Ирина
Маулер

Антисоветы в стиле рэпа,

или Как вытянуть ближневосточную репку

Для того, чтобы не чувствовать боли и дискомфорта

В новую жизнь выйдя на берег, в чужой стране

Из воздушного или морского порта,

Без денег, связей, без языка,

Без привычного над головой хоть какого-нибудь потолка

В роскошную, но неизвестность стран,

Воздух которых пока лишь одною надеждой пьян –

Прими от бывшей переселенки советы,

От той, которая, правда, неисправимо лет сто пишет стихи и сонеты,

Но это ей не мешает сосредоточиться, чтобы помочь тебе

Ноги не обмочить в новой стране, не заморочиться.

Первое – срочно учи иврит, тот язык на котором твой сосед и

Продавец овощей говорит.

Правда, когда выучишь – твой акцент

Всё равно тебя будет держать вблизи от родных стен,

И твой сосед тебе всё равно не простит,

Что ты не владеешь перфект языком иврит.

Будь настойчив – не опуская рук, но помни чтобы не сделал –

Ты не прав, чужероден, глуп.

И если не против –

имя смени, фамилию, дядю и тётю.

А лучше сразу, чтобы не мокнуть в лужах –

Смелее меняй на новых жену и мужа.

Правда потом может возникнуть один неприятный момент –

Несовместимый телевизионный аккомпанемент,

Или в случайно купленном кусочке сала, как в капле воды,

Отразится правда о несовместимости ментала.

Если духом ты крепок, как сталь –

Возможна тебе дорога в духовный стан,

Заодно и иврит выучишь,

И сыт будешь там Б-ей милостью,

Милостью партии и государства –

Значит, жить будешь, как у Христа за пазухой.

Хочу сказать отдельно для ценителей лёгких денег:

Если вам до сорока и время терпит пока,

А зеркало немеет от обожания –

Попробуйтесь в бизнесе «На содержание»

И не смотрите в газеты – они обещают, но совсем не это.

Тот же бизнес – но не про вашу честь –

Всё заберут – хватит на скромные – пить, спать, есть.

Это страна южного темперамента – море ласкает ноги,

Солнце работоспособно в своём департаменте внешне курортной страны,

Которой вы чужестранец совсем не нужны, потому, как говорят здесь –

«Каждый должен съесть то, что у него неизбежно есть»

Вот такая песня. Если помогла, пишите, мне будет лестно.

Балканское лето

Балканское лето нелепо,

в полсвета распродано,

беспорядочно,

и чайки гуляют по ресторанным чащам

тарелок – между рядами продавальщиц,

между тобой и тем, что с тобой случается –

движение останавливается –

по переходу идёт толстая чайка.

Не воробей – серый, быстрый, нахальный,

влетающий на бреющем в Парижское метро,

без всякого зазрения подбирающий –

хлебные крошки, семечки, хорошее настроение.

Всё для него – беспечного пленника времени,

живущего шумно и легко.

Отчего улетел он с этого солнечного берега,

где всё ещё начало 90-ых

и земля надрывается от тяжести коррупции коросты?

Хотя на земле 12-ый год уже,

здесь женщина

на витрине в неглиже

от тонких лодыжек до русого завитка

продаётся –

где же ты, гордая славянская душа?

Куда улетели все твои воробьи-соловьи?

Остались вороны-чайки – не закрывай глаза,

СМОТРИ!

Бессмертие

Если хочешь стать бессмертным –

Стань горой, волной, ветром.

Если горой – над тобой небо

Тебе в глаза, на плечах – пледом,

Синего неба вечный век,

А в ногах маленький человек.

Маленький человек – кровь и кожа

Маленький человек – у твоего подножья.

А можно морем – расслабить плечи

Лежать и смотреть на утро и вечер,

Платья менять, заплетать косы,

Грозно швырять на песок водоросли,

Стелиться приливами и отливами…

Маленького человека делать счастливым.

Маленького человека из греха и веры.

Маленького человека на твоем береге.

Ветром если – какие картины –

Сейчас Израиль, через час Россия,

Можно под гору, как на салазках,

Можно на гору – без страховки скалолаза,

Можно теплом, а можно и холодом

Обнять за плечи

Маленького человека

Из твоего родного города.

Маленького человека, так ненадолго дышащего,

Такого маленького перед тобой – ВСЕВЫШНИЙ.

* * *

Буквы расставлены не по местам,

Солнце  закрыло  дверь облакам,

Время весеннее тает в меду,

Я до себя добежать не могу.

Белкою слово скачет в руке,

Кошка на русском кричит языке,

Смотрит из зеркала странный овал,

Время на новый идёт перевал.

Справа налево – часы на стене,

Стрелки сидят на строптивом коне:

Масти гнедой, жаркий глаз у виска…

Б-же, покрепче держи седока.

* * *

Бывают минуты мнимые –

Их ливнями моет.

Минуты бывают длинными –

Одуванчиками через поле,

Липовые минуты – запах мёда,

Бабочкой-однодневкой,

Нет, вместо, да,

В апельсиновой клетке –

Не поётся соловью, не дышится.

Минутка к минутке – тысячи

Сплетутся черемухой, чертополохом,

Холодный бок к горячему боку.

Бок о бок – добрые, злые,

Любые минутки, любые…

Забытые, брошенные –

В прошлое,

Желанные в будущем –

Будут еще.

Самые стоящие и настоящие –

Стойте рядышком.

В баре надежды

Непереносимость моих слов, вопросов. Знакомо –

Только руки в законе.

Я могу молчать, говорить о знакомых,

Соглашаться, не возражать,

Не петь, не читать стихи,

не рассуждать,

 не молоть чепухи,

не быть счастливой,

быть виноватой, если не цветут сливы,

идёт дождь, светит солнце досрочно,

ответить, почему с бедностью ещё  не покончено,

почему хожу на работу на каблуках,

люблю есть в красивых кабаках,

смотреть фильмы без тени насилия,

считать, что женщина может быть сильной,

почему до сих пор не признаю твою власть

над миром – какая напасть

я, свободная, должна упасть,

согнуться, просить пощады…

знаешь – мне от тебя ничего не надо,

ни мечты, где ты мачо и самый в мире,

ни руки – мне слабой в твоей любящей силе.

Ни ожидания своей вечной мечты,

Встречи того, кем бы мог быть ты,

Однако не стал и видимо навсегда –

У нас разная ерунда,

Разная главная буква и запятая.

Плачу или плачу, неважно, для тебя – не та я,

И не тебе – аз есмь…

Значит до встречи, в баре надежды,

Ровно в семь.

* * *

В этом человеке живёт-поживает свет,

Он чисто ноги вытирает перед дверью души,

Красиво одет,

Говорит языком изощрённым

Без примеси грязи,

Литературным и возвышенным,

Словно вокруг одни короли и князи.

Во всех окружающих двуногих собратьях

Видит исключительно родственников,

Сестёр и братьев.

Не переходит другим дорогу, не тащит в кусты,

Старым людям помогает по жизни идти,

Начальству назойливо не лезет в глаза,

Ветер не гонит, чтобы себя повыгоднее показать.

Любит на полную мощь без условий,

Не ловит на случайно выскочившем слове.

Не конкурирует со своей половиной

Близкой – значит ни долгов, ни повинностей.

Дарит подарки щедро, на будни и праздники,

Любит себя и других. Знает, что все люди

Временные странники,

Бредущие, скачущие, ползущие по линии жизни,

А небо над каждым – одно, не ниже и не выше.

Ближнему не завидует, не зная, о чём речь, –

Не судит, не рядит – не обнажает попусту меч,

Но если кто-то хочет войны – не бежит

Из своей светлой страны

и пойдёт её защищать простым солдатом,

Рассчитывая на себя, не на сестру и брата.

Счастливый человек из светлой страны,

В которой, к сожалению, не проживаем мы,

Правда, каждый из нас не знает об этом

Свято веря, что именно он освещает планету.

Г-ди! Одари человека своей добротой –

Что каждый смог понять про себя – кто он такой…

* * *

Весна врывалась в дверь открытую,

Повисли соловьи над лесом,

И ветер весело насвистывал

Забытую за зиму песню.

И пахли, забываясь пламенно,

На тонких ножках, как впервые,

У каждой придорожной впадины

Простые маки полевые.

И наливаясь, как озимые,

Душа, в стремленье лип коснуться,

Меняла сапоги резиновые

На крылья бабочек-капустниц.

Писал апрель такими красками,

Такою первозданной силой,

Что чувствовал себя лишь пасынком

Поэт и плакал… от бессилья.

* * *

Весна за домашним окном

Всё моется лапой кошачьею

И прыгает радостно розовый мячик

Давай поиграем вдвоём

Ты скажешь, что я не права,

А я соглашусь – не задумаюсь,

Какою же всё-таки умницей

Когда-то давно я была

А на том берегу облака не бегут

Не играю, не дразнят, не ссорятся,

Там любовь на другом берегу берегут

Драгоценное облако солнечное.

А за окнами дома дожди

Всё идут и идут – не кончаются

Наше лето промокло отчаянно,

Ну а ты говоришь – это жизнь.

Говори мне, что я не права

Не смолчу, не прощу, не послушаюсь,

Ах какою же всё-таки глупою

Я когда-то, когда-то была.

Ветер в саду

Ни с чем не сравнить,

Вот только если наклонить,

Повернуть, потрогать, прижать к руке,

Коснуться легко, налегке подойти,

Присесть, застыть –

Слушай… Это живая тишь закралась

И там живёт,

Вдыхает носом, выдыхает через рот,

Обычный, нормальный пульс – шестьдесят,

В висках не стучит, губы в улыбке молчат,

Висит в позе лотоса, ветки за спину задрав,

Нравится всем, кто слышал её хоть раз,

А если не слышал – лишь разреши –

Радостно ляжет на дно души –

Не досчитаешь и до десяти.

Ветер и роза

Сорвался ветер, словно пёс

Цепной, сорвался и бездумно

В лицо швыряет прядь волос

 И пыль и радость улиц шумных.

Качает иву у реки,

Качается без заморочек

На красной розе, что цвести

Давно должна, но всё не хочет.

Ей песни нежные поёт

На сладкой языке елейном

И норовит совсем, как кот

Свернуться на её коленях.

Он обнимает облака,

Он со скалы летит под воду

И обещает, что века

К её ногам он бросить сможет.

И лёгкость в теле и восторг

И ожидание мгновенья

И роза красная цветёт

За всё упущенное время.

За все минуты невпопад

За злость застывшую в иголках

За то, что ей цветущий сад

Не открывался слишком долго.

И ветер нежный, как волна

И верный, словно пёс домашний

Забыл, как он влетал в дома

И паруса срывал на мачтах.

И маялся по кабакам,

И падал, поднимаясь страстно.

Теперь уверен он – века

Лишь для него и  розы красной.

За все печали и за все

Пока несбывшиеся речи

Она цветёт и он в огне –

 И нет прекрасней этой встречи.

Война

1.

Павшим – попавшим в ад земной,

Пропавшим по вине зла.

Как поверить: небо – над головой,

А под ногами – земля.

Вчера – полные всех сил,

Радостью и бедой.

Сегодня табличка – он жил

И холмик над головой.

Разве так можно – в один миг.

В самой весне сердца

Без продолжения – погиб.

И никуда не деться.

Горло дрожит во всю дрожь,

На небе – замки  угасшие…

Падает с неба летний дождь

И плачет, и плачет по павшим.

2.

Тишину можно резать на части.

Добраться до пункта – особое счастье.

Спокойно, не дергаясь, не нагружаясь,

Сирена если… не соображаю.

По улицам – не хожу, не грежу

Морем – никуда не езжу,

Рассветы, закаты – какая жалость..

От дома и до работы – добежать бы.

Вдохнуть глубоко, до самой сути

И медленно выдыхать минуты,

Часы – и послать к ядреной фене

Это доставшее до печёнок время.

Когда под прицелом твоё дыханье,

Когда похоронки соседской маме,

Когда раздирают на части слёзы,

Когда ничему помочь не можешь.

Когда в стране добровольным пленным

День за днем отдаёшься сиренам,

И смешаны страхом стар и молод,

И просто мишенью твой дом и город.

За что прожигает войною лето?

Вопрос – и нет на него ответа.

3.

Не останавливай – не в счёт
День за ночью в лесной тиши.
В этой точке мира счётчик
Выключен – до души дыши.

Берёзы берёзами – больны
Страстью к белому и серьгам.
Травы северные вольны
Вечно жить на своих берегах.

А в наших пустынях война и жар,
В сердце моём страх и боль –
Этот шестимиллионный пожар
Вечным огнём над нашей судьбой.

Ни откреститься – не нам крест,
Ни убежать – на душе печать...
А как бы хотелось сбежать в лес
И только на письма твои отвечать.

4.

Слово Война – написано на бумаге,
И ты не знаешь, что это такое.
И я жила в краях, где Никто,
Кроме газетных строчек,
Прыгающих в независимом танце,
Никто – только кадры на экране телевизора
С бегущей автоматной очередью
Вместо бегущей строки под иностранной речью.
Только картинки в книжках о войне,
Только седые люди с медалями на парадах.
Я тоже жила в тех же краях,
На краю земли от земли Обетованной,
Где калина раскрывает свои белые зонтики над городом,
И они не похожи на железные зонтики
Над моим сегодняшним домом –
Жарким и жгучим, как чёрный перец.
Здесь слово Война знают маленькие дети,
И оно их пугает внезапной сиреной

Днём, в комнате, залитой солнцем,
Ночью – останавливая сладкие сны
В детской кроватке, в которой любимый мишка
Так надёжно прижат и обнят до утра.
Здесь люди как будто уже и не боятся сирен –
Они просто закрывают глаза и обращаются к Б-гу,
Который тоже живёт здесь, вместе с ними.
Они просят его, чтобы не уходил, побыл рядом.
Люди прижимаются, как маленькие дети
К своим любимым игрушкам,
Потому что свято верят,
Что с ними ничего плохого не случится,
Пока Б-г живёт рядом с ними… с нами
В одном доме.

* * *

Встреча через неважно – вечер.

Твоё лицо – подняты плечи,

Шарф летит воздушным шаром

За ним ты – я тебя узнала,

Не изменился – но время лечит,

Неторопливо – к тебе навстречу,

Щека к щеке – губы распахнуты,

Обычная кожа без цвета и запаха,

Говорю спасибо за то, что бросил

Письма мои в виртуальную пропасть,

В почтовый ящик космического мусора

Легко и просто, без злого умысла.

Жонглер слов, ловец взглядов,

Спасибо, что это не ТЫ рядом.

* * *

Всё в жизни пройдёт,

Жалко дней, месяцев, лет,

Жалко закатов за кадром,

Рассветов, сведённых на нет,

Слов на иностранном,

Не скатившихся с языка,

Времени (в белом воротничке),

Бегущего за каретой жизни впопыхах.

Жалко – не пить бесконечно нектар

Цветка,

Жалко, что не можешь вне времени –

Никак.

Жалко, что бесконечность

лишь в теореме о двух прямых,

жалко, что в бесконечность не можешь –

одной из них.

Значит, пока горит в твоих комнатах свет,

Значит, пока интересен тебе и вопрос и ответ,

Пока ещё волны морские о чём-то тебе говорят,

Пока не тянет смотреть соляным столбом назад,

Пока совсем не согласен с приказами со стороны,

Пока светят ещё будущего огни,

Пока не закрылась на ключ раковина души –

Давай, смелее, глубже, ещё глубже –ДЫШИ!

* * *

Денно и нощно – антенной

Временной в небо,

А под ногами пустыня –

Лица пустые,

Руки – с шипами розы,

Розовый воздух.

И на цветке заката –

Вечности капля.

Дорога

К себе дорога, к  самому: то льнёт, то мается,

То непонятно почему – вдруг улыбается,

То песни звонкие поёт, то дарит лилии,

А то по имени зовёт, забыв фамилию.

Дорога вьётся  наугад –  безпарашютная,

А ты идёшь по  ней – то шах, то шутишь шутки с ней,

А ты идёшь за годом год и улыбаешься,

Ты в Храм пройти не знаешь как,

Но так стараешься...

Кого ведет на Эверест, кого в Бастилию.

Кто выбирает дикий лес, а кто бессилен здесь,

Дорога вьётся и плывёт, поёт и прячется,

А ты идёшь  по ней вперёд…  Не оборачивайся!

Дороги

Дрыгают ногами дороги,

Машут платками,

Сами не знают, что делают с нами, –

Напишешь письмо  сыну, дочке, маме.

Кинешься к окну поезда – странно,

Что мчишься, поздно ли, рано,

За птицей  ли счастья, за участьем,

Сердце бьётся страстно или рвётся на части,

Долины ли за окном, поля ли, военные части...

Мчится поезд, а в нем ты – маленькой точкой в программе weze,

Значит, ты здесь, хорошо, что ты здесь,

Где есть такие же, как ты, –

В радиусе вытянутой руки,

Светятся, пульсируют, дышат, – и ты дыши

Пока есть эта опция –

Ещё успеешь птицей в полное одиночество.

А пока  время пахнет яблоком, поёт, смеётся,

Пока не падает оземь, не бьётся –

Целуй его в красные губы жадно, влюблённо, слепо,

Пока ещё за окном не осень – бабье лето.

Дурдом отдыхает

Медленный день, время стекает построчно,

Срочности нет, ласточки в небе красиво –

Кто-то мне скажет, авторитетно  и точно,

Что происходит с этим свихнувшимся миром?

Где рулевой, ползает где он печально,

Где воевода, спрятал куда эполеты,

Где этот лох, из Ухани, чихнувший случайно

Так, что теперь утирается дружно планета?

Ноев ковчег, и каждой твари по паре,

Паре в перчатках, маске, не ближе, чем в метр,

Кто-то в ответе за эту игру на гитаре

На две струны, и за ноту фальшивую эту?

В баню я не пойду, баню лёгким движенье забаню,

Пусть любовь к интернету вовеки меня не оставит –

За окном вдохновенной походкой и лисы и лани

Как в онлайне пасутся… дурдом отдыхает.

Душа поэта

Далеко-далеко,

В странах, где цветут белые акации

Жила-была одна душа

И ничего не знала о кактусах,

Которых нельзя касаться.

Каталась на санках, играла на фортепиано

И знала точно – её ждут волшебные страны,

Дела величиной с океаны.

Эта душа очень хотела изменить мир

У этой души был свой кумир

Слово – манило гордо,

Пахло крыжовником, розой

Его хотелось катать с языка горки,

Плести из него узоры.

По мере взросления и по состоянию дел

Душа уверенно шла вверх на свой манер

Наотрез не замечая предпочтения общества,

Упрямо за словом – в полное одиночество.

И была счастлива душа,

Когда нужное слово подарком

падало с карандаша

словно фонарь зажигался на тёмной улице

загадывай желание – и оно непременно сбудется!..

Утопия, волшебство –

Объяснения ни к чему и не новы

Главное, чтобы бенгальским огнём сверкало каждое слово.

И тогда не важны жизненные обстоятельства

Хотя и жить хорошо хочется обязательно

Но что это за жизнь – без волшебного слова

Для этой души, которая ждёт его снова и снова.

Как странник в пустыне жаждет просто воды

Слово – награда за все труды

Этой душе, такой странной –

Одной на всех Поэтов

Во всех странах. 

* * *

Если захочешь отречься – не сможешь.

Я твоих кровей,

Я твоих ветвей,

Эхо твоих шагов,

Песни твоих речей.

Если ты скажешь – не помню,

Мне свечи каштанов в полдень

Вместо часов – реки колокольня,

Нет ничего родней.

Знаешь, когда уезжают в страны,

Кто за туманом,

Кто за ответом на этот странный

Вопрос – для чего живу?

Кажется, воздух чужой так сладок,

Первые тысячи снов в подарок,

Ну а потом нестерпимо надо

В вишни в твоем саду.

Если скажешь, что я забыла тебя –

Я забыть не в силах,

Просто не удалось

Вычеркнуть все твои названья,

Не обернуться при расставанье,

Но разделяют нас расстояния

Длиною в земную ось.

Пчёлкой в цветке и сорокой в небе –

Воздуха теплые руки.

Я возвращаюсь к тебе – и не было

Нашей разлуки.

* * *

Если чего-то очень ждать –

Обязательно случится.

Сначала в дверь к тебе постучится,

Робко зайдет познакомиться,

Застенчиво улыбнётся,

Сядет на краешек дивана,

Не зная, с чего начать, – поделится новостью,

О погоде поговорит, о жарком лете,

Признается, что не верит в плохие приметы,

Вежливо чашку чая поднесет к губам,

Кашлянет в сторонку,

Скромно опустив глаза,

Прислушается к бою часов

В твоей комнате, спросит про твой любимый цветок комнатный,

Поможет помыть посуду, убрать со стола,

А потом вдруг поднимет глаза…

Я же говорила тебе – надо просто

Очень ждать.

* * *

Зачем играет в четыре руки

В восемь, шестнадцать, двадцать четыре

Время?

Зачем почтальоном постылым

В окна и двери,

Израиль ль, Россия,

Серое ль небо, небо ль пустыни,

Всё на обочинах синие льдинки…

Кто-то их верной рукой собирает

И отпускает в дальние страны.

* * *

Звуки играют в фантики ­–

Кому поцелуй первый,

А я стою как на паперти,

Подайте мне звуки-перлы.

Обычные ноты – мимо,

Летите, блестящие, рядом,

Смогу я тогда милые

Королевские шить наряды.

Над пальмами и над елями

В стаи сбивайтесь, звуки,

Летите ко мне – спелыми,

Падайте прямо в руки.

Иерусалим

В Иерусалиме благодать

падает с цветущих миндальных деревьев.

Ментальная благодать.

Разве ты мог знать

В странах дальних – радость ли мука,

Мука ли, облако мух,

Минуты, годы разлук тебя ждут?

Но вера – это верхушка неба

У тебя в руке –  ласточкой ли,

Краюхой хлеба – неважно.

Ты и вера – жизнь,

За неё держись,

Возле неё нежься,

жмись к ней слепо

в этом городе –

на самой верхушке неба.

Израиль

Слово Война – написано на бумаге,

И ты не знаешь, что это такое.

И я жила в краях, где Никто,

Кроме газетных строчек,

Прыгающих в независимом танце,

Никто – только кадры на экране телевизора

С бегущей автоматной очередью

Вместо бегущей строки под иностранной речью.

Только картинки в книжках о войне,

Только седые люди с медалями на парадах.

Я тоже жила в тех же краях,

На краю земли от земли Обетованной,

Где калина раскрывает свои белые зонтики над городом,

И они не похожи на железные зонтики

Над моим сегодняшним домом –

Жарким и жгучим, как чёрный перец.

Здесь слово Война знают маленькие дети,

И оно их пугает внезапной сиреной

Днем, в комнате залитой солнцем,

Ночью – останавливая сладкие сны

В детской кроватке, в которой любимый мишка

Так надежно прижат и обнят до утра.

Здесь люди как будто уже и не боятся сирен –

Они просто закрывают глаза и обращаются к Б-гу,

Который тоже живёт здесь, вместе с ними.

Они просят его, чтобы не уходил, побыл рядом.

Люди прижимаются к нему, как маленькие дети

К своим любимым игрушкам.

Потому, что свято верят,

Что с ними ничего плохого не случится,

Пока Б-г живёт рядом с ними… с нами

В одном доме.

Исход

Время-маца на столе, сколько захочешь,

что же из плена тоски выйти нет мочи.

Что-то мешает, грызёт Мышкой-норушкой

Если не повезёт – стану я грустной

Буду не жить – поживать, дни не считая,

И по себе горевать – той, что не стало.

Нет уж, не промолчу – вон из гортани,

Выкричу, вырву, скручу – без сострадания.

С сумой пущу по земле – в стужу и слякоть

«Слово тоска, по тебе – некому плакать».

Места тебе не найду – нощно и денно...

Значит, пока что могу – выйти из плена.

Кундалини

Мы шли по чакрам, как по нотам,

Мы так настроенно звучали

Паденьем между и полётом –

Отличия не замечая.

Мы лезли в гору за удачей,

И, напрягая наши души,

Платили щедро мы и сдачу

Всю отдавали нищим духом.

Мы шли без компаса так смело,

Что Кундалини вверх змеёю

Своё  раскручивала тело,

Нас поднимая над землёю.

Всё раздавали без остатка,

И чакра юности летела,

Минуя все узлы и складки,

И опускалась в наше тело.

Но незаметно наши души,

И незаметно наши чакры

Фальшивить стали так, что душно

Нам бесконечными ночами.

Мы не заметили, как в минус

Уходят мысли о победе,

Мы не заметили, как мимо

Года летят – кто в был, кто в не был.

И чакры чистыми ручьями

Уж не текут – темны и грубы,

И юность алыми устами

Нас не целует страстно в губы.

Оставь надежду приходящий

А без надежды, как без света,

И мы на поезд уходящий

Спешим запрыгнуть без билета.

Чтобы на станции покоя,

Случайно встретив Кундалини,

Спросить – Скажи, ты помнишь, кто я?

В ответ услышав своё имя.

* * *

Лепестком атласным к руке –

Роза красная на стебельке,

И похожа она на дом.

Вот бы жить в таком день за днем

Чтоб на завтрак – бокал росы,

Чтобы день на руках носил,

Чтоб нырять в этот дом пчелой,

Добывая там мёд земной.

Чтобы радость в дому – всегда,

Чтоб над домом – моя звезда

Чтоб качал на ветру гамак –

Только так, только, только так.

* * *

Любовь – радуга между руками,

Радость в рябиновый день,

Лёгкость ласточкиного крыла,

Игра в классики,

Внезапная трель зеленого какаду,

Новая правда в бальном платье…

Внимание – снимаю!

Маргарита

В белую снежную шубу одеты дома,

Март на исходе, на ели наряд голубой.

Я – Маргарита, я Мастера встретить должна –

Ведь только с ним я смогу полететь над землей.

Ну а пока называюсь обычно – Ирен.

Дом и работа, годами налаженный быт.

Ну а пока наряжаюсь в шелка я и лён

И телевизор со мной на одном языке говорит.

Ну а пока я обычно  сажусь в самолёт,

Виды Москвы из окна бесконечно ловлю

И год за годом твержу уже множество лет,

Как этот город я верно и нежно люблю.

Просто не встретился Мастер – гуляю одна

И за двоих я московским настоем дышу.

Кто-то внимательно смотрит за мной из окна,

Только его в своё сердце я не допущу.

Это не Мастер, а мистер – костюмчик и вид,

Это не Мастер совсем, он живёт не спеша,

Это не Мастер. Не мастером наскоро сшит

Профиль его и его небольшая душа.

Я за двоих и пишу, и дышу наугад,

Правил не зная для жизни и для любви.

Мне нужен Мастер – без Мастера, знаю, никак

Мне не избавиться от притяженья земли.

Медведь

Характер терпкий и густой –

Турецкий кофе.

А мне бы липовый настой

И солнца профиль,

А мне бы сладкие уста

И шёлком слово,

А мне бы день за днем, и так –

Сначала, снова.

Ты самодур и мужеслов,

В посудной лавке –

Медведь, тебе претит любовь,

Тепло и ласка.

И твой язык забрали в плен

Степные волки–

Ты арестант своих же стен –

Пустых и горьких.

Ты разрушитель, ты слепец,

Душевный скряга…

Ты самый сладкий  в мире лжец,

Когда ты рядом.

Мешок времени

Разный день – солнечный и дождливый,

День разносол, день пересоленный.

Ставлю на стол я по справедливости

Себе и гостям своим поровну.

Чтобы с ложки первой на вкус различать,

Чтобы радоваться до середины неба,

Каждый день хожу я к рассвету встречать,

Словно дня такого раньше не было.

На качелях времени раскачивайтесь-качайтесь,

Душно если – значит, дни равнодушные.

Вариантов дней в мешке времени – нескончаемо,

Вытащить бы лучшие.

* * *

Множество надоедливых мух вокруг

С предложениями разными, но в основном ясными,

Особенно всё понятно, когда на часах сорок пять –

Ужасная цифра, но не является помехой

В желании переспать,

Перепихнуться, заняться любовью, наладить секс –

как много разных названий у плотских утех…

Названий много, а названных ни одного.

Если нет гармонии – никакие гормоны не заменят того,

С которым неважно – в кровать ли, на берег моря, в пахоту или в пальбу,

С которым ясный день и в дождь, и жарким летом, и в пургу,

Без выяснений и упражнений для языка,

С которым можно не только говорить, но и молчать.

С которым не только утехи плоти – утехи души,

С которым полной грудью можно дышать от души.

Обвиняю тебя, что не видишь меня в упор,

Обвиняю, что ты не со мной ведёшь разговор,

Обвиняю за этот рой мух, летящих вослед,

Обвиняю за то, что ты не со мной. Столько лет.

И потому – мышиная чехарда,

И потому с собою я в никаких ладах ,

И потому вместо вечной любви – разброд,

Не день, не месяц – годы уже, не год.

Но если всё же найдёшься – будь уж настолько мил,

Люби меня так, как никто ещё не любил.

Музыка

Когда звучала музыка в саду,

Нетерпеливо август тряс осину,

Которая прижалась телом длинным

К скворечнику,

И было все едино,

И только яблоки срывались на ветру.

Носились по двору сухие листья –

Над ними поработал август кистью –

И клавиши в диезах и кудрях,

Завитых Моцартом, Бетховеном и Б-гом,

Ложились укрощено и полого

Мальчишке-пианисту прямо в ноги,

И стрелки замирали на часах.

На остановках

На остановках – стой, сиди, лежи,

Мокрый ли  снег, солнечный луч лижи,

Лишним себя чувствуй, частью большой реки –

Не убежишь дальше вытянутой руки.

Не длинней и не короче –  твоя даль

Через радость, печаль,

Печки-лавочки, лав стори, четыре стороны света –

Не лучше и не хуже, – только эта.

Твоя стрелка в часе времени,

Твоё жизни бремя

На тебя подогнаны Главным Портным –

Веришь в него или один

За ежедневной  встречей  – день, ночь.

Но только он может помочь,

Если решит, что рука  – твоя,

И крутится вокруг тебя  – земля,

И ты сам вокруг оси

Вертишься так, чтобы спасти

День, ночь, своё дыхание…

Г-ди, пребудь с нами.

* * *

Накрапывают краски

Дождём весенним наспех

На дом и на качели,

Смычок виолончели,

На всякий род занятий,

На брюки и на платья,

На грусть и расставанье,

На встречи и признанья,

На день и год недели,

На песню колыбельную

Накрапывают разом…

И всё меняют сразу.

Обычное счастье

Оказывается, говорить на одном языке – это радость,

А что раньше?

Разговор на птичьем, волчьем, ослином,

Одеваешься в шляпу, рубашку в линиях,

Подбираешь помаду под цвет собеседника,

Тела, вроде соседние,

Глаза сведены в одну фразу –

Понимаешь не сразу –

Разные – от пожимания плеч до поворота,

Рот в улыбке, а тебе робко,

Зябко, дождливо, по спине ветер –

Что-то случилось на этом белом свете.

Что-то вяжет, жжёт, сжимает горло,

Камнем на тебе с горы гордо,

Выползаешь из-под  завалов слов,

Мыслей лишних,

Пение соловья вдруг громко слышишь,

Видишь теплый день – свирель сердца,

Радость начинает в тебе петься,

Прыгать с ветки на ветку души, слышать,

Плыть облаками цветущими  вишней,

Узнавать каждое слово лишнее.

И говорить не деля себя на части –

Честно, учащимся и участником

С человеком своей масти…

Это, наверное, и есть настоящее счастье.

* * *

Он не любит меня, мама,

Он не пишет мне писем ладных

И не ждёт  от меня улыбки,

И мои не важны дела

Для него. Что со мной будет –

То ли ветер меня задует,

То ли музыка, то ли будни –

Безучастны его слова.

Вот и падают  прямо в сердце

Льдинки альта и льдинки меццо,

И играет смычком унылым

По душе – его пустота.

Как же можно так ошибаться,

Мама, – ведь мне уже не двадцать,

Мне за счастьем своим гоняться

Не с руки – я уже не та.

То ли было... но знаю, слажу

Я и с этим – дела улажу,

Уложу в чемодан, проглажу

И пригожая выйду вновь

На дорожки-пригорки жизни.

Знаешь, мама, ещё увидишь

На холсте моей новой жизни

Расцветающую любовь.

* * *

От суеты и от обид, непониманий,

Душа застыла и молчит, и не внимает.

Не хочет праздника душа, не хочет буден,

А просто тихо, не спеша –

И будь, что будет.

Глаза опущены к земле, шаги размыты,

Мечты  задушены вполне, вполне забыты.

Все на местах, всё решено: семья, заботы,

Ну а мечты – они давно

На старых фото.

Трель соловья, шум камыша и уток стая

Мелькнет… и вскинется душа,

Как молодая.

* * *

Отчего появляется этот комок?

Он живет на уровне 4-ой чакры,

Ноет, кружится шариком,

Давит своим весом,

Привлекает к себе внимание,

Отвлекает от всего вокруг.

Вытащить бы его, как занозу,

И бросить в море, оно как раз напротив.

Пусть себе живёт там.

Море – оно мудрое.

Точно знает, что с ним делать

* * *

Пирс уползает в море зеленой сороконожкой,

И волны ножницами – бжик-бжик! – что-то непрерывно режут.

Наверное, вырезают новый день, а может быть, мою депрессию

Мелко режут на части – пшик-пшик.

И остается просто море, просто небо

И зеленый пирс,

Привязанный к берегу

Обычной веревкой.

* * *

Погружённое в воду время плывёт,

Может бежать, стоять на паперти,

От себя ли, к  себе, – только вперёд,

Играя в войны, дочки матери.

Пёрлз говорил об играх в жизнь

Или, скорее, об играх в жизни,

Главное, взялся за жизнь – держись –

Режет ли тебя на кусочки, облизывает.

Хорошо, если держит река,

Ведь держат  воды Мёртвого Моря, –

А если в тебя плюют облака

И ветер попутный с тобою спорит?

Камень режет, а дождь слепит,

И человек тебя не слышит,

А журавль в небо летит

И поднимается всё выше.

Все нипочём, а почём тоска

Или любовь – и в какой валюте

Платишь за нежный узор цветка

И за игру на небесной лютне?

За лютую зиму, за бежевый зной,

За Веру Петровну, Надежду Абрамовну,

Шарик воздушный над головой,

Солнечный луч над твоим диваном?

Не ты платишь – время даёт

Радость предчувствия и узнавания,

Бонусы, бонусы, по носу, влёт –

Любит и бьёт,

Гонит и манит.

Манной небесной, манной крупой,

Розовым маслом, автомобильным..

Время рождается вместе с тобой

И отзывается на твое  имя.

* * *

Посторонние наблюдатели,

Не смотрите в глаза старательно,

Увлекательно, привлекательно,

Дательным падежом, страдательным.

Не пишите мне письма длинные

Под линеечку ровной линией,

Ни глаголами, ни числительными,

Ни программами очистительными.

Не дышите на пальцы мёрзлые,

Не согреете азбукой Морзе их –

Даже розою сине-розовой

Удивить вы меня не сможете.

Посторонние, как ни стойте вы,

Всё равно ничего не стоите –

Ни улыбки, ни взгляда радостного.

Наши стороны – слишком разные.

* * *

Походя, впопыхах, на бегу

Бросил мне, словно прохожий,

Слово – его подняла, берегу,

На ночь рядом с собою кладу,

Утром с ним на работу иду,

Его обнимаю, беседы веду,

И, знаешь, уже без него не могу.

Как жаль, что вы с ним непохожи…

Прощение

Я приготовилась к прощанью

 с тобой, я собрала все мысли,

Разбросанные по дивану,

По чашкам, по стаканам чистым,

По нашим встречам обречённым

По чинному гулянью чаек,

И по желаньям заключённым

В воздушном улетевшем шаре.

Я отнесла в химчистку вещи,

Я отстирала дни недели,

Которые от встречи с нами

Непониманьем заболели.

Я приготовила на ужин

Тебе без соли и без перца

Признание, что ты не нужен

Ни моему уму, ни сердцу.

Я вымела из комнат дальних

Слова, забытые тобою,

Чтобы не наступить случайно

На остриё босой ногою.

Я убирала исступлённо,

Себе доказывая с каждым

Движением, что мне, влюблённой,

С тобою рядом быть не надо.

Варила чёрный крепкий кофе,

Гадала на кофейной гуще,

И всё во мне кричало против,

И всё, что ты не самый лучший.

Вокруг качалось и свистело,

И в окна ветка ветром билась

Я так забыть тебя хотела…

Но ничего не получилось.

* * *

Пустыня – пустите в пустыню,

Обычную – камни белые,

А ветер по щеке – синий,

А сверху – розовое небо.

Не один – к себе самому лицом,

Не в зеркало – в глубину колодца.

Круги по воде – кольцом,

Вода не зеркало – не разобьётся

Вопросы разложены

Все по своим местам,

Большие, как эта гора, что напротив

Раскинулась, руки свои распростав,

И отвечать на мои вопросы не хочет.

А рядом мелкие камешки на песке –

Тоже вопросы, вопросики, запятые –

Молчат и молчат,

Как сговорились все.

Зачем?

Пустили в пустыню –

Так будьте добры – впустите!

Рецепт против насилия

В моду ввести доброту, любовь, честность

Вывести из моды бессердечность, жадность, насилие.

Сколько ж для этого времени надо – точно, вечность,

Да и через вечность не вывести эту нечисть –

Не хватит силы.

Значит, так задумано через пространство, время

Тем, про которого не говорим, молчим – Великий! –

Затем, наверное, чтобы быть уверенными

И понимать разницу между Его и не Его ликом.

Каблуки в моду могут ввести модницы,

Цвет авто, форму его и всяких вечерних платьев.

Вот и страна, расстёгнутая на все пуговицы,

Может ввести моду на язык, из-за которого потом плачет.

Но если смеяться, радоваться, не кланяться,

Захочет страна – так это совсем просто –

Вместо слов пустых, обманных, рекламочных –

Начнёт писать строчки поэтов – Рахели и Черняховского.

* * *

Родина, родинка, родники –

Близкие звуки,

Стая воробушков у руки –

Наша разлука.

Длинная улица, ивы овал –

В зеркале пруда,

Что же ты сразу мне не сказал,

Что будет трудно.

Улица моется с головой,

Тучи над лесом –

Что же мне мается за тобой,

Город черешен?

Родина, родинка, родники –

Разные страны.

Не заживает, как ни крути,

Родины ранка.

Слово

Волненье, случайность –

На части, на малость,

На милость строки, на удачу,

Слова то возносят над жизни площадкой,

То падают в ноги, ругаясь площадно,

То просят доверья, то просят пощады

Слова – вас прощаю.

Вы – первая помощь, вы воздух вокзальный

Вы спица вязальная снов – нанизали

Пустыню и север, карету и шарик

Воздушный – как душно без вас мне,

Как страшно ночами.

За то, что – не важно, жара или холод,

За то, что за временем вечным походом –

Не хором, а тонким и тихим сопрано,

За странность, за страхи, за раны, за радость

На руки поднять, покатать по гортани

И в день не войти, а ворваться канканно

Коньками – по чистому полю страницы,

За счастье полета, не будучи птицей.

Судный день

У времени есть свои корни.

Сегодня ты его яблоком кормишь,

Завтра утка на завтрак, сливы,

А оно спокойно сидит у оливы

Тишайшей, ближайшей к Стене Плача,

К той, где все просят, каются, плачут

Веруют истово или на случай

Всякий – всё ж себе лучше.

И есть день – один на год,

В котором тебе либо подарок,

Либо двойку за неуспеваемость

Души – иди, исправляйся, не жалуясь.

Пиши, переписывай, бросай в угол,

Учись развязывать гордиев  узел

Или – встречай рассветы с закатами

Не бедным родственником – сестрой, братом.

Радуйся от земли до неба

Входи в день, в котором не был,

Так, словно ты воздушный шарик –

Если от Судного дня – подарок!

Значит, экзамен сдан  на отлично,

Значит, в шкафу ничего лишнего:

Злоба на мусорке, зависть заброшена,

Сплетни бежали по следу по ложному…

У времени есть свои корни,

Которые ты – собою кормишь.

* * *

Тебе, через настроиться или послать по известной матери,

Через стол, укрытый парадной скатертью,

или пустой холодильник,

Без сантиментов лишних,

К тебе – то слишком, то – неслышно.

Слишком робкий, заглядывающий в глаза,

Наглый – не помнящий, что сказал,

Чужой – до спазма в голосе, холодных рук –

Не близкий, не вместе, не супруг –

Спрут, сбивающий с ног взглядом –

близко идущий – не рядом,

А если ближе – не хватает света,

 хотя на дворе ближневосточное лето,

летняя кожа тонет в подушках,

но рядом с твоей кожей – душно.

Значит, время вложило закладку,

Значит, давай всё по порядку:

1) взгляд, в котором скачут белки;

2) часы, забывшие про свои стрелки;

3) суп, уснувший в забытой ступе;

4) очки, уставшие от житейской смуты;

5) поворот тела в обратную сторону…

Вот мы с тобой и посторонние.

* * *

Тик-так, так-тик

Итак – не стих,

Стих бежит босиком по полям ржи,

Сачок в руке – бабочки крылья – крепче держи,

Улетит – не догонишь – поле перекати,

Слово – лубок – колобок – не любит руки.

Реки ему малы – моря под стать,

Может слово самим собою стать,

Вытянуться до небес, упасть в кусты,

Может себя с поля боя нести,

Может листать календарь в «было» и «есть»,

Может пить, загорать, любить, ненавидеть, есть,

Может героем из тридевяти земель,

Может ползти по земле и кусать змеей,

Может влюблено закрыть на все глаза,

Может даже тогда, когда нельзя,

Может корону, а может не в лад не в склад –

Слово – двойник твой .Твой Рай и Ад.

Только верить и ждать

Пропусти на ту сторону жизни, где плен

Растворится, спадёт с арестованных стен,

Где салон ли, гостиная – место для встреч,

Где в любое мгновение можно прилечь,

Под рукою бананы, под рукою пирог –

Время мягкой подушкою у твоих ног

Беззастенчиво пялится прямо в глаза

Словно важное что-то нам хочет сказать.

Все шкафы перечищены, все на местах,

Можно книги, листы интернета листать,

Можно листья на дереве, что у окна,

Можно числа, неважно какие – весна…

Не достать, не вдохнуть, не обнять, не принять –

Только верить и ждать…только верить и ждать.

* * *

Только сегодня – секунды сплетают пальцы –

Пяльцы – на них плетётся косичкой время.

В платье его влезай, руками его касайся,

Пей его, пой его, бей по нему мячом

С размаху о стену.

Прыгай в него, брассом плыви, кролем,

Роли меняй, страстным смотри взглядом

Смотришь, и время ответит тебя – бесконечной любовью:

Море, покой, тишина…

А что ещё надо?

* * *

У жизни разные тропинки – степные, пляжные,

У жизни разные картинки – простые, важные.

Обманет первая надежда, вторая выживет,

Сегодня летняя одежда, а завтра – лыжная.

Сегодня  солнечные блики волшебным абрисом,

А завтра уплываешь в ливни под серым  парусом,

Сегодня  яркие желанья, а завтра блеклые,

Сегодня пылкие признанья, а завтра беглые.

В жару из холода, в любовь из  расставания –

Какие  равные и разные желания!

Одетый в множество одежд – как получается,

Кораблик жизни на волнах себе качается.

* * *

Хочется праздника, хочется разного:

В шляпе соломенной с лентою красною,

С синей полоскою моря свободного,

Праздника сладкого, спелого, сдобного.

Доброго – как на дрожжах подходящего,

Вкусного, радостного, настоящего,

Утром и вечером, в будни и праздники –

День наступающий – праздновать.

* * *

Через скакалку –

Пятница – воскресенье, воскресенье – пятница,

Не касаясь земли пятками,

Не замечая разницы…

И только, когда пальцами под напряжением,

К реке времени – вдохновением,

Пусть временно!

Душа – воскресением.

* * *

Что делает с человеком время?

Иногда радует, иногда – бремя,

Иногда борется, иногда лечит,

Иногда его не замечаешь –

И на душе легче.

Иногда кажешься себе бессмертным,

Иногда засыпаешь под гул мерный

Неприятностей, а встаёшь счастливым –

Впереди дни – в черешнях и сливах.

Иногда золушкой, иногда феей,

Одни дни в золоте, другие – змеёй серой.

Иногда знаешь – всё точно, иногда вместо слов – многоточья.

Иногда с самим собой на поле битвы –

И не знаешь победителем, или побитым

Выйдешь, выползешь, или отчаянно

Будешь на днях, как на качелях качаться.

Что делает с человеком время?

Мучает, всё расставляет по своему усмотрению.

Кожу розовощёкую, блестящую,

Пахнущую детством, цветком акации,

Превращает в свою тетрадку

И старательно записывает всё по порядку,

По-своему – от радости до боли,

А результат – получаешь лицо в крестик и нолик.

Кидает время тебе и розы и грязь –

А ты не отказывайся, всё принимай,

И лучше – смеясь.

Чёрный Свет

Слишком нежно и слишком мило – чуть

Соли, немного мыла – муть

Грязной воды в стакане и – слов мешок.

Время такое – с нами играет в шок.

Слишком бережно, слишком хрупко – стон и бред,

Всё, что  запах имеет трупный и запах бед,

Беззастенчиво и без правил – прах в чести

Всё –  смеется и правит балом – не вычистить.

Руки в грязи и руки в краске – пусть

Мыть и мыть их, и мыть покамест – суть

Еле слышно, смешно, не смело – свет

Включит и станет белым весь белый Свет.

Пахнет розой и пахнет мёдом

И так сильна

Радость…

И так ничтожна

Твоя война.

* * *

Эмиграция – скоро осень,

Птицы срочно летят на юг.

Просто в этой стране им очень

Зябко и неуютно

Восемь

Длинных месяцев.

Ливень в косы

Заплетает тепла уют.

В ночь из города птичья стая

Вылетает в края мои,

И стучат одиноко ставни

В тех домах, что они оставили,

Ты не думай, что их заставили –

Эмигрируют по любви.

Эмиграция – я не птица,

Но из осени я вольна

Улететь хоть в Москву, хоть в Ниццу.

Отчего же ночами снится

Город, где довелось родиться, –

Этот город – моя страна.

Буду жить на чужих просторах,

Загорать у чужих морей –

И пойму, может быть, не скоро,

Через год, а быть может, сорок

Эмиграция – это обморок,

Это морок души моей.

Эти и те слова

Те слова – три слова

Пел соловей, да весь вышел

Улетел, уполз, превратился в корову

Стал серой мусорной мышью.

Эти слова – камень в душу

Душат, царапают, закрывают

Солнце, цветные сны, сушат

Горло, глаза  разьедают .

Так бывает – не знаешь боли

Заливаешь  любовью, солишь по вкусу-

Ставишь на стол – выходишь в июле,

Не возвращаться бы – лучше.

Так бывает – не знаешь боли

Вольно глотаешь  небо и сушу

Эти слова – сидят молью

 И разъедают твою душу.

Что остаётся – сшивать и штопать

Душу, хотя не чулок – живая

Те слова свои, три – помнишь?

Ты забыл. И я  забываю…

* * *

Я бы вызвала вас на дуэль –

Серый человек в пальто из плюша.

На душе у вас плоско и душно,

Солнце не светит – ему не нужно

Видеть грязные лужи,

Нудные дни и дела невежественные,

За вашим окном незабудки не голубые –

Бежевые

Пустое чтение газет несвежих

Ваши руки лодочкой к себе,

Любимому.

Глаза не могут в глаза –

Только вниз и мимо,

Ваши слова липучкой грязною

На каблуки и подошвы – язвами.

Я хочу растереть вас – человек без смысла,

Но не могу, что – уши ватой закрыть,

Глаза завязать, бежать на остров Зелёного Мыса?

Где сладко поет Чезария Эвора?

Таким, как она, буду верить снова и снова..

Я бы вызвала вас на дуэль – человек низкий,

Но всех вас не вызовешь – нет смысла!

Я королева

Я королева – ты чернорабочий,

Слов моих ненавидишь подстрочник

Да, мой язык для тебя санскритом

И не сиреной тебе я – скрипом.

Скрипкой не первой, последней нотой,

В зыбкой, забытой тетради нотной,

Болью зубною, сносящей крышу,

Слишком красною краской лишней.

Ты для меня – бои без правил,

Ты так отчаянно хочешь править,

Править меня, чтоб с тобою вровень,

Так, чтобы очень и очень больно.

Я королева, ты хочешь в пажи?

У королевы свои экипажи,

Бальные платья, все под рукою,

Страхи и страсти и слово для боя.

Не мазохиста, не королева,

Пусть, но свободна и вправо и влево

Я без конвоя предубеждений

Личному времени сесть на колени.

Больно?.. и мне…

Но если слишком – не обижайся,

Ничего личного,

И никого лишнего нет между нами

Я, ты и непонимание.