Реквием по осе
На закате кинжально-жаркого лета
Оплакивать осу
Прекрасную осу
Тигровой раскраски
Исполинских размеров
И лебединой грации
Убитую выстрелом из снайперской винтовки
Кровавый след на стекле
Белоснежный подоконник
(Зима будет долгой, надо приготовиться)
Саван газетного листа
Накроет недвижно лежащее тело
* * *
когда хоронили Бальмонта
шёл сильный дождь
когда гроб стали опускать в могилу
она оказалась наполнена водой
и гроб всплыл
словно душа Поэта
отчаянно любившего жизнь
до последнего не желала
мириться со своей участью
и словно сама Вселенная
подавала знак всем собравшимся
что смерти нет
Эскапистское
прячусь от жизни
за стенами постов в социальной сети
нужно ведь ещё подняться на цыпочки
чтобы разглядеть меня самого за ними
прикрываю длинными скатертями строк
неутешительную правду
баюкаю в простынях текста
раненое сердце
отгораживаюсь занавесками слов
от собственного инфантилизма
маскирую изящностью слога
свою косолапую поступь
виртуальный эксгибиционизм
каждый душевный порыв
каждую «светлую» мысль
каждый стервозный заскок
каждый приём еды
воз однотипных селфи –
вывалю в интернет
ворох своих детских комплексов
комплект политических взглядов
расизм, гомофобию, хамство –
всё вытащу в интернет
каждый фиксирую шаг
повсюду хожу с телефоном
вот это красивый закат
вот это (неужто?!) море
вот это мы счастливы вместе
(какое же счастье без селфи…)
каждый малейший изъян
каждый свой давний грешок
выставлю напоказ
выверну наизнанку
весь повседневный быт
что поделать
виртуальный эксгибиционизм
бич поколения тик-тока и инстаграма
* * *
приходит человек в ресторан
подайте мне суп
официант приносит тарелку гвоздей
но это же невозможно есть
возмущается клиент
в поэзии всё субъективно
философски замечает официант
* * *
в моём доме повсюду жизнь
в кухне ползает таракан
в углу старый сидит паук
за окном – оса-егоза
что-то где-то скребётся за стенкой
нагловатая плесень
колонизирует ещё свежий почти хлеб
в голове моей плавают сны
в пыльных книгах живут идеи
по ночам тихо плачет кран
в моём доме повсюду жизнь...
* * *
Поэт – это мотылёк, который сгорает в пламени истины.
В отличие от беззаботного мотылька он знает, что сгорит,
Но всё равно добровольно летит на верную смерть.
Он думает: «Может быть, наша жизнь – только зима,
а там, после смерти,
по другую сторону пламени –
весна?»
Предсказание
захожу сегодня в кофейню
заказываю американо с молоком
– минуточку, – говорит девушка, – вот, пока держите ваш чек,
там предсказание внизу.
я смотрю на чек. там написано:
«завтра ты встретишь девушку,
красивее которой не видел никогда в жизни
но узнаешь, что у неё уже есть парень.
послезавтра ты напишешь во сне
гениальные стихи, но проснувшись
не сможешь вспомнить ни слова.
на четвёртый день
наконец-то снимут карантин
и ты сможешь выйти на улицу и подышать
весенним воздухом без маски
и очки перестанут запотевать.
на шестой день
тебя охватит вдохновение
ты задумаешь написать великую книгу,
но не успеешь
потому что
на седьмой день ты умрёшь.
будешь идти, внезапно споткнёшься и упадёшь,
как будто в тебя ударила молния
среди бела дня.
Перед тем, как угаснуть, твой взгляд скользнёт
вверх по кронам пирамидальных тополей,
покрытых молодцеватой зеленью,
и дальше в бездонный синий небосвод.
ты будешь лежать на спине на тротуаре
и умрёшь не от какого-нибудь там, смешно сказать, вируса
или бомбы нейтронной,
а задохнёшься
от невыносимой лёгкости бытия».
– вот ваш кофе, молодой человек!
– спасибо, – говорю я девушке.
на пути к выходу комкаю чек
и выбрасываю его в мусорку, подумав:
«Какую только фигню не напишут в этих предсказаниях!..»
* * *
В мыльнице грудной клетки
Лежало сердце.
Люди подходили и мыли руки,
Пока не остался
Лишь жалкий обмылок.
Если б человеческое сердце можно было заменить так же легко,
Как мыло.
И если б с мылом можно было помыть душу
Так же, как мы моем руки.
Почему чувство собственной правоты
Всё время выскальзывает из рук, как мыло?
Мыло выскальзывает из рук,
Словно сердце выпрыгивает из груди.
Одесса
Сбросив кандалы моих обсессий
И разжав тиски твоих компульсий,
Мы на день поехали в Одессу,
Чтобы затеряться в джунглях улиц.
Сквозь зеркальный лабиринт перверсий,
Призму когнитивных искажений
Ускользает лучик интереса.
Из-под ног уходит равновесье,
Закипает море раздраженья.
Мы тіка́єм – здесь полно народу,
Там, на кочке сядем-перекусим.
Заедая Кафку бутербродом,
Ты вздохнёшь: «Сюда б ещё шампусик…»
Я хожу над бездною рекурсий…
Это стёб такой постмодернистский,
Говорю полушутя: «Натусик»,
Запоздало взвешивая риски.
Невозможно в книжном магазине
Взять и не торчать до посиненья.
Я тяну бессовестно резину,
Ты украдкой кушаешь печенье.
Грезишь ты иллюзией контроля,
Я же романтический бездельник.
Гамлет тоже был заядлым троллем,
Мы с тобой безумно устарели.
Там играют членом на рояле,
Здесь законы вилами рисуют.
Я кажусь избыточно лояльным,
Ты же вечно лезешь в лобовую.
«Узнавать легко, в разы сложнее
Разузнать. Пройдёт ли эта заумь?
Доктор, милый, что мне делать с нею?
Мой порок – я слишком много знаю…»
Тонет день в слюнявой пасти моря,
Тень упала ястребом на город.
Солнце отвернулось и игнорит.
По песку скользят бесшумно мойры.
Солнце, объясни, что происходит?
Как заразна мания свободы
И непрочно дармовое счастье
Время и любовь как антиподы
Я дождусь ты только возвращайся
Чем короче путь, тем он опасней.
Не сдержаться от соблазна срезать…
Светлячков скопленье сине-красных
Кануло в ночную неизвестность.
* * *
зачем ещё нужны стихи
когда и так уже всё ясно
слова подобие трухи
и смыслы гаснут
когда всё падает во тьму
безумие играться в рифму
блуждая ощупью в дыму
в пространстве мифов
звучат так дико и смешно
приговорённых монологи
кому-то жить предрешено
кому-то – ой ли
я с книжками наперевес
суюсь в словесные разборки
мне говорят: куда ты влез
повсюду орки
поэтам драться не с руки
переживут они весну ли?
на жаль, к метафорам глухи
литые пули
блажен кто вечно ни при чём
жизнь прожил в кратком пересказе
но и ему придёт черёд
платить на кассе
* * *
Мы живём неправильную жизнь,
Словно за другого за кого-то.
Рвёмся в бой под знаменем чужим
И чужою заняты работой.
А с работы не своя жена
Дома ждёт чужого сердцу мужа.
Ну, кому я без тебя нужна?
Да и ты не молодой, к тому же.
Всё равно до звёзд нам не достать,
Так давай притерпимся друг к дружке.
Постепенно будут прирастать
Сувениры, тряпки, финтифлюшки.
Ты, конечно, мол, не эталон,
Но, пожалуй, лучший из доступных,
И когда-то был в меня влюблён,
Хоть сейчас об этом помнишь смутно.
Вдруг улыбкой деланной, чужой
Улыбнётся собственный ребёнок.
Ты невольно вздрогнешь всей душой
И посмотришь снова отвлечённо.
Даже необъятная страна
Стала неродною незаметно.
Кислород перекрывают нам,
Мыслить, сомневаться – под запретом.
Ради высшей цели на алтарь
Мы чужому богу ляжем в жертву.
Жили не на полную, а так,
По чужому странному сюжету.
© Макар Авдеев, 2020–2021.
© 45-я параллель, 2022.