Декабрь
Ушёл ноябрь, последний брадобрей.
Мечтаем о хорошем декабре
Наивно, словно голые деревья.
Весь мир – полузабытая деревня,
Укутанная в память о добре.
Пока не наступило волшебство
Заметно, у кого погнулся ствол,
Кора морщинит, пальцы крючковаты.
Ощупывают манну снежной ваты
И сравнивают с бывшею листвой.
Зимой скупы на чувства дерева.
Для них простой понятней, чем привал.
Тепла останки, осени остынки
Хранят снегов несмятые простынки
И забывают летние слова.
Всплывёт невесть откуда «исполать»...
У новой церкви блещут купола –
Объёмные тугие капли мёда
Застыли вдруг, стекая с небосвода,
Слепого, мутноватого стекла.
Над каждой каплей золотится крест.
Морозный звон разносится окрест,
Напоминая: всё по воле Бога –
Стрелец найдёт на небе Козерога,
Уйдёт декабрь в ушанке набекрень.
* * *
Ах, как хотелось бы зиме
Казаться крашеной блондинкой,
Снежинки не считать в уме,
Не петь с метелью под сурдинку,
Убрать седую с блеском прядь,
Чтоб не смущались кавалеры,
На бесшабашность поменять
Свой имидж злючки и мегеры.
Повод согреть
Щёк снегири и дыханья пар,
Легкий озноб...
Вечный соблазн у влюблённых пар –
Рухнуть в сугроб.
Вкусный и сочный пирог зимы.
Съедена треть.
В дар не сезон получили мы –
Повод согреть
Руки и губы. Теперь теплынь!
Не холода.
Знай: настоящие смерть и стынь –
Это когда
Ветры разлуки, сплетясь в кулак,
Бьют на юру.
От одиночества зябко так...
Даже в жару.
Поездка к маме
Есть одно из не очень насиженных мест –
Дом, стареющий вместе с жильцами.
Позабытую гостью встречает подъезд,
Равнодушно и не порицая.
А за дверью царят ароматы блинов,
Сковородок бренчащие звуки.
Там хранятся следы крикунов, бегунов
И хлопочут проворные руки.
Там течёт ручейком незатейливо речь
О былом и почти настоящем,
Наполняются смыслом глаголы «беречь»
И «любить»... В суете да обрящем!
Пролетит, как минута, неделя, а день
Расставанья отсрочку поклянчит.
Благодарна, что можно пока что надеть
Образ детства – смешной сарафанчик.
Время скроет следы своего грабежа,
Мне оставив последнюю крошку –
Нежный взгляд на прощанье... Пора уезжать.
Помолчим. Посидим на дорожку.
Я не женщина – я трава
Быть как стебель и быть как сталь
в жизни, где мы так мало можем...
— Шоколадом лечить печаль,
И смеяться в лицо прохожим!
М. Цветаева
Я не женщина – я трава.
И под солнцем, и под ногами
Распрямляюсь – и вновь права,
Не сломавшись под сапогами.
Я и ласкова, и мягка,
Но бываю прочнее стали.
Опускаются облака
Мне в объятья, когда устали.
Легкомысленна и мудра,
Непосредственна и зажата.
Надо мною поют ветра,
С неба капает кровь заката.
Приходи. Я любовь приму.
Словно в сказке ударься оземь.
Растопи холодов тюрьму,
Приласкай, словно солнце озимь.
Мне полынью во рту горчить
И цветы наполнять медами.
Я умею печаль лечить
И разлуку терпеть годами.
Если женщина, как трава –
Значит, многое в жизни может.
Чтоб услышать её слова –
Не топчи стебелёк, прохожий.
Маленький непризнанный поэт
Пусть моя строка другой заслонится,
Но благодарю судьбу свою
Я за право творческой бессонницы
И за счастье рядовых в строю.
Г. Шпаликов
Утром, на цвета не замороченным,
Глядя сквозь бойницы штор на свет,
Улыбнётся, глупости пророча нам,
Маленький непризнанный поэт.
Зарифмует мыслей околесицу
Из больной усталой головы,
Приготовит штурмовые лестницы
Тропов гениально-рядовых.
Наделит характерами улицы.
Улицы просторнее людей.
Неумело пьётся, нервно курится
От рассвета до заката день.
Разменяет ночь поэтик маленький,
Бросив душу мёрзнуть нагишом.
Скажут про стихи: «Да это Шпаликов!»
Значит, получилось хорошо.
Улыбка
...задумаюсь вновь,
и, как нанятый, жизнь истолковываю
и вновь прихожу
к невозможности истолковать.
Е. Евтушенко
У осени снова не прибрано. Всё в лоскутках.
Осталось от бабьего лета нехитрое печево.
Сквозь голые ветви деревьев видна пустота.
Настолько проста, что её истолковывать нечего.
А жизнь улыбается... Лишь уголочками рта...
Как будто бы в образ вошла Моны Лизы давинчивой.
Где спрятан секрет – не гадай, не поймёшь ни черта.
Легко Леонардо! Он начал, а кто-то – довинчивай...
Лесная фантазия
Я сказал: «А хочешь – будешь
спать в заброшенной избушке,
утром пальчики девичьи
будут класть на губы вишни,
глушь такая, что не слышна
ни хвала и ни хула...»
А. Вознесенский
На таинственной планете
Лес блуждающих приветит.
И, едва задремлет ветер,
Дятел, словно метроном,
Растревожит сон столетий,
А кукушка на рассвете
Без вопроса нам ответит,
Сколько вместе проживём.
Ностальгия о давнишнем,
Милом, призрачном и лишнем...
Поцелуи пахнут вишней
И водой из родника.
Как скворцы, горды жилищем.
Вместе будущее ищем.
Будь богатым или нищим –
Дверь избушки без замка.
Есть для пришлых соль и спички,
На растопку три странички...
Взято прошлое в кавычки –
Ни хвала и ни хула.
Я тебе признаюсь лично,
Хоть немного непривычно,
Что смешно и симпатично
Ты косички заплела.
Выбор имени
Вот он мой
Кокон тугой в пелёнке.
Яблоки щёк и ямочки.
По прямой –
От кнопки-пупка в зелёнке
До гордого званья мамочки.
Как назвать?
Модно и зарубежно?
Или Матрёною, по прабабушке? Тоже сейчас экзотика.
Кружева
Слов заплетаю нежно,
Отгадок метаю дротики.
А мишень –
Это твои желанья:
Есть, спать, привыкнуть к миру и прочее...
По душе
Прыгаешь лёгкой ланью.
Жалко, что нечем потчевать.
Как стары
Эти проблемы,
Мыслей и чувств распутица.
Две сестры
И теорема.
Аня и Таня. Предчувствую: буду путаться.
Колыбельная для взрослой дочери
Спи, дочурка, спи, родная,
Баюшки-баю!
Словно в детстве покачаю,
Песенку спою.
Что с тобой? Обидел мальчик?
Будешь засыпать,
Накрутив на милый пальчик
Тоненькую прядь.
А наутро – вся смешная –
В буклях голова.
Сны забытые витают,
Прошлые слова.
Отведу беду рукою –
Соли не хочу.
Перед болью и тоскою
Дверь заколочу.
Там, где падают, соломку
Нежно постелю.
Положу мечту в котомку.
Засыпай! Люблю!
Ностальгическое музыкальное
Девочки, мальчики...
Тонкие пальчики.
Белые клавиши. Черни этюд.
Ноты воздушные
И непослушные
Ключик скрипичный в замочек суют.
Песенку лучшую
Выбрав по случаю,
Рядом чирикает птичка-весна.
Где ты опальная,
Многострадальная,
Непокорённая мною «Десна»*?
Музыкой давешней
Робко надавишь мне
На ностальгию, заманишь в строку
Детства кораблики...
Пальцы-журавлики,
Трогая клавиши, пьют по глотку...
*«Десна» – пианино.
Шестьдесят четвёртый
Шестьдесят четвертый. Это я и мама.
Радость-то какая! Первые шаги!
Рядом сквер Кольцовский. Майская реклама.
Мир и труд в почёте. Не страшны враги.
Курточка из Риги. Мы в эс-эс-эс-эре.
Все друзья и братья. У руля Хрущёв.
Коммунизм в грядущем. Голосуем. Верим.
И, конечно, в космос полетим ещё!
Я пока не знаю про Панамский кризис,
Про дела в Зимбабве или про Вьетнам.
Но смотрю, как голубь ходит по карнизу,
И кидаю мячик взрослым пацанам.
Стала старше мамы, молодой на фото,
И шагнула гордо в двадцать первый век.
Из шестидесятых – высота полёта,
Оттепель на сердце, ветер в голове.
© Ирина Полюшко, 2015-2020.
© 45-я параллель, 2020.