Илья
Ильвес

Les nouvelles parisiennes*

Очередная планета от 
     солнца... 
  
Ах, эта ночь, 
                 ночь висельников и 
     удавленных повес. 
Качает трупы на столбах фонарных, 
Струит с голов горящих никелевый бес, 
Октан в пожар льда – тушит снег 
     пожарный. 
  
Бьют часы на Спасской... в тамбурин 
     мозгов: Бац! 
Бац! Бац! От удара выкатился глаз 
И завертел зрачком: в ад – в рай, в рай 
     – в ад на Pla/ц. 
Мисс, не наступите ль.... Нет? Жаль... 
     – от вас, 
  
Я не пойму, иль от вращенья так тошнит? 
Рот вяжет кислотой тоски, съедает, 
Вбирает до костей… сброс – нечет, чёт 
     убит, 
Симметрия к чертям. Слов не хватает, 
  
Как вымученно одиозны к вам бока 
Строений – скованная плоть тореро 
На газовых рогах полночного быка. 
Корриды корпуса закружат, spero**, 
  
В хрустальной Сарабанде. Громоздит на 
     нос 
Пенсне из окон архитектор, в брюхо 
Вбирая, скрежеща и пожирая трос 
Своих кирпичных вен, катана нюха 
  
Отточена в плавильне звёзд и, так, к 
     утру, 
Набив самим собой себя скорее 
Родится, наконец, собой. Я разотру 
Ваш облик в снежный порошок хорея, 
  
Напудрю мозг и был таков, как говорят – 
Я ж сильно сомневаюсь…. Не беда – 
Мой слог рассыплется не в счёт, не в 
     тон, не в лад… 
А вы одеты в тот же аромат.… О, да! 
  
К добру тлетворный ореол вас овевает, – 
Напыщенный букет упадка. В лица 
Я плюнул, чтобы скрыться. Как я 
     понимаю, 
В вас, видимо, mon cher, пора б 
     влюбиться? 
  
Я к вам приду и припаду, подобный вам, 
Объяв святой распад органики, 
К цветам тоски, сменив свой пифагоров 
     хлам 
На мариенгофовы подштанники. 
  
Хрустит рек паралич – на/ядный 
     благовест, 
Вы завербованы в лакеи февраля. 
Ваш указующий лазурный перст 
Затянут в обручальное кольцо ноля. 
  
Прах бёдер ваших исцеляет – слаще шёлк 
Подёрнутых спокойствием запястий, 
Грудь – павший шпиль волны, штиль 
     плоти. Чёрный волк 
Глазниц отплюнет взор тигровой масти. 
  
Я кинусь в вас, как лезвие морфина в 
     кровь, 
Накладывая отпечаток пальцев, 
Как наложила бы ваша ступня на новь 
прибрежья, коль ещё могла б. Скитальца 
  
Апреля брошенный бокал на нас погас. 
Впусти меня под занавес столетья, 
Впади в край света в горизонт Таната. 
     Нас 
Сплотит иная авансцена. Третья 
  
Планета катится прямой дорогой в ад. 
Бездонность кончится опорожненьем. 
Иссохнем в пламени соития монад, 
Прольёмся в оргазмирующем тленье. 
  
Madam, вы были сферой мнительной и 
     злой, 
Кружили в диком макрокосме ночи. 
Я вами лишь мертвею, к вам приду одной, 
Когда миров иных свет время обесточит. 
  
Ах, эта ночь… 
  
Излейся Sanctus Vitus в пляс с Bar 
     Talamai***, 
Искрись же окаянная порфира 
Le grand Elisium noir – я нонче в 
     Тай**** 
Надумал влиться, возлюбив плоть мира. 
  
И, видимо, она не прочь… 
___ 
* Les nouvelles parisiennes – парижские 
     новости. 
** Spero – надеюсь 
     (итал.) 
*** Bar Talamai – в 
     данном случае имеется в виду 
«Варфоломеевская ночь» – массовая резня 
     гугенотов 
во Франции, устроенная католиками в 
     ночь на 24 августа 
1572 года, в канун дня святого 
     Варфоломея. 
**** Тай-Суй 
     (кит. 
     «великое божество 
     времени», 
антиюпитер) – в китайской мифологии бог 
     времени и 
покровитель Юпитера – планеты времени 
     (Суй-син). 
  
          17.02.11