Без шапки
весенние тени, и крыши, и выше –
и ветви, и ветры, и дон-диги-дон,
и тот, кто без шапки на улицу вышел,
пьянея от света, и крики ворон,
и весь этот город, и голод, и морок
метелей, капелей, разлук и дорог
и тот, кто особенно близок и дорог,
от слова случайного напрочь продрог
кусты и деревья приходят в сознанье,
движенье, броженье, небесный полёт –
и тот, с кем встречались губами и снами,
уже не идёт, а парит над землёй,
и льют голубые холодные ливни,
и мартовский лёд беззащитен и тих...
я вижу его – молодым и счастливым –
того, кто навстречу без шапки летит
* * *
снег идёт, куда – не знает
и сбивается с пути,
ночь, снежинки вырезая,
льдистой корочкой хрустит
апельсиновая долька
золотая кожура
сколько можно, милый, сколько
в салки с вечностью играть?
* * *
темноты твоей боюсь!
ночью свет не выключаю,
то всплакну, то выпью чаю,
то читаю наизусть
летопись зимы морозной –
что ни строчка – про любовь:
это небо, это звёзды,
это тот, кто был тобой...
* * *
ситцевый день в цветочек,
с пенкой от молока,
стала ещё короче
строчка – на два глотка
выйди-ка на два слова,
вечером на крыльцо
взгляд-то какой суровый,
словно метель в лицо
* * *
не жалуясь, не проклиная,
расправив нежность за спиной,
летишь туда, где ночь иная,
над городом и надо мной,
и, обгоняя день вчерашний,
один в кромешной темноте -
скажи мне, как тебе не страшно
над бесконечностью лететь?
* * *
Едем, едем... Где конечная?
Ложечка звенит в стакане...
Мы обсудим темы вечные,
А о личном – и не станем,
На двоих – одно постельное,
Тихо радио бормочет,
А хотели – не хотели мы
Станет ясно ближе к ночи.
Провода – косые линии,
За окном мелькают станции,
И полоска света длинная,
И пылинки золотятся...
* * *
до чего ж хороша – оторви да брось,
будто в горле рыбья застряла кость,
будто бы соринка попала в глаз –
а тебе – в самый раз:
по размеру ладони да по душе!
хоть перекрои меня, перешей,
хоть перерисуй, хоть перепиши –
нет родней души
* * *
радость не отбрасывает тень,
можешь в небо пёрышком взлететь,
можешь лечь берёзовым листом,
важное оставив на потом,
проворонил счастье – не реви,
говорил кому-то о любви,
оглянулся – нету никого,
вот и вытри слёзы рукавом
* * *
к ясному солнцу лицом
спиной на речной песок,
тихое облако-сом
скрылось за горизонт
лето подтаяло да
вниз по усам стекло
к берегу льнёт вода –
трогает нежно лоб:
невыносимый жар!
доктор велит лежать...
* * *
от лета нам с тобой остался
мышиный хвостик – ерунда:
стрекоз причудливые танцы,
с небес прозрачная вода
да урожай малины поздней,
никем не собранный ещё,
и запах – яблочный и звёздный -
от рук и щёк
* * *
откусишь с хрустом – брызнет сок -
прозрачный, липкий, кисло-сладкий,
какой-то поздний зимний сорт,
до срока вызревший украдкой –
янтарнокожий и живой,
в почти невидимых прожилках
скажи, случайно не его
Адаму Ева предложила?
* * *
идти вдвоём дорогой длинной
туда, где теплится костёр,
туда, где снегом тополиным
весь мир по шею заметён,
затоплен нежностью по плечи,
лебяжий пух попробуй – сдунь!
идти вдвоём дорогой млечной
и целоваться на ходу
* * *
Не удержишь тихий свет в горсти,
Выскользнет из рук – и был таков,
Стая сов бесшумно пролетит
Вдоль озёрных топких берегов,
Прошуршит осока, пропоёт
Голубой тростник,
Но только тронь –
Солнце, налитое до краёв,
Катится антоновкой в ладонь...
* * *
А я тебя, а ты меня, а мы...
А солнце, будто спелый плод хурмы,
И сыты пчёлы, и жужжат довольно.
А ты молчишь, и я молчу, и мышь
Вгрызается в полуночную тишь,
Но той теперь почти совсем не больно.
А ты не спишь, и я не сплю, а сон
По-очереди нам стучит в висок
И просится в гостях остаться на ночь.
А я тебя, а ты меня – давно!
А шишел-мышел взял да вышел вон.
Ты не звонишь.
И я тебе не стану.
* * *
Сладким дымком пахнет моя рука,
Помню – любила, не помню, кого и как...
Ярче, костёр, до неба – гори, гори!
Можно не видеть, не слышать, не говорить –
Можно идти, как будто и дела нет,
Медленно, неумолимо идти на свет,
Падать ничком в траву и лежать в росе,
А и любила –
Да разве упомнишь всех...
© Марианна Боровкова, 2014 – 2016.
© 45 параллель, 2016.