетала в пропасть.
Пусть не добавят строчки ничего
К моим рукам, губам, словам и вздохам…
Ты рядом был! И было мне легко!
И, как голодный радуется крохам,
Влюбляюсь в кастаньеты каблучков,
Когда иду по самому по краю…
Слова, слова, слова – как много слов!
А я ведь в каждом слове умираю…
Гремит трамвай, как кости домино –
Проснулся мир и он проснулся в мире…
Свеча в руке… Так это для того,
Чтобы стоять в окне, как будто в тире…
Цок-цок-цок
Опять, простужены в начале августа,
Ждём Айболита мы, дрожим от страха.
В шесть рук без устали мы лепим аиста,
А получается – лишь черепаха.
Подушки мокрые, глаза опущены,
Связь с миром воздуха – в окошке форточка.
Улыбки слабые и те по случаю,
И каша пресная, и суп без косточки.
Больничным запахом пропахла комната,
Глаза иконные тревожат душу…
Волос червонное сыночка золото –
Он на руках уснул и не дослушал
Рассказ для братика про степь привольную,
Края заморские и море пенное…
Отдам полцарства я за ночь спокойную,
Да и коня отдам – за слезы нервные!
Заснут, уставшие, крещу легонечко…
А дальше цок-цок-цок – и всё по кругу!
Вновь лягу засветло, всплакну тихонечко –
На час ослаблена моя подпруга.
А поутру опять рисуем радугу,
Переливаются картинки лета.
Без ласки солнышка остались надолго,
А впрочем, я совсем и не об этом...
Плач
Мы отдали мечту на заклание,
И до боли упились несбывшимся…
Пусть кричу я теперь птицей раненой,
И молюсь за детей не родившихся.
И в подушку реву от усталости
Слабосильными, нервными строчками…
Знаю – добрые люди без жалости
Расправляются так с одиночками.
Искупила слезами, молитвами,
Звали заводи, звали проруби,
А в душе – только ямы да рытвины –
А когда-то гнездились в ней голуби.
Прохожу сквозь людское чистилище,
Зависаю над самою бездною…
Я сама себе – суд и судилище –
Остальное всё – бесполезное!
И опять просыпаюсь – красивая! –
Богом в звёздной купели крещённая,
Непокорная, смелая, сильная,
Потому и никем не прощённая!
Ломбард
…Я сдавала в ломбард печаль,
Мысли грешные,
Взгляды, что посылала вдаль,
Безутешные,
В каждой жилке тоску и тьму,
Заключённую,
Из бессонных ночей тесьму,
Извлечённую,
Я сдавала в ломбард слова
Потаённые,
И хихикала вслед молва:
«Разведённая…»,
Приходила к окошку вновь
С горьким именем,
И сдавала в ломбард любовь…
Да не приняли…
И тогда я сдала кольцо
Обручальное…
И забыла твоё лицо
Беспечальное.
М и Б
Висят в бесстыжей наготе
Плоды рябины…
Прекрасны в сонной красоте
Как ты, Марина…
Твой томик знаю наизусть
До самой корки,
Прости, что лью сегодня грусть
Скороговоркой…
«Пригвождена», «С другою как?»
Петля, могила…
Я ненавижу пастернак,
А ты любила…
Он завязал стальной рукой
Твою котомку…
Теперь вот я давлюсь строкой,
Впадая в ломку…
И мне не вычерпать до дна
«Судеб скрещенье»,
Любви моей одна цена –
Не всепрощенье!
Я раздаю себя – за так! –
За строчкой строчка…
Какой ты всё-таки дурак!
Точка!
Путь
Вешняя непогодица…
Перистый гололёд…
Знаю, что Богородица
Верит в меня и ждёт.
Лестница, словно «Лествица»…
Щиплет лицо мороз…
Старший – за руку держится,
Младший – мне дышит в нос.
Тихая, полусонная,
Просто совсем ничья…
Под колокольными звонами…
Господи – это я!
Принял уставший батюшка
Исповедь без затей.
Слёзы смахнула варежкой,
И обняла детей.
Воин
Пепельный чуб, прищуренный глаз –
Выстрел за выстрелом…
Если тебя не убили сейчас,
Значит, ты выстоял…
Щёлкнул пустой автоматный рожок…
Броник застёгнут, но
Это не он тебя бережёт –
Родина…
Друг твой сжимает землю в руке,
Взрывом оторванной…
Стонут разбитые невдалеке
Блоки бетонные…
Вдоволь досталось тебе на веку
Крови и пороха.
Ты, не спеша, вынимаешь чеку,
Чтобы – без промаха…
Память
Море вышло из спячки, и ночи бледней,
Умирают последние крокусы –
Здесь три года назад убивали людей,
А сейчас ремонтируют офисы…
Майский воздух растерзан, разъят и распят,
Остановлено даже дыхание…
Только бьётся в висках: «Виноват, виноват…
Обрекающий жизнь на заклание!»
На моём Куликовом не льётся слеза
На коляски, на сумки хозяйские…
Кулаками давлю на сухие глаза
И на горе своё второмайское…
Гладят тени мне руки, целуют лицо,
Сквозь молчанье, что в сердце повисло…
Надеваю на правую руку кольцо,
Чтобы помнить и ныне, и присно…
Обострение
Детство… школа… тетрадки в клеточку…
Выпускной… И в цветах крыльцо…
За кусочек гвардейской ленточки
Завтра мне разобьют лицо…
И под кожу введут забвение,
В трупный яд обмокнув иглу,
Я – последнее поколение,
Не забывшее про войну…
Пусть вокруг волчьи крюки и свастики,
Мой парад – это мой Ленинград!
Не стереть нас бандеровским ластиком –
Каждый рядом со мной – солдат.
Я иду в полку победителей,
Окуная лицо в сирень…
И становятся всё омерзительней
Проклинающие этот день…
© Елизавета Ковач, 2016–2017.
© 45-я параллель, 2017.