Геннадий
Кононов

* * *

Так бывало: в делах моих полный завал, 
Но лица я ладонями не закрывал. 
  
На перроне скакали в угаре шаманском 
Чьи-то дети. Текли человечьи стада. 
Я молился в сортирах. Струилась вода 
и журчала светло, как в раю 
     мусульманском. 
Днём светило включали на полную мощь. 
Падал порванный в клочья полуденный 
     дождь, 
и попутчик стакан мне протягивал: 
     «Будем…» 
Средь цветенья и смрада, мольбы и божбы 
я зубами развязывал узел судьбы, 
равнозначно ненужный ни Богу, ни людям. 
Мог я лечь, но при этом стоять на краю, 
и пылал мой шалаш в мусульманском раю, 
и – по мере сгоранья – он стоил дороже. 
Я не спал, я следил за движением тел, 
и звездою сгоревший, окурок летел 
в прах протоптанных предками торных 
     дорожек.