...

Автору рецензии не слишком нравится термин «миссия». Может быть, потому, что цель, смысл, философию некоторой воплощаемой идеи это понятие охватывает не полностью. «Долженствование» – вот русское слово, вбирающее в себя многое… Сборник проникнут чувством памяти, без которого не возникло бы чувства подлинности, художественной полноценности произведений. Такие книги хороши ещё и тем, что допускают широту охвата, выводят читателя в новое измерение над объёмом событий, явленных через судьбы. Вектор времени чётко просматривается в компоновке и композиции антологии. Диапазон – от древности до футуристических прогнозов. И всё прочно сплетено с тканью сегодняшнего времени сквозными духовными нитями.

Из первых рук Читать
...

Ирина Андреева

Ричард Бартон, трезвая сестра и снайпер с биноклем

Три новеллы
 
По-соседски
 
Позвонила соседка, тоже пенсионерка, но с гораздо большим стажем.
Зовёт в гости – от радикулита лечиться... Своими нетрадиционными методами.
Она давно ставит на себе опыты по исследованию всевозможных растирок и мазей.
Бутылок, флаконов, склянок разных расцветок и мастей у неё столько, что у любого средневекового алхимика слюнки потекли бы... Может, из уважения и в ученики записался бы.
Надписей на пузырьках нет. Поэтому если что-то поможет, то не определить, что именно. Можно распознать только то, что резко пахнет керосином.
Содержимое больших бутылок, она называет – бишофитами, а всё, что в маленьких флакончиках – оподельдоками.
Помимо радикулита у нас ещё ужас с головой.
Каждый раз она рассказывает мне один и тот же анекдот… «Доктор, мне что-то плохо с головой»… «Вы, больной, неправы.

Новый Монтень Читать
...

Вениамин Кисилевский

Бессонница

Спится мне плохо. Просыпаюсь среди ночи, лежу, думаю о чём-то, вспоминаю. Порой такая дребедень в голову лезет – диву даёшься. Но всё чаще почему-то – годы, видать, подошли – вспоминаются неправедные, назову их так осторожно, поступки, совершённые когда-то мною. Хотя, если уж называть вещи своими именами, были это всё-таки подлости. Подлости большие, подлости маленькие, поправимые, непоправимые, независимо от того, что творились они без умысла, но всё равно ведь подлости. А самое подлое (бездарная тавтология, но точней не скажешь) в них – что ничего уже изменить нельзя, ничего нельзя поправить. Забыть – тоже не получится, как бы ни старался, давно убедился в этом. И как дорого дал бы я сейчас, чтобы навсегда распроститься с ними, и без того ведь хватает невесёлых мыслей, гонящих сон…
Понять бы ещё, отчего таятся в памяти, возникают вдруг из небытия те давние истории, о которых я многие годы, если не десятки лет и не вспомнил ни разу.

Новый Монтень Читать