(к 65-летию со дня рождения и к 10-летию со дня смерти
поэта Александра Казанцева)
...Но узнает пусть век беспощадный,
Что я был.
Изумительно был!
Александр Казанцев
Пролог
В этом году томскому поэту Александру Казанцеву исполнилось бы 65 лет.
Из дневниковых записей.
21 октября 2006 года. Суббота.
Александр Казанцев написал:
...Гена! Что-то ты замолчал так резко и надолго. Причина есть? (...) Прошла годовщина моей вылазки в США, всё помню ярко. Спасибо всем и тебе в немалой степени. А вот почитай-ка мои последние стихи...
Из дневниковых записей.
24-26 февраля 2017 года.
Здравствуй, Саша! Извини за очень долгое молчание. Многое произошло за эти десять лет, как в России, так и в США, как в твоём Томске, так и в Филадельфии. Но по прошествии десятилетия я тоже помню всё до мелочей из твоего американского года, о чём и пишу тебе в своих воспоминаниях. Надеюсь, что какими-нибудь путями они попадут Туда к тебе, и ты в целом останешься доволен прочитанным.
* * *
Встречу c редактором томского литературного альманаха «Сибирские Афины» поэтом Александром Казанцевым ждали в литературных кругах Филадельфии с нескрываемым интересом. Уже за полгода до прилёта Казанцев сумел привлечь внимание и расположить к себе поэтов-филадельфийцев. Даже Валентина Алексеевна Синкевич – редактор поэтического альманаха «Встречи», представительница второй волны эмиграции, знавшая лично многих известных литераторов Русского Зарубежья начиная с первой волны и до постсоветской России и благодаря литературно-дипломатическим каналам которой стал возможен прилёт Казанцева, интересовалась в нашем разговоре: «Хотя я и помогла Александру Иннокентьевичу оформить приглашение, но что он за человек, какой у него характер и как нам себя с ним вести, непонятно». Вопросы были не беспочвенны. Дошли слухи и до Филадельфии о разнополюсных эпизодах биографии поэта: от информации, что его стихи космонавты брали с собой на орбиту, до его осуждения Православной церковью (не хотел он каяться за свои антицерковные стихи 1990-х годов, в то время как многие бывшие атеисты и неверующие в одночасье становились рьяными поборниками и защитниками веры).
... В октябре 2005-го года Александр Казанцев прилетел в США.
Из дневниковых записей.
18 октября. Вторник.
«Домашние чтения» у Валентины Синкевич, на которые приглашён Казанцев. Хотя мы с Валентиной Алексеевной соседи, я приехал чуть раньше. Волнуюсь, хотя заочно мы знакомы. В 2004-2005 годах в двух номерах «Сибирских Афин» были опубликованы моё письмо в редакцию и стихотворение. В назначенное время – звонок в дверь. На пороге Игорь Михалевич-Каплан – редактор филадельфийского литературного ежегодника «Побережье», поэт Георгий Садхин и наш гость. Невысокого роста, крепкого телосложения, с крупными чертами лица, с проседью в густых волосах. Внешне спокоен. При знакомстве с Валентиной Алексеевной Александр Иннокентьевич целует ей руку и признаётся, что является поклонником её стихов. Затем наше знакомство. «Изволновались мы, ожидая Вас», – говорю ему. «А каково мне? – доброжелательно парирует он. – И давай будем на ты».
...Под прекрасно приготовленные хозяйкой блюда – гуся с жареной картошкой и разнообразные салаты, под здравицы и тосты общение стало принимать доверительный характер. Начались расспросы об альманахе, стихах, творческих планах. Александр отвечал с расстановкой, не спеша. С любовью и теплотой говорил о земляках, о Сибири и её природе. После короткого перерыва читали стихи. Сначала мы. Не обошлось без спора. В одном из стихотворений говорилось о двух русских поэтах, один из которых назывался гением, а другой – большим талантом. Слово за слово перешли на личности, на великий и могучий. Спорщиков привела в чувство Валентина Алексеевна. Александр участие в споре не принимал. Когда подошла его очередь, он начал читать стихи поэтов-томичей, что было полной неожиданностью. По правде сказать, много ли найдётся творческих личностей, в том числе и поэтов, которые, отправляясь с выступлениями в зарубежную командировку, будут рекламировать других авторов. Тогда что это, позёрство? Или завуалированная под простоту реклама своего «я»? Уверен, ни то, ни другое. Это – нормальная позиция редактора: «из первых уст» познакомить слушателей, в данном случае редакторов других журналов, с поэтами Томска, учитывая возможность дальнейшей публикации их стихов за рубежом. Так был открыт для нас целый пласт своеобразной, колоритной поэзии в лице О. Комаровой, А. Цыганкова, Н. Игнатенко, Г. Скарлыгина, Е. Клименко. Не было никакого сомнения, что по возвращении из Америки Казанцев поделится с коллегами по творческому цеху впечатлениями о встречах с поэтами Филадельфии, о направлениях русскоязычной поэзии за рубежом. В качестве культурного обмена в нескольких номерах «Сибирских Афин» были опубликованы стихи филадельфийцев, а на страницах «Побережья» в течение последующих лет печатался поэт-томич Александр Цыганков. Своим же стихам Казанцев уделил тогда не больше пятнадцати минут. В память о «домашних чтениях» сохранилась коллективная фотография.
Из дневниковых записей.
23 октября. Воскресенье.
Поэтический вечер в студии художника Валерия Исхакова в штате Нью-Джерси, куда Александр Казанцев был приглашён выступить перед любителями поэзии и послушать стихи поэтов Восточного Побережья. Просторный зал с авторскими работами гостеприимного хозяина и непринуждённая атмосфера сочетались с искренним любопытством к гостю (между встречами Александр съездил на океан и отметился купанием в его неспокойных холодных водах, восхитив отдыхающих и туристов. Слух об этом уже распространился среди присутствующей в зале публики). Увы, и в этот раз после выступления местных поэтов он читал стихи поэтов-томичей, добавив к ранее прочитанным произведения юных дарований: Насти Ануфриевой, Максима Бакулина, Ани Незнамовой. И только когда организатор вечера Игорь Михалевич-Каплан дружески попенял гостю на игнорирование собственного творчества, Александр прочёл несколько своих стихотворений. После окончания вечера – традиционные фото на память.
Из дневниковых записей.
Понедельник, 24 октября.
Александр «поступил» в моё распоряжение. Так было задумано изначально. Каждый день его пребывания был расписан между филадельфийскими поэтами: Валентиной Синкевич, Игорем Михалевичем-Капланом, Георгием Садхиным, Валерием Дашкевичем и мной. Часам к девяти утра я заехал к Садхину, у которого Казанцев жил все эти дни, и мы поехали ко мне. Я жил в пригороде Филадельфии и намеренно повёз его окружными путями, чтобы показать местные достопримечательности: в городке Гленсайд – фасад пожарной части с четырёхлучевой свастикой-солнцеворотом; в Филадельфии – православный собор Андрея Первозванного, основанный на пожертвования русских офицеров и матросов, прибывших в Америку на время строительства кораблей «Варяг» и «Ретвизан»; в Винвуде – «античный» бюст «Музе» (название моё); а в одном из частных владений – хэллоуинские атрибуты (приближалась дата детского праздника-страшилки). В одном из попутных магазинов Александр в качестве сувенира купил ковбойскую шляпу (позже, я увидел её на фотографии в «Сибирских Афинах» на одном из томских поэтов.) Затем мы заехали за Валентиной Алексеевной Синкевич и поехали ко мне. Время пролетело незаметно. Домашняя атмосфера, традиционные тосты, взаимные расспросы о журналах, чтение уже своих стихов, дружеская критика. На память об этой встрече Александр подарил мне книгу стихов «Между нами», а я ему «золотой» доллар с изображением индейской женщины Сакагавеи. «Это даже не мне, это моему внуку Фимке», – поблагодарил он. После завершения вечера мы попрощались с Валентиной Алексеевной у двери её дома и под проливным дождём (плохая примета перед разлукой) вернулись к Георгию. Там мы и расстались. На следующий день гость улетел.
После его отлёта наше общение не часто, но продолжалось. Мы обменивались новостями
и стихами по интернету. В знак благодарности за гостеприимство в нескольких номерах «Сибирских Афин» за 2005 – 2006-е годы было опубликовано несколько моих стихотворений, в том числе с поздравлением редактора к 50-летнему юбилею. В общем, всё шло своим чередом. И вдруг где-то с ноября 2006 года от Александра стали приходить тревожные сообщения, что его хотят отстранить от редакторства. Видно, не дремали завистники, пока он разъезжал по зарубежью. Вскоре в Филадельфию пришло официальное письмо от редактора альманаха «Сибирские Афины» Казанцева Александра Иннокентьевича с обращением к литераторам-филадельфийцам с просьбой поддержать его в качестве редактора. И неофициальная приписка: «Без журнала мне не жить». Письмо-поддержка было отправлено в писательскую организацию Томска, но, как видно, оно не помогло. В декабре пришло известие: Александр Казанцев пытался покончить с собой. Это означало, что его отстранили от редакторства. Его приписку к официальному письму тогда никто всерьёз не воспринял. Никто не верил, вспоминая его пребывание в Филадельфии, что он способен на такой шаг. Я не знаю, что думали другие, но допускал и такое оправдание: «Даже если отберут журнал, неужели на этом должна закончиться жизнь?» Даже если тебя предадут, что и случилось (его предал человек, как стало известно позже, чьи стихи он читал на вечерах в Америке), неужели нельзя проглотить и это? Да мало ли что ещё может произойти в наш торгашески-продажный век? Ведь не убили же в конце концов? Стерпится-слюбится, как принято говорить в подобных ситуациях. И жизнь, как мне показалось, стала мало-помалу входить в привычное русло. Александра выписали из больницы. И его поступок стал восприниматься как нелепица. А тут и Новый год подоспел со своим «новым счастьем и надеждами на лучшее». Забегался и я в своих заграницах.
Из дневниковых записей.
2007-й год.
Сон с 9 на 10 апреля: ни к селу ни к городу приснился Казанцев. Сидим в какой-то комнате, разговариваем, читаем друг другу стихи.
11 апреля. Среда.
Звонил Валентине Алексеевне. В разговоре сказал, что приснился Казанцев. Забегая вперёд: последнее стихотворение поэта «Вот это, похоже, точка...» датировано 11-м апреля. Тринадцатого Казанцева не стало. Вторая попытка уйти из жизни оказалась «успешной». Так совпало, что некролог Валентины Синкевич, стихи самого Казанцева как прощальная дань ему и мои, посвящённые памяти поэта, в альманахе «Встречи» были опубликованы в последнем номере, после чего издание прекратилось.
Эпилог
В 2009-м году у меня оказалась книга его стихов «Дневник сумасшедшего года», вышедшая посмертно в его родном городе в издательстве «Ветер». Из-за своей откровенности она стала для меня одной из самых читаемых книг. Несмотря на наше кратковременное общение, мне не трудно объяснить, почему. Во многих стихах этой книги душа поэта лежит как на ладони, и строки многих стихов перекликаются со строками песни Владимира Высоцкого:
Поэты ходят пятками по лезвию ножа
И режут в кровь свои босые души.
В этой книге Александр в ожидании скорой смерти не боится предстать на суд читателей со своими потаёнными мыслями и чувствами. И ещё. Не бояться смерти и идти ей навстречу – разве это не смелый поступок? Его хотели поставить на колени, унизить и растоптать как личность. Он нашёл в себе силы и мужество, пусть таким способом, но остаться не побеждённым. Это – его право. Это – его выбор.
Иллюстрации: Домашние чтения у Валентины Синкевич
(стоят слева направо: И. Михалевич-Каплан, А. Казанцев, Г. Головин)
Фото Георгия Садхина
с Г. Садхиным в мастерской В. Исхакова;
у собора Андрея Первозванного в Филадельфии; бюст «Музе» в Виннивуде;
накануне Хэллоуина; у ручья в парке Уиссахикон-Вэлли.
Фото автора
© Геннадий Головин, 2012-2018.
© 45-я параллель, 2018.