* * *
Выхожу на балкон и бросаю в небо кометы.
Раскурив у кромки горизонта ворох листьев золотых,
Обрывается день и летит за моря.
Я целую на прощанье лето.
still life
*
Золотое спокойствие кухни,
Нежно-розовый рокот котёнка,
Запоздалые, пьяные мухи,
Холодильник, октябрь, сгущёнка.
*
Если в улыбке
Зубов больше, чем радости,
То не улыбка это –
Оскал.
*
Пыльные джинсы нагрелись
И обжигают колени.
Солнце в зените.
*
Едва уловимо
В дыхании востока
Предчувствие первого снега.
*
Люблю
прикосновение
дорожной пыли к пяткам.
Шагаю,
Не Басё –
Босой,
И всё.
* * *
Когда народ идёт вперёд
И песню бравую поёт,
А в синем небе самолёт
В народ листовками плюёт,
И репродуктор глотку рвёт:
«Чего сидишь разинув рот?
Нас в рай позвали, идиот!»,
Я жду её, а вдруг придёт.
* * *
Если мы до сих пор живы,
Значит каждый из нас избранный,
Значит в наших луженых жилах
Кровь кровава, а жизнь жизненна.
* * *
Я живу на пятом этаже,
В доме на окраине Вселенной.
Из множества значений переменной:
Витрин, подъездов гаражей...
Твоё окно – единственное верно.
письма в Макондо
Одолев притяженье дивана,
Я наскрёб табака из карманов.
Пнув долой ненавистные тапочки,
Жду звонка в полусне тошнотворном
На полу, у ног телефона.
Мне приснилось, что мёртвые бабочки
Не простят нам жестокость влюблённых.
к атлантам (à laУолт Уитмен)
Мои сопассажиры по трамваю,
По улицам сопрохожие!
Неужто не помните вашего имени,
Гордые великаны?!
Ё моё, Земляне!
На наших плечах покоится небо!
* * *
Бросая в окно пассажирскими пальцами
Одну за одной проездные монеты,
Когда на деревьях паучьи сети
Плетут желтобрюхие фонари,
Ты, будто впервые за многие годы,
Помимо кондуктора смотришь на мир;
Тебе всё равно, что сегодня билеты –
Все, как один, счастливее некуда,
Ты просишь у неба ясной погоды
И возвращаешься к жизни «зайцем».
* * *
День в меня стрелял, да я не помер;
Ночь дразнила сном и комарами.
Одолжи свой номер телефона,
Я сполна отдам тебе звонками.
* * *
Достаёшь из корзины сомнений
Черновые, непарные крылья.
Громким чохом расправившись с пылью,
Не скрывая щенячьих волнений,
Будишь дрыхнущую фантазию:
«Слышь, старушка, не всё ещё сказано!»
* * *
На опушке дремучего города,
В неказистой панельной избушке
Ждал ли повода сердце слушать
Или рушить боялся вечное
(Просто глупое или гордое)
Заблужденье миров поперечных
В неподдельности их параллельности;
Но до срока слова не рёк,
Балансировал между строк,
Между слов и звуков в отдельности;
Был похож, матерясь и немея,
Не взведённый до апогея
Револьверный чернёный курок.
* * *
Старые верные кеды
Несут меня по асфальту;
Не то чтобы непоседу,
Но и не без азарта.
Можно немного федулиться
На бестолковое лето,
Но важно – гуляя по улице,
Уметь идти по планете.
о поэтовой чести
Я вижу странные сны
И иностранные фильмы.
Пальцами пыльными
Буквы резные
В незрелые складываю слова.
С пиратским добром не ищу острова;
На Кудыкину гору
Со своим помидором
Я иду, улыбаюсь
И не боюсь.
подорожник
Небо бездомно прячет улыбку
В созвездиях и образах,
Но песни мои, даром шитые лыком,
Глядят ему прямо в глаза.
Пусть умники мира, как будто подростки,
Ведутся на всякий вздор;
Я – подорожник на перекрёстке,
Где Солнце встаёт в упор.
* * *
В начале зимы
Это было смешным:
Ни своих, ни чужих не жалея,
Все в погоне за шляпой теряли штаны.
То в начале зимы.
К середине меня тошнило;
Оказалось сам так умею.
И теперь, когда чую бациллы весны,
Будто муха к осени, сатанею;
Сам себе не дал бы взаймы.
* * *
Забыть говорить,
Потерять от волнения голос –
Случалось –
Свалиться в колодец,
Проснуться забыть.
И жить в забытьи незамеченным колосом,
Бояться стыда и стыдиться надежды –
Остыть… Обернуться полозом.
Вот смех-то:
Любовью дышать, распадаясь на крохи,
Не легче,
Чем быть без любви,
Отморозив вечностью лёгкие.
* * *
В день, когда я научился
понимать человечью речь,
как печка, горячее слово
мне вручили,
сказали, «любовь» называется
и добавили: «Надо беречь!».
Но Оно же яркое, как кубик Рубика, –
Достаёшь из груди и вертишь.
Смотришь: вот Оно, и глазам не веришь.
Может такое сравнение грубое;
Просто Оно у меня никак не складывается.
* * *
Один лысеющий одуванчик
Придумал подколку для тополей
Достал из темечка (не пожалел)
Самый пушистый воланчик
И красивым, убористым, одуванчиковым
Почерком сделал пометку на семечке:
Отправь это сообщение
Всем… самым близким друзьям,
И будет тебе везение.
И, кстати, это – не spam.
И тополя купились. Пчхе!
обида
Прогнал с дороги самурай, как быдло.
Разве это обида?
Зловредный кто-то умыкнул из хижины повидло.
Разве это обида?
Сакура в цвету…
Была.
Вчера.
А поэт был пьян и ничего не видел.
Обидно.
* * *
Если с утра на улице хмарь,
Остаётся лишь яйца пожарить,
Чтоб хоть как-то отсутствие солнца поправить.
Но ты не бойся –
Это не осень.
Просто заговор календариков.
* * *
Просыпаюсь засветло
горстью бисера из мешка прохудившегося,
не красивым узором, как некоторые –
будто стёклышки в калейдоскопе,
а бесфокусно, неосмысленно.
Позитив оторвать и выбросить;
Моего настроенья небритого объективно уже не скрыть.