Марина Матвеева

Марина Матвеева

Четвёртое измерение № 25 (373) от 1 сентября 2016 года

Переведи меня через себя

Вот говорят, что у меня стихи непонятные.

Решила перевести некоторые из них на понятный язык.

Первые ласточки уже в полете.

 

1.

 

Оригинал

 

***

Ты помнишь эту молнию над городом?
Смотрели мы с седьмого этажа,
из той квартиры, где, зарывшись в бороду
Всевышнего, мы спали – два мыша
в норе без выхода. И смели требовать 
у стен, зажатых в цепонькой горсти,
чтобы щетинки закрывали небо нам,
и мы его не видели почти.

...А первую дождинку, слишком нежную
для авторского зноя этих дней,
вонзившуюся чётко, строго между на...
Между народами в большой войне.
Увидели друг друга – галлы с бриттами, –
и любопытство вырвалось из рук:
как не познать нам Саваофа бритого,
а может, скошенного, будто луг?

...А первый гром, который не встревожил и
не бросил в мозг стихийный недосмысл,
где выпадали волосинки Божии
под лапами пассионарных крыс,
и вдруг – последняя... Ох и «кумеден» стал
растерянный, курино-мокрый ты,
когда почувствовал, что больше негде нам
запрятаться от бездной высоты...

Попробуй не дрожать всем телом, если нет
балкона и седьмого этажа,
устойчивого в самом центре треснутой
катящейся тарелки. ...Чуть дрожа
(ты помнишь: это было? или не было?
удерживать ли в сердце? отпустить?),
твои ресницы закрывали небо мне,
и я его не видела почти...

 

Перевод

 

***

Я поссорилась с бойфрендом

На высоком этаже,

Где мы с ним неделю спали –

В смысле, в том числе, прямом.

 

Тут гроза пришла внезапно,

С нею – метеопсихоз.

Мы друг другу дали в песню

И навеки разошлись.

 

Вот какой у этой хрени

Был Великий Тайный Смысл?

Пробуем сравнить проблему,

Ну, с Троянскою войной.

 

Или с варваров набегом,

Аль с Везувием каким.

Для чего я тут поэтом

Стала, спрашиваю вас?

 

Непременно впишем Бога,

Виноватого во всём.

Это мой любимый пунктик,

Обязательный в стихах.

 

А бойфренд-то был прикольный.

Как же тут не пострадать?

И вообще, неделю дрыхнуть –

Это, знаете ли, кайф.

 

Но опять работать надо.

Во вселенский пападос!

Не даёт злодейка-карма

Людям вечно кайфовать.

 

2.

 

Оригинал

 

Зимняя Кришня


Давай, Заратустра, зараза, колись:

куда мне пойти,  чтоб хоть где-то остаться?

Христа, твоего по профессии братца,

я слушала долго, но вот разобраться

в его письменах не смогла. Будто слизь,

 

сосульки болтаются на бельевых

веревках: зима подползла незаметно.

И так симметричны, как смыслы в приметах

народных, тела круглобоких, монетно-

холодных, вонзающих угли под дых

 

чудных идолиц, не готовых прожить

и дня, но силком отправляющих память

в ту степь, где не знало послушников пламя

твоё, Заратустра. Безвременный камень

его заменял. Высекали ножи

 

сведённые длани, безрадужный зрак.

И холод монетный не плавили знои,

рождённые долгою сушью степною,

которая может быть помнящей Ноя

в своей долготе… Заратустра, ты прав:

 

огонь – веселей и теплей, и ещё

дешевле, душевней, душистей, душнее.

Я здесь остаюсь. За стеклом – стекленеет.

И скользкие когти слюды, цепенея,

скребутся туда, где уже горячо.

 

Перевод

 

Крымская зима, которая как весна

 

Я опять сижу скучаю в одиночестве в дому.

Ницще гадкого читаю, «Заратустру», чтоб ему.

Не подходит мненье Ницше духмятежному никак.

Да и всякому другому выставляю жирный флак.

 

А на улице, врубитесь, не зима – весна там, лять!

Мокро, склизко и противно, ну не выйти погулять.

Вот сижу, смотрю на это, вспоминаю матерей,

Ессно, думаю про лето и хочу его скорей.

 

Я хочу туда, где жарко, – в скифскую, положим, степь.

Лучше каменные бабы, чем проклятая капель.

Бабы снежные, которых тут вчера лепил весь двор,

Офигеть на них похожи, не растаяли пока.

 

Только каменные бабы, вот в отличие от них,

Простоят ещё веками (хоть в музее за углом).

Просто наглость – этим лужам, не прожившим тут и дня,

О Глубинном, Древнем, Вечном мне ото напоминать.

 

В гости бы к зороастрийцам – эх, у них всегда тепло.

(Это те, кто, вдруг не знай вы, поклоняются огню.

Вроде, это были персы, – Википедию смотри).

Ну, а мне, пожалуй, пофих, кто они, – хочу жару!        

 

Да, ещё забыла Ноя объяснить для мудрецов.

Оборот к нему причастный приставляется затем,

Чтобы показать, какая временная долгота,

Глубина Древнейших Истин в сём творении моём.

 

Можно было б очень просто рассказать о том же са.

Можно было бы и вовсе не рассказывать о том.

Вот зачем писать об этом, надо это всё кому?

А вот на я тут поэтом стала, спрашиваю вас?

 

3.

 

Оригинал

 

***

 

Чёрная, тонкая, нежная лошадь…

Грива – что небо под грозным крестом,

взор – многозначно-расплывчатый роршах,

тело – бывало, видать, под кнутом…

 

Ну-те дрожать!.. Коль тебе непривычны

ласки – ударю! – видать, знакомей…

Я, бишь, не князь – не боюсь волховичьих

чар: из глазниц выползающих змей.

 

Реминисценция… Времени стремя…

 

Выйдем же, милая, в поле вдвоём!

 

…медленномедленномедленно сщемит

небо меж тучами бледный проём,

и – по тебе: по глазам непроглядным,

по волосам дожделивей дождя, –

покатом, рокотом, роскатом жадным

лето пропляшет!.. а чуть погодя,

выложившись, как цыганка для графа,

бубен отбросит и сядет к ногам…

 

Милая! Затхлых сартреющих кафок,

видишь ли, пыль разгребать – тоже нам,

но не сейчас – перебить чёрных кошек

всех подчистую – не хватит колов.

 

…рыжая женщина – чёрная лошадь…

 

Милая, где загулял наш Брюллов?

 

Перевод

 

***

 

Это я своей подруге посвящение пишу,

Что похожая на лошадь – в лучшем смысле – красотой,

Стройностью, порывом тела, гривою на голове

(Намекать на лесбиянство – это, знайте, эпатаж.

 

Он в поэзии уместен, чтоб внимание привлечь,

Если интеллектуален, а не как у пошляков).

Значит, сделаем мы тонко: без намеков вааще,

Только «волосы» однажды вместо «гривы» впишем вдруг.

 

Есть такое направление: фаэзией зовут.

Это тема превращений нас, людей, – в зверей, богов,

Там драконов, чупакабер – в обчем, кто во что горазд.

Трансформирую подругу в лошадь чёрную я тут.

 

С кучею реминисценций на различнейших коней,

Что живут в литературе, в песнях, сказках, на холстах.

Есть такое очень слово, шибко умное оно, –

Это и обозначает: вспомнить, значить, всех коней.

 

Кто не знает, где какие, предлагаю посмотреть

В интернете или в книжках, чтобы всех по списку знать.

Нужно живопись Брюллова видеть хоть одним глазком,

А иначе я не знаю, для кого я тут пишу.