Мария Дубиковская

Мария Дубиковская

Четвёртое измерение № 30 (55) от 1 ноября 2007 года

Я женщина почти без недостатков


Питер: последствия


Что хорошего в северном городе? Я.

В чистом виде, без примесей чата и быта;

Концентрация света – Давинчева Литта –

И свободы, и это заметно по я-

мочкам смеха, бросающим якорь,

Но не в Лету, а в лето – на память. А значит,

Можно больше не мыкать, не выкать, а якать,

Чтобы в этом пространстве себя обозначить,

Проявиться до чёрточки – сразу и вся,

И смотреться на фоне, и в фон этот влиться,

И заглядывать в окна салонов и в лица

Добрых каменных львов улыбающихся.

Свысока относиться ко всем новостям,

Лишь чуть-чуть волноваться от близости моря

И фантазии про невозможность, хотя

Это спорно (но будет ли кто-нибудь спорить?).

Не деля впечатлений на «как бы» и явь,

С каждым днём становиться смелее и легче…

Что хорошего в северном городе? Я

В чистом виде: в контексте Прощанья и Встречи.


Реальное шоу


Открываем задачник. Читаем задачку. Дано:
Вы мой принц Или-Или, я Ваша принцесса Да, Но.
Мы находимся в пункте «Поехали!», и по пути
Нам положено общую точку опоры найти.
Каковы инструменты? Дорога, интрига, луна.
Осмотрелись на местности. Местность пересечена.
Обменялись кивками и кольцами силы: уже!
Старт-внимание-свадебный-марш. Углубились в сюжет,
Выясняем: Вам свойственно ставить вопросы ребром,
Из которого (толку-то!) наше принцесье нутро –
Предположим, звонок: Мистер Х. – «Кто такой и откель!?»
(Вы не знали, наивный, что был ещё мистер XL) –
Между тем между этаких тем мне милей ускользать,
Огибать, оббегать, как-то сглаживать, прятать глаза,
«Я права, – размышляя, – он – консервативен и лев».
В два прыжка плоскость Вашего юмора преодолев,
Упираюсь в три буквы на высохшей яблоньке: БЫТ.
(Не помыта посуда, не познана Ева...). Знобит.
Переходим на «ты»: «Ты местами практически лыс».
(«Авва Отче, – ночами, – мы выживем вместе?» – «А смысл?»).
Так и бросили кости: я к стенке, а ты на краю.
Так и скажем, когда к нам придут получать интервью:
Общих точек не найдено (за исключением G).
Поперёк и повдоль исходив траекторию лжи,
Не сошлись по причине характеров. Баста. Кювет.
Вот и все результаты. Допрыгались. Сверим ответ:
Для особо понятливых – крупно: – Ву не компрене?!
Знает каждый дурак:
ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ
ЛИНИИ
НЕ.

Гаснут лампы, подходят коллеги: «Какая игра!»,
Но ещё не понять, это занавес или антракт.
– Па-а-прашу реквизитик – дорогу, интригу, луну!

…Только я в Вашу сторону гну свою линию, гну.


Ты никогда…


Ты за меня никогда не боролся:

Стена.

(Настежь распахнута дверь:

«не хочешь – иди»).

Ты за меня никогда не боялся:

Спина.

Наспех прощальное «спи»

(всенощное «жди»).

Ты от меня никогда ничего не хотел –

Кроме покоя. Порядка. Покорности: муж.

Ты для меня ничего – ничего! – не сумел:

Близости взглядов. Смятения тел. Совпадения душ.

Ты… ты меня никогда-никогда не ласкал

Только глазами, без ереси пальцев и губ.

Ты до меня никогда – ни рывка, ни шажка.

Непробиваемый. Дерево. Палица. Дуб.


Игра с огнём


Я сжигаю мосты как сто восемь японских лучинок,

И с ладошек стираются линии лишних фантазий –

Очертанья детей, городов, наших общих дельфинов,

Наших крестиков-ноликов незавершённые вязи.


Я сжигаю мосты, как снимаю сто восемь колечек,

(Как мучительно долго воды не касаются искры!),

Чтобы стали свободными тонкие пальчики речек,

И по струнам порогов бежали по-прежнему быстро.


Я играю с огнём как впервые, как в палеолите,

Я гадаю себе на горячем расплавленном воске,

Выхожу со свечой, выхожу на всё те же подмостки,

Где за мной наблюдает всё тот же единственный зритель.


Я сжигаю себя прошлогоднюю, время сжигаю,

Вырываю из сердца сто восемь нежнейших листов.

Расставляю кресты и с нуля просыпаюсь: живая!

И ладошками чувствую лучики новых мостов.


Соло для струны


Из гладких камушков морских,
Из брызг костра и звёзд падучих
Пригоршни обликов твоих –
Мой искромётный,
Мой колючий –
Порасплескав в улыбках ста,
В ста увертюрах и финалах –
К плечу на цыпочках привстав,
– Мой удивительный! – шептала,
– В твоих руках стрелою быть,
Струной натянутой гитарной!
Мне нравится тебя любить –
Мой солнечный!
Мой лучезарный!


Движенье


Переживаю отчего-то,

А ты смеёшься почему-то.

Моя свобода перелётна,

Твоя свобода абсолютна.


Я по теченью внутривенно,

Ты – по стеченью, внутриванно.

Твоё движенье переменно,

Моё движенье постоянно.


Я возражаю нетерпеньем –

Ты отвечаешь некасаньем:

Моя свобода – преступленье,

Твоя свобода – наказанье.


На цепи негде ставить пробы.

На пробу цепи разрываю.

И всякий раз с тобой – до гроба.

И всякий раз – пе-ре-живаю.


Свобода


Из руки наклевавшись досыта,
Отказавшись идти в сравнение,
Благодарна судьбе, что послана
В неизведанном направлении,
Оттолкнулась от многоточия,
По касательной, по касательной,
Положительно озабочена,
Ослепительно восклицательна,
Разбежалась, неосторожная,
Побожилась за всё, что сказано,
Положила на что положено –
Не привязана, не привязана!
Расстелила дорогу скатертью –
То ли верную, то ли торную,
И иду королевой матерной
На три буквы в четыре стороны!


Сезонное


– Скажи мне что-нибудь хорошее! –
Глаза туманятся, не высохнут –
О том, что белые горошины
Ещё нескоро небо высыпет,

О книгах свежеотпечатанных,
В которых – новое и давнее,
О том, что клены замечательны
В своём неспешном опадании.

О том, как ночью пели ставеньки,
Когда как вдарило, как дунуло!
О том, что ты – больной и старенький,
А я ещё такая юная…

Скажи, что если б были сказкою,
То ты – солдатик тот, из олова;
Что мне к лицу сегодня красное,
И что ещё лучшей – без оного.

Что стало тяжко править лирою,
Держась в одном пространстве-стремени –
Скажи как есть, не рефлексируя –
Как о сезонном обострении.

Скажи, что я тебя измучала!
Что надоело быть игрушкою!
Что ты меня ревнуешь к Тютчеву,
И придушить готов за Пушкина!

…Пришла негаданно-непрошенно,
Стою с распущенными косами…
Скажи мне что-нибудь хорошее! –
Бесстыжей ветренице-осени.


Ниагара


…И пока не родился последний герой…
Ниагара не Гера, но ропот не меньше,
Правь и празднуй победу, устрой пирр-горой –
Я одна из твоих смертных маленьких женщин:

Связка глянцевой логики, голых ключиц
На сердечке-брелке (отвергала и липла),
Только плача палач, даже в гневе лучист,
С высоты своего напускного Олимпа

Ты склоняешься над непокорной главой
Моей простенькой жизни, как дважды вода,
Не питаю иллюзий. Зачем же! Постой –
Не сердись, мой Юпитер. Ты прав, как всегда.


* * *


Мое сердце – рыжая кошка.
В темноте не видать дороги.
Бьёт консервная банка тревоги
По булыжникам. Злой мальчишка!

В темноте не видать дороги.
Мелким мороком с неба брызжет.
А когда-то котёнком рыжим
Без царапок давалась в руки.

А когда-то ходила львицей,
Не со всяким котом водилась.
А теперь – под крыльцо забиться,
Переждать непогоду – вылезть.

Мелким мороком с неба брызжет.
Глухо в городе словно в танке.
Гонит грохот консервной банки –
Добежать до девятой жизни.

Под воротнями – звуки мурки.
Ради мига – котёнком рыжим –
Добежать до девятой жизни
И обратно – на те же круги.


Ожидание


Ожидание хуже пытки:
Тупо губы тоскою жжёт.
Знаю, будут ещё попытки
Новолуния, губ и нот.

Ожидание будто губка,
Будто богово: «Всё во Мне».
Ожидание – будто пробка
В забродившем в тепле вине.

Ожиданье – медвежья клетка,
Сонный маятника предел.
Ожидание – будто плетка
Дрессировщика (ты – хотел!..)

Ожидание будто пытка
Тупогубием: рот и лёд.
Знаю, будет ещё попытка:
Он побудет, погубит, уйдёт.


диктант без знаков препинания


от разбитых бокалов истерзана жизнь до истерик
сколько можно скользить и опоры не чувствовать сколько
выбрать меньших из зол быть ли золушкой верить не верить
собирать ли обратно и тратить ли клей на осколки

притворяться любимой до пятнышка кончика ногтя
станиславский увидев от смеха наверно бы помер
если в каждом из глаз ложь на донышке ложечкой дёгтя
то зачем этот пламень и мёд и гостиничный номер

изменять изменяться до боли бояться измены
отложить на вчера то что было возможно сегодня
оставаться на месте бежать не решаться мгновенно
сжечь мосты и паромы сломать переправы и сходни

нападать защищая построить песочную башню
запереться заплакать забыть побывать несмеяной
отказаться казнить согласиться помиловать страшно
рассказать хоть кому-то что быть единицей так странно

к ссоре соль просыпать просыпаться не там и не к месту
не молоть чепуху из пакетика пить капучино
торопиться успеть опоздать и понять наконец-то
что разбитый бокал был уже далеко не причиной


Оберег


Если уколешь взглядом –
Буду туманом серым,
Буду прозрачной тенью,
Небом пустым бездонным.

Если повысишь голос –
Буду зелёным лесом,
Птичьим спокойным шумом,
Войлоком мха сухого.

Если поднимешь руку –
Буду водой сквозь пальцы,
Буду глазами мамы,
Зеркалом в речке тихой.

Если захочешь ласки –
Буду открытой дверью,
Буду дорогой к дому:
Буду самой собою.


Я женщина почти без недостатков


Я истеричка. Я невыносима.

Я разная, как сто улыбок мима.

Я эгоистка. Я великолепна.

Я от своих лучей, сияя, слепну.

Я нимфоманка. Я – непостоянна.

Я ветрена, я буду Ваша рана.

Я вечная эксгибиционистка.

Я обнажаю чувства. Я артистка.

Я королева чёрного пиара.

Я сплетница. Я Вам совсем не пара.

Я аферистка. Я плету интриги.

…Я лишь фрагмент. Я вырвана из книги.

Я Вас люблю. Я Ваша без остатка.

Я женщина почти без недостатков.


Оттого что зима


Оттого что зима, лёд на нервах особенно голый,
За порог не решаюсь ступить с воспалёнными гландами,
И с одной стороны – замечательно жгутся глаголы,
А с другой стороны под сугробами – ландыши, ландыши!

Ты в опале рекламных проспектов, в шинельке на вырост,
Я (жми ссылку) в Сибири, с вязанкою сладкого хвороста,
Не могу до тебя докричаться – наверное, вирус
Повредил, обезвредил ли файлы охрипшего голоса.

Здесь, в панельной избушке, красиво, комфортно и пусто.
«Никакого числа», календарь ошалел от усталости.
Я ещё не хочу выздоравливать после безумства,
Мчаться пулей на вылет – обратно, в другие реальности.

О мой Гоголь бульварный, столичный, болотный, дремучий,
Ставший комом в гранитной гортани великого города!
Не утраивай вёрсты молчаньем, не мучай, не мучай –
Не появишься сам, так пришли хоть почтового голубя...

Наглотавшись до чёртиков в белом окошке минутками,
Выхожу в середину метели с плетёной корзиной…
Мы с тобой написали вдвоём эту краткую рукопись,
Что лукавыми буквами строит глаза из камина.

Только был самолёт, и летел как помешанный поезд!
И встречали скрипичным концертом ступеньки на лестнице!
…Я тебе оставляю твою петербургскую повесть,
Навсегда оставаясь в одном из двенадцати месяцев.


Минутная слабость


Пожалуйста, заботься обо мне!
Я вырвалась из замкнутого круга,
В тебе найдя любовника, и друга,
И принца на серебряном коне…
Я вырвалась из круга «я-сама».
Я самоутвердилась. Я устала.
Возьми меня на ручки с пьедестала
Гордыни, честолюбия, ума…
Я самоотвердела. Я тверда.
На мне не остается ран от терний.
А я хочу быть мягкой, и вечерней
(Я женщина. Я самка. Я – вода).
Я слабая. Я баба. Мне слабо:
Коня, и шпалы веером, и в избу,
И если в доме мышь – то будет визгу,
И я не претендую на любовь –
Я слабости минуточку хочу.
Я девочка. Я жалуюсь. Я плачу.
Лежу в постели, свернута в калачик –
И таять, как Снегурочка, учусь.
Я сдам свои права, с таким трудом
Добытые. Ты прав и ты по праву
На всех моих врагов найдёшь управу
И всех моих друзей запустишь в дом.
Ты добрый. Ты высокий. Ты – плечо.
Ты два плеча, и твой спокойный запах
(Уткнуться и не думать ни о чём,
Уснуть в твоих больших мохнатых лапах…)
Ты сильный, но о каменной стене
Не тщусь – наелась. Хватит. Не желаю.
Любить не обязую. Умоляю:
Пожалуйста, заботься обо мне.

……………………………………….
А чтобы мне тот критик не пенял,
Кому чужда лирическая школа –
Отдельною строкою, для прикола,
Пишу юмористический финал:

Я женщина. Ты – выше и умней.
Я слабая, и сильной вновь не буду.
Короче, марш на кухню – мыть посуду!
Пожалуйста, заботься обо мне!!!


© Мария Дубиковская, 1995–2007.
© 45-я параллель, 2007.