1
Глубокая, долгая связь с книгой, с текстом, а следовательно, и с автором, возникает на пересечении возраста, чувства и определённого опыта. Возможно, Лермонтов остался бы для меня скучным «школьным» поэтом, автором «Бородино», которое обязательно надо выучить «к завтра», если бы счастливо не совпали влюблённость и томик его стихотворений.
В четырнадцать лет стихи и проза Лермонтова – как плащ и шпага для влюблённого мушкетёра. Что-то смутное, трагическое волнует сердце, но назвать его ты ещё не можешь, растущее самосознание представляется неким уже приобретённым опытом, хотя на деле опыта как такового нет, мнимое одиночество и мнимый груз прошлого давят на плечи.
Пора уснуть последним сном,
Довольно в мире пожил я;
Обманут жизнью был во всём,
И ненавидя и любя.
Руководство попросило из фразы «…Интервью с известными врачами, косметологами и пластическими хирургами…» убрать слово «врачами». Я начал переделывать текст, но на глаза попалась предыдущая правка, согласно которой требовалось убрать слово «косметологами». Про слово «врачей» не говорилось ни слова. Понимая, что схожу с ума, я решил спросить знакомого редактора:
– Как быть?
– В смысле? – удивился он.
– Ну как же! Что убирать: «врачей» или «косметологов»?
Редактор захохотал и уверенно произнёс:
– Конечно, «пластических хирургов»!
Собственная несообразительность начинала раздражать.
– Ты в «угадайку» играл? – продолжал редактор. – Косметологов из текста убирали?
– Убирали.
– Врачей?
– Тоже.
– По идее, теперь очередь пластических хирургов.
