Илья Фоняков

Илья Фоняков

Вольтеровское кресло № 30 (198) от 21 октября 2011 года

Из цикла «Поэты»

  

Легенда о готовальне
НИКОЛАЯ ЗАБОЛОЦКОГО (1903 – 1958)
 
Был, говорят, Заболоцкий педант,
Аккуратист. Чем и спасся в Карлаге.
Власть угадала чертёжный талант
И стихотворца вернула к бумаге.
 
От изнурительных общих работ –
К лампе, рейсфедеру, баночке туши.
И соответственный рядом народ:
Братья не братья, но близкие души.
 
Трудится он как прилежный студент:
Стройке нужны чертежи постоянно.
Жаль, что разрозненный плох инструмент,
Но привередничать было бы странно.
 
Циркуль выписывает фуэте.
Арочка маленького транспортира
Дразнит, красуясь на белом листе,
Словно воротца свободного мира.
 
Вспомнилось «Слово…» ему «…о полку»:
Может, вернуться к той древней поэме?
Он, позабывшись, бормочет строку.
Нет, расслабляться покуда не время.
 
Всё-таки жизнь пощадила его,
Молот поэта не вмял в наковальню.
…Не удержался, и прежде всего,
Выйдя на волю, купил готовальню.
 
Подстраховался… Во все времена
Непредсказуема наша страна.
 

18.09.2011

 
БОРИС ПАСТЕРНАК (1890 – 1960)
 
Письмо читателя
 
Не какой-нибудь я закоснелый пурист,
Не любитель бесхитростных школьных картинок:
Понимаю про ночь, леденящую лист,
Понимаю про щелканье сдавленных льдинок.
 
Но, возможно, моё воспитанье старо,
И никак разрешить я не в силах загадку:
Почему это с пультов и флейт Figaro
Низвергается градом – куда же? – на грядку!?
 
Я к друзьям обращался, читал им с листа,
Сам себе не давал ни минуты покоя:
Как понять – площе досок в воде духота?
Как понять – ан вселенная – место глухое?
 
И ещё одного я понять не могу:
Почему бормотанье безумное это
Застревает вернее в душе и в мозгу,
Чем прозрачность и ясность иного поэта?
 

18.09.2011

 
НИКОЛАЙ УШАКОВ (1899 – 1973)
 
День прожит как-то бестолково.
И Николая Ушакова
Вдруг с полки хочется достать
И не спеша перелистать.
 
Прозрачные стихотворенья –
Любовь старинная моя,
Легчайшие прикосновенья
К шершавой шкуре бытия.
 
Они как музыка. И даже
Там, где газетной теме дань,
Высвечивается всё та же
Облагороженная ткань.
 
Светильник сдвинулся немножко –
И вся картина смещена.
«Ах, эта муза-хромоножка,
Ну и затейница она!»
 
Как будто в небе меж ветвями,
Сквозит меж строчек синева.
И промежутки меж словами
Важней, чем собственно слова.
 

11.09.11

 

ЯРОСЛАВ СМЕЛЯКОВ (1913 – 1972)

 
Вот он весь – поношенная кепка,
Пиджачок да рюмка коньяка,
Да ещё сработанная крепко
Ямба старомодного строка, –
 
Тот, за кем классическая муза
Шла, сопровождая, в самый ад,
Трижды зек Советского Союза
И на склоне лет – лауреат,
 
Что он знал, какую тайну ведал,
Почему, прошедший столько бед,
Позднему проклятию не предал
То, во что поверил с юных лет?
 
Схожий с виду с пожилым рабочим,
Рыцарь грубоватой прямоты,
Но и нам, мальчишкам, между прочим,
Никогда не говоривший «ты», –
 
Он за несколько недель до смерти,
Вместо всяких слов про стыд и честь,
Мне сказал: «Я прожил жизнь. Поверьте,
Бога нет. Но нечто всё же есть…»
 

12.09.11

ВАДИМ ШЕФНЕР (1915 – 2002)
 
Он никого уже не узнавал.
Зрачок не реагировал на свет.
В последнюю дорогу уплывал
Потомок шведов, питерский поэт. 
 
Что ж, прожито немало. И роптать,
По божескому счёту, нет причин.
И строчки Блока стал над ним читать
Вдруг, по наитью, как молитву, сын.
 
И вздрогнул, и поверить мог едва:
Сквозь толщу глухоты и немоты
Отец за ним подхватывал слова –
Уже оттуда, из-за той черты!
 
И показалось на короткий миг,
Что, может быть, и вправду смерти нет.
Так уходил создатель многих книг,
Потомок шведов, питерский поэт.
 

13.09.11

 
СЕРГЕЙ МАРКОВ (1906 – 1979)
 
Упрямый, щуплый старичок
(Я помню старика!)
Зажал в некрепкий кулачок
Пространства и века.
 
Когда он письма присылал,
Из марок всякий раз
Выстраивался сериал:
Арал… Кара-Бугаз…
 
Аляской русской бредил он:
«Богатая страна!
Я и сейчас не примирён,
Что продана она.
 
Наш царь продешевил, друзья!
Опасный прецедент!
Но той земли пусть буду я
Негласный президент!»
 
И хвать по карте кулачком!
И мы потрясены:
«Пусть спит спокойно Белый Дом,
Я не хочу войны.
 
Притом – ни войска, ни коня,
Чтобы принять парад.
И всё же выпьем за меня:
Вы мой электорат.
 
Кто за – прошу поднять бокал,
Кто против – так сиди!»
И некий чёртик возникал
У каждого в груди.
 
Мы шли в гостиницу Москвой,
Сквозь тусклый зимний свет
И толковали меж собой:
– Ну что сказать? Поэт!
 

20.09.2011