Наталья Писарева

Наталья Писарева

Четвёртое измерение № 13 (361) от 1 мая 2016 года

Капля на мраморе

Гость

 

День

мне хочется отодвинуть

в завтра,

чтобы успеть услышать

шаги

первого гостя.

Он улыбается

всеми своими резиновыми

веснушками,

он улыбается

в моё пыльное зеркало.

Каждый мой год –

ещё одна веснушка

на его крошечном лице.

Бедный маленький клоун!

Он не умеет считать!

Он улыбается…

 

Игра

 

Только

разделивший мир

на «вчера» и «завтра»

может, улыбаясь, играть

со временем,

переставляя стрелки

вперёд-назад.

Маленькая пружинка завода

дрожит от напряжения –

«Скажите, пожалуйста,

сколько времени осталось

до смерти травы?»

 

«ЖИЗНЬ…»

 

1993

 

Мрамор

 

Борису Рыжему

 

Здравствуйте, Борис… Небо рыжее,

кажется, огнём дальним вспыхнет.

Лишь на фотографиях вижу Вас.

Непривычно, но пора мне привыкнуть.

 

Говорят, что одиночество билось в Вас

строчкой бесшабашно-трагической,

я читаю Ваши стихи сейчас

всё при той же лампочке электрической.

 

Ничего не изменилось в Отечестве.

Ничего… Снега да дожди кругом,

чуть поменьше стало в нас человечности,

и испуг звериный в глазах тайком.

 

Всё давно и так, и не так, поэт,

мир качается под ветром, как веточка.

Мы живём и смотрим на звёздный свет,

на Вселенную и мечемся, мечемся.

 

Всё бежим от погоста к памяти,

ищем смысл или покаяние.

Но не знаем куда от себя уйти,

вот и меряем расстоянием

 

шаг от мрамора и до Вечности,

расставляем «тире» меж датами,

сокрушаемся о беспечности,

называя случайность фатумом.

 

2015, 8 – 12 сентября

 

Ожидание

 

Сколько

слёз

на ресницах

цветов.

Говорят:

«Это росинки!»

Радуются,

ждут,

надеются

на ещё хоть одну

единственную,

маленькую

слезинку

у глаз.

 

«И был вечер и было утро: день…»

 

Озеро

 

Капля

за каплей…

Я собираю дождь

для маленького озера

твоих ладоней.

 

Ведь это так просто –

успеть собрать дождь!

Надо только окунуться

в твоё озеро.

 

Там – небо

и тень той звезды,

чей свет

ещё сохранился

в уголках твоей памяти

воспоминанием,

где я собираю

дождь.

 

Пепел

 

а я – всего лишь пепел над океаном.

Андрей Ширяев

 

Что нужно пеплу?.. Частица суши,

чтоб пролетая над океаном

он мог вернуться назад на землю, где всё же вспомнят над телом – душу

и лечь на раны

 

тому, кто помнит, тому, кто понял и кто разрубит

последних строчек гордиев узел 

и перескажет тому, кто любит,

что по ту сторону неба – узнан

 

уставший голос. Ведь так – теплее

и дольше длится прикосновенье…

А медный грош –  он упасть успеет.

Что нужно пеплу?.. Одно мгновенье.

 

2014, 29 апреля – 7 мая

 

Перелистывая Басё

 

1. Стрекоза

 

Миг превращая

в Вечность,

годы идут неслышно.

Тень стрекозы

на листьях –

так ускользает день.

 

2. Взгляд

 

В эти стены

когда-то вмещалось небо.

Можно было летать –

одними глазами.

 

3. Ночь

 

Когда ты говоришь:

«Я ухожу спать…», –

распускаются цветы,

чтобы запомнить запах

твоих волос.

 

4. Осень

 

…Так тихо в нашей комнате,

что слышно

как за окном

желтеет первый лист.

 

5. Память

 

Бутылка

из-под молока –

последние корни

отнятых у земли ромашек,

чьи увядающие головки

всё ещё напоминают

полдень.

 

6. Бабочка

 

Даже брошенный

в воду камушек

не может нарушить

одиночество бабочки,

сидящей на моей

ладони.

 

Поэт

 

Все слова, что я знал, – я уже произнёс.

Денис Новиков

 

Погоди, поэт, не гаси свечу,

там, за дальним пределом, не будет снов,

и лишь ангела тень к твоему плечу

прикоснётся пространством чужих миров.

 

Ты забудешь речь и заметишь взмах

лёгких крыльев, склонившихся над тобой,        

и узнаешь, как этот вещий знак

истолкуют позже, назвав судьбой.

 

И натянут лук в ожиданье стрел,

и наметят первой полёт – к тебе,

разве дело в том, что вздохнуть успел –

выдохни попробуй в такой стрельбе.

 

Только помни – будущее не в счёт,

даже если прошлое вновь вернуть,

жизнь-река сквозь пальцы не протечёт,

хоть проторен к небу заветный путь

 

словом, да и делом твоим, поэт,

где древнейший мучил тебя вопрос,

что же ты узнал через толщу лет,

что твой правнук понял и произнёс?

 

2015,  29 сентября – 16 октября

 

Прогулки с Иосифом

(Post mortem)

 

Я мысленно всегда, всегда с тобой,

к тебе душою снова прилетаю…

Иосиф Бродский.

 

1

Что ж, Иосиф, давай-ка с тобою пройдёмся,

бросим пару монеток за встречу в Гудзон и Неву,

загадаем желание ангелам и улыбнёмся,

ты – с божественных высей, я – здесь, в этом мире, и в этом краю, где живу.

 

Здесь дождливо, Иосиф, и зимы похожи на осень,

шестьдесят километров и – море, а дальше – уже океан,

только счастия нет, мой прекрасный, мой милый Иосиф,

даже в самой свободной и благополучной из стран.

 

И не то чтобы грустно, скорее, тоскливо, быть может,

ты знавал это чувство, наверное, здесь, на Земле,                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                      

когда в небе нью-йоркском, что с питерским хмуростью схоже,

пролетал над тобой клин зовущих назад журавлей.

 

Вновь вдали журавли… Посмотри, мой Иосиф, ты ближе

к этим птицам теперь, о которых и вспомнишь едва ль,

слышишь, зов журавлиный всё тише и тише,  и тише,

за три моря уносит заморскую нашу печаль.

 

За три моря, Иосиф, а слышится как «за три горя»,

там живётся всё так же, мой друг, всё по тем же привычным канонам.

Там Нева, как и прежде, стремится к Балтийскому морю,

да и тучи, как видишь, всё те же над Ладогой и над Гудзоном.

 

Век иной за окном – и на том берегу и на этом,

мы, Иосиф, с тобою чужие в нём, словно скитальцы,

мир, мой друг, очерствел – он не внемлет мольбам и советам,

и ему не до нас, он не внемлет, он шествует дальше.

 

Век раздора настал, как и сказано в мудром трактате.*

Люди больше не верят друг другу, наверно, устали.

Этот век, повторюсь, нам с тобой, до конца не понятен,

пусть и  в новом обличье – он тот же – из крови и стали.

 

…Ты прости мне, мой друг, бесконечную эту тираду,

ты ведь знаешь ответы, а я задаю лишь вопросы.

Мы идём Петербургом, который ты знал Ленинградом,

вслед нам волны Невы тихо шепчут: «Иосиф… Иосиф…»

 

2

Пора, Иосиф… Нам с тобой пора.

Балтийский ветер, он словам не верит.

Он нам не верит, с ночи до утра

бросая волны на гранитный берег,

 

туда, где след заблудится чужой,

средь наших двух, нарушив равновесье.

А мы о чём? О том, что над Невой

висят мосты и ничего не весят.

 

И ничего не весят острова –

как будто на холсте – лишь прорисовки,

когда туман рассеется едва

над городом, чей шпиль заденет ловко

 

небесной тверди краешек. Смотри…

над нами небеса или под нами

река, что отражает фонари…

Иль это дождь идёт всё тот же самый

 

в обнимку с нами… Он такой же гость,

как ты и я, особая примета

для здешних улиц… «Петербургский дождь», –

поправишь ты и спрячешь сигарету.

 

А впрочем, мой Иосиф, даже дождь

не вспомнит нас да и забудет скоро                                                                                                                                       

продрогший город, где не проживёшь

без зонтиков и долгих разговоров,

 

что, видно осень, а, точней, зима

устала землю баловать снегами,

что осень поделилась с ней дождями

и оттого такая кутерьма

 

на этой части суши. Но прости… Я не о том,

что зимы изменились,

но изменились улица и дом

и прежние часы остановились.

 

3

…В Голландии и в феврале дожди

и кажется, что в целом мире слякоть,

здесь небеса привыкли только плакать,

вот и сегодня – к ночи ливень жди.

 

Легко и перепутать города –

что Амстердам, что Петербург – с дождями,

вода, Иосиф мой, везде – вода,

каналы – здесь и там, но в Амстердаме,

 

пожалуй, чуть побольше кораблей,

а ощущение, мой друг, всё то же,

что мы с тобой на долгий век старей,

а города, конечно же, моложе.

 

Моложе нас на миг, на век, на жизнь

мою, твою, сплетённую с другими

тугим узлом, что тянет душу вниз,

обратно к дому и туда, где имя

 

ещё не раз твоё упомянут

на берегах Невы или Гудзона,

там вновь жара, мой друг, не по сезону,

не то что солнце здесь – на пять минут.

 

Что сравнивать? И надо ли? Судьбе

неважно изменение погоды,

в пространстве расстоянье год от года 

моё всё ближе к вечному тебе.

 

Всё ближе и всё дальше. Список дат

нам пересматривать, давно, мой друг, негоже,

на то, что было, беглый бросим взгляд,

но память снова образ твой тревожит

 

последней буквой, траурным цветком,

который  принесу на Сан-Микеле**

Ну что, Иосиф, всё на самом деле?

И смерти нет, а жизнь – пройдёт потом…

 

2013, 29 ноября – 2015, 21 – 25 августа

_____

* Бхагавад-гита – часть великого древнеиндийского эпоса Махабхарата. В Бхагавад-гите описан век Кали-Юги. Е.П. Блаватская в своих трудах определяет Кали-Югу так: «КалиЮга (санскр.) Четвёртый, чёрный или железный век, наш настоящий период, длительность которого 432 000 лет. Он начался за 3102 года до  Р.Х. в момент смерти Кришны, и его первый цикл в 5000 лет закончился между 1897-м и 1898 годами. Между годом 1887 и началом КалиЮги протекло 4,989 лет». (Источники: Теософский словарь; Тайная Доктрина, т. 1-2). В данной строфе цикла «Прогулки с Иосифом», Кали-Юга упоминается автором, как «век раздора», что соответствует одному из вышеперечисленных значений  «последнего века» (Кали-Юги).

** Cан-Микеле – кладбище на Острове Мёртвых в Венеции (Италия), где находится могила И. А. Бродского (прим. автора).

 

Сценарий

 

и что-то там ещё от птичьего полёта…

Андрей Ширяев

 

…И что-то там ещё найдём в обнимку с пледом,

затёртый книжный том и тени на стене,

звенящие часы зовут гостей к обеду,

а за окном – то дождь идёт, то тает мокрый снег.

 

…И тает мокрый снег от соприкосновенья

земного бытия с небесным бытием,

где жизнь переиграть – всего одно мгновенье,

а дальше – как Бог весть… С котомкой, без проблем.

 

…С котомкой, без проблем и с постаревшей скрипкой,

что знай себе скрипит чуть больше, чем поёт,

мы в этот мир войдём с младенческой улыбкой –

ты посмотри, как нас приветствует народ!

 

…Как избранных, царей, юродивых и нищих…

Ну, что же ты? Играй. Сценарий для двоих.

Уходит первым тот, кто ничего не ищет.

Ведь что-то там ещё от птичьего… у них…

 

2015, 20 октября – 4 ноября

 

Эпилог

 

…Так не хочу, чтобы всё это кончилось.

Андрей Ширяев, запись в чате на Facebook

 

И ничего не кончилось, Андрей,

поскольку дни за днями продолжались,

а смерть иль жизнь – для них – всего лишь шалость,

для тех богов, что жили средь людей.

 

И берегли, прощая каждый раз

наш хрупкий мир, затем, что нас любили,

а мы богам не верили и жили,

предпочитая прошлому «сейчас».

 

И строили, о сроках позабыв,

свои в мечтах придуманные замки,

и пел в них Бах печальный свой мотив,

и мы не понимали  – небу? Нам ли?

 

И было так. И всё сливалось в такт,

и музыка, что пела между нами,

она одна мирила нас с богами

и подавала нам священный знак

 

о том, что где-то за другим холмом,

в иных мирах иной рассвет настанет,

там будет всё – такой же замок-дом,

такой же день с такими же богами,

 

и ничего не кончится, Андрей,

вот разве что пространство эпилога

займёт вполне реальная дорога,

которая, увы, земной длинней…

 

2015, 18 – 24 сентября