Маргарита Ерёменко

Маргарита Ерёменко

Четвёртое измерение № 19 (151) от 1 июля 2010 года

На свой язык тебя переведу…

 

 
* * *
 
Ни снега, ни воды не надо.
Осипшим яблоком в пустом саду –
в протянутой руке, в пустыне сада –
 
удержишь на весу, как на беду.
И солнце, закатившись на ладони,
качнёт лучом застывшую во льду…
 
На полуслове ты меня догонишь
в неярком свете к дому моему;
ещё два шага – и уже не помнишь
 
звучанья твоих уст и полумглу,
и снег, и тьму на языках старинных,
где я тебя на свет переведу,
 
где я тебя на вдох переведу,
где я на жизнь тебя переведу,
на свой язык тебя переведу: «…»
 
* * *
 
Километры ржавой крошки
Испаряются и тают.
Говоришь – промокли ножки,
Смотришь – ангелы летают.
 
Бессловесные, незлые,
Чем-то на котят похожи.
А глаза-то – голубые,
А мороз-то – всё по коже.
 
* * *
 
речи твои несвязные
реки твои до дна
никому не подсказывай
строчки слова имена 
никому не рассказывай
даже в беду в бреду
как я иду и падаю
как я иду – иду
 
крестиком вышивается
гладью надеется
научи меня жить и любить
я позабыла уже
как это делается.
 
* * *
 
Полковник он-лайн, это я, мой полковник он-лайн.
Я знаю, ты слышишь, как мчатся снега антилопой,
как в вате оконной всё меньше и меньше тепла,
а в комнатах смежных – отчётливей лепет и топот
босых по паркету, смеющихся. Завтра на юг
отправятся птицы, друзья, телеграммы и память.
Опять не дают спать нормально, опять не дают
альбом и полста фотографий, где море и пламя.
Где время ещё не дороже ракушки в песке,
где вкус поцелуев под ложечкой приторно стонет.
Полковник он-лайн, я знаю, ты слышишь во сне,
Как время стучится. К тебе.
И тебя, не дождавшись, уходит.
 
* * *
 
Как ложкой скребут по тарелке,
Так кошки скребут на душе.
Халаты, как белые белки,
На первом живут этаже.
Стеклянно идут в коридоре,
И манную кашу несут,
И хочется сплюнуть от горя
В оранжевый слабенький суп.
Тепла не дают батареи,
И лампочка тускло горит,                                               
И ночью, и днём на аллее
Трёхцветная кошка сидит.
 
не отвесть
 
-1-
ни женой ни твоей ни его
стать бояться когда-нибудь
замерзает больней всего
прежде тёплая круглая ртуть
 
расщепляется вещество
существуя но вышел весь
не женой не рабой его
ни твоей ни его не здесь
 
стать и слушать когда-нибудь
развороченная стена
заколоченная вовнутрь
и не выжившая одна.
 
-2-
вот и зашили реки
прожитые во вне
рыбы и человеки
звери и птицы снег
помнят прости остаться
голого по(ловца)
страшно как целоваться
стыдно как от Отца
не отвести (остаться)
не переспать (как есть)
стыдно как целоваться
страшно как не отвесть.
 
* * *
 
грозовыми плечами    
головою моей
параллели ночами
голоса сыновей
за словами местами
не/вода у ручья
семь дорог или камень
три сосны два ключа
синеокая птица
злой котёнок и Бог
это всё что стучится
возле маминых ног
размыкаю ресницы
не земля не земля
небо может и птица    
и наверное я.
 
* * *
 
...так обернувшись сглатываешь сушу
и на зубах песок                            
так время резко вывернет наружу
за локоток
так кромки медленно касаясь
береговой
ладонью прирастаешь к краю
и – над водой.
 
* * *
 
будь со мной говори
это они восстают
звёзды и корабли
тише чем я люблю
тише чем просто я
утром ли ночью ли
маленькая моя
вот они
вот
они
 
* * *
 
печальные после любви
навеки стоят на балконе
как Спасы стоят на крови
как воры в законе
балканку в руках теребя
босые морозят ноги
вздыхают как люди в себя
и плачут как боги.
 
* * *
 
Тьма растёт под окнами
Господу и детям
все с глазами мокрыми
и за всё в ответе
мать отец неузнаны
дом горит и стынет
а откроешь – вот они
буквы-то простые.
 
* * *
 
Ах ты, маленький мой, говорит Марго,
И улыбается, щурит глаза, смеётся.
Стрелки выгнуты туго, летят высоко.
И попадают в цель. Как водится, как придётся.
Как приедешь, мой маленький, как придёшь –
Я ничего не готовлю, лежу на кухне.
На метре квадратном зелёном любимом твоём –
Самое проходное место на нашей кухне.
Чёрные ночи сменяются белым днём,
Долгие взгляды сменяются крепким чаем.
Только вон там, левее, не спит зверёк –
Тёплый немой – он твой, и не приручаем.
Потому что откроешь небо – а там зима,
Потому что замок сломаешь – а там свобода.
Маленький мой, маленький мой, ма…
Не отпускай меня в это холодное время года.
 
* * *
 
… теперь я знаю, где проходит граница льда,
там, где подумав «нет», говоришь: «да»,
где настольной лампой в ночи говорит, горит,
растекается тело луны и балкон открыт,
и ты куришь «Петра», а дым сигарет…
(и вот я опять с тобой спорю, кутаюсь в одеяло, забираюсь на кресло
с ногами, мотаю головой «нет»).
Тише! Тише – вместе с нашим дыханием в комнату проникает она, –
Господи, господи, сколько же это можно!
Как я ждала её всеми порами своей уже не совсем смуглой кожи, –
Весна.
И лицо твоё уже на моих руках,
Я глажу волосы, ты руки целуешь.
Страх.
Этот огонь горит, пока он горит.
Эта весна жива, пока заживает стыд,
Как свежая рана, как Китеж-град под водой –
Любишь – не любишь, а вслух пропоёшь – живой;
Тысячи раз умираешь – и вслух промычишь – она,
Словно окно, раскрытое в нас –
весна.
Там, где ты тысячу раз решил: «Нет!», заорёшь: «ДА!!!»
Теперь я знаю, где ты,
 где граница льда.
 
* * *
 
Вечно вот так вот первая
Заговоришь Богу:
Господи, Господи, белая
женщина и дорога...
И в запотевшее зеркало
Выдохнешь слово в слово:
Я ничего не сделала.
Я ничего плохого.
 
© Маргарита Ерёменко, 2007–2010.

 

© 45-я параллель, 2010.