(пролог)
Каждый наш апрель отважно желает знать:
Где-то правда – жизнь, трава, абрикос в цвету,
И жужжит, и светится, рвётся весна-красна
В смолистую огнестрельную высоту.
Кутайся в свою Арктику, комп включай,
Парадиз картинок – ветки щекочут нос...
Погоди, а ещё июнь рубанёт с плеча –
Взметнёшься ошпаренным псом, как заведено,
Как у взрослых положено – будто и не знаком,
И не помнишь – а всё же, всё же нестись назад
В одуванчики, в мамину юбку дурным щенком,
Во вселенское лето – под жёлтых небес глаза,
Под крыло нахальных бессмертий для всех людей,
Подрастём – таблетку такую сварганим мы,
Вечный длитель жизни, и никаких гвоздей,
Электроник форевер – и никакой зимы...
Солидол на ветер, белёсый качельный мах,
В старом парке маятник – солнышком метроном
Крутит лёгкий мальчик, и крестит его впотьмах
Перестынь-трава большим ледяным крестом.
Гоголь-моголь – нет, то желтковый пропал запас,
От избытка сил разбрызган кудлатым псам.
Антивирус качни – нас Крылатов уже не спас
На крови, на спирту, на сперме, продолжи сам.
Знаешь, Костя, стыдно, но я ведь её люблю –
Эту божью хмарь, эту Арктику честных зол,
Эту невесну, небо с привкусом терафлю,
Отживёшь своё – и дальше пошёл, пошёл.
1 апреля 2019
1
Я боюсь твоего духовника:
Вдруг он скажет – кода, пока-пока,
Мы же связаны даже не на века –
Боже,
Мы едины, но жезлом стальным грозя
Он укажет, где для тебя стезя,
Ну а мне – любить как нельзя, нельзя,
Только так и можно…
Это солнечный ветер – восторгом – в дом
Стёкла вынес и – разноцветным льдом
Пересыпал жизнь – говорю с трудом,
Задыхаясь ветром.
За грудиной – Благовестом – слова:
Облака, руда, никакая тварь,
Никакая утварь, Урал, Москва
Не сильнее света,
Не страшнее святости слова «брат».
Ты меня нашёл, ты меня забрал
И за грань безбашенного добра
Уволок с собою.
По-над миром – только нетварный Свет.
Ничего другого у нас и нет.
Ледяными искрами ты согрет –
И моей любовью.
2
Целибатство твоё, сепаратство, и женатство – уж правде в глаза – не мешает счастливому братству … (Мы такие с тобой тормоза!) Ты меня называешь сестричкой, я лисичка, я хитрая – жуть! На твою фотокарточку в личке я уже полчаса не гляжу. Килобайты твои, километры я легко разметаю хвостом. Разговоры у нас интернетны – и довольно канатны притом. Допиваешь мой утренний кофе, я твою сигариллу смолю и читаю мальчишеский профиль... Братик. Братичек. Костя. Люблю. И могила исправит едва ли – я ныряю в родные глаза. Мы в иную Вселенную свалим, где уже не нужны тормоза. Мы запрыгнем с тобой в электричку, мы уснём голова к голове… И возьмём золотую лисичку в наше братское счастье навек.
3
Живи, дыханье затаив –
Ну сколько нам его осталось?
Сквозной молитвенный мотив,
А всё равно – такая малость…
Такая пропасть бытия,
И только Бога очень много.
Пригоршня бисера твоя
Мою усыпала дорогу
В беде по самые глаза,
Ты знаешь сам, не будем всуе…
Себя доверить небесам –
И пусть Он нас – себе – рисует!
И заострить карандаши
И заостриться прежде смерти
И знать в привычной круговерти
Простой завет: дыши – пиши.
4
Убери тоску, включи фонарик,
Глупостям мечтаться запрети –
Соскребая вековую наледь
Несвободы на моём пути.
Надо сесть и буковки горстями
В мотыльковый выпустить полёт...
Что же будет с родиной и с нами –
Кто-то точно знает наперёд.
Видишь – он сигналит нам во мраке,
Рассыпая звёздные гроши...
Мы с тобой устали, как собаки.
Ничего. Пиши ему, пиши.
5
Тебя нет в сети. Я схожу с ума.
Сутки без пяти я живу сама.
Барахлит наш вай-фай небесный.
Перемыть тарелки. Лечить кота.
Сделать сыну гренки. Читать с листа.
Сорок вёрст я лечу над бездной.
Жизнь моя легка в простоте строки,
В свете огонька от твоей руки –
Не запнуться, не запылиться.
И в лучах икон, и в мытье окон –
Колокольный стон через сто сторон,
Петь – Ему. О тебе – молиться.
И смеются зеленью фонари,
Раскачалось лето… Себе не ври –
Что там лето, когда – таблетку
Я желаю крохотную одну
На экране раной, зелёнкой, ну
Где ты?
Где ты?
Где ты…
6. Скажи мне, Иов...
Душа была тончайшей выделки,
И жил на диво хорошо...
Скажи мне, Иов, как ты выдержал,
Как морем слёз не изошёл?
Звенят воскресным гамом сталинки,
В кино торопится народ...
Как пережить богооставленность,
И горлом – кровь, и воем – рот?
С отчаяньем мяча футбольного
Соседских детушек в пыли
Не сдохнуть как в любви и боли, и
Среди обугленной земли,
Средь опрокинутой тотальности
Ушедших из-под ног небес –
Скажи мне, Иов, что достанется
Терять любимых – как тебе –
Достанется любому первому
В строю счастливых дураков,
Разлукой-сукой, смертью-стервою
Навылет пасть среди волков!..
...И смотрит он сквозь пряди русые –
Солдат, архангел и пиит.
И нету в мире выше музыки.
И только форточка скрипит.
7. Обнуление
Галактика Голгоф разодрана по швам.
Обратные пути – такое, брат, дерьмо!
Бог сохраняет всё. Храни тебя Москва.
Всё будет снег да снег, всё сложится само.
Дорожные стихи невинны чепухой.
Что, кроме чепухи, отложится в веках?
Молчится в чёрный чай, в нём правды никакой,
И только силуэт знакомый в облаках...
Соседнее купе курочит детский визг:
Картошки не хочу! Нет, деточка, поешь...
Я строчкой проявлюсь, а ты живи, живи,
Незримых амбразур собой латая брешь.
Тут мне один мужик на станции сказал,
Что встретимся в Москве, он будет в феврале,
И засверкал в ночи татарственный оскал,
Всю землю заметёт, чтоб свечка на столе.
Не срок, скажи, не срок! Куда ещё мести –
Снег носим при себе, как сердце и кадык.
Божественный спецназ – сурком на все лады.
Ожившая Суок, Дюймовочкой лети...
8
Люби того, с кем хорошо молчать
И падать в неминуемую осень,
Как холодок бездверного ключа
Под языком встречать многоголосье,
В межзубьях остывающей скалы
Очнуться, ощущая местом рая
Главу, где человеку Белый Клык
Главу подмышку сунет, замирая...
А осень на единственном гвозде
Висит над горизонтом, искушая
Картиной, намалёванной в беде –
Бесстрашная, бесстыдная, большая.
9
Всё будет лучше, чем я думаю.
Всё будет бережней и чище.
Ветра весенние придунули
Тебя, мой лучший из мальчишек.
Огни залётные зажгли меня –
Тебе, чтоб грелся и светился.
Июнь оставил нам по имени –
И на трамвае укатился.
В ладонях лето засекречено.
Кораблик – пёрышко воронье ...
А осень входит незамеченной
И поджидает на перроне.
10
В углу квартирки угловой
Такие всполохи вселенские,
Что звёзды мчат над головой
И ангельские, и освенские!
Бог весть, любимый мой, Бог весть –
Что велено и что развеяно...
Вообще-то надо что-то есть
И жить восторженно и весело.
11
Надевала горестное платье –
Синюю трубу.
Падала вороной под распятье
С капелькой во лбу.
Будущее смотрит синеглазо,
Вот и все дела.
Мы, наверно, ангелы спецназа –
Грязные крыла.
Радостью расстрелянного света –
Ни седин, ни льдин...
Ничего у нас с тобой и нету,
Только Бог один.
12
Он всё проверил, всё проветрил –
и криминала не нашёл.
И предложил грядущей смерти
ещё чуток на посошок.
А ты – играя и сгорая –
всё догонял её, упрям,
и обогнал у кромки рая
на мокрых крыльях октября.
Всё, что внутри цвело и пело –
взрывчаткой, корни да шипы...
И ты глядишь оторопело,
чинарик втаптывая в пыль.
13. Колыбельная
Ветер ты мой, ветер!
Вот ты и в за-
прете.
Спи, может так
лучше.
Лучики рес-
ниц
не целовать даже.
Что нам ещё
скажут...
Слушать теперь, слушать –
и упадать
ниц.
Нервность твоя, нежность,
верная без-
брежность,
бережная
бедность,
прочая фиг-
ня.
Ветер ты мой, ветер.
Спишь, как одни дети.
Счастье куда деть-то,
эту вот ме-
ня?
Господи наш, Боже!
Можешь ещё строже.
Будто бы стре-
ножен,
ножиком разъ-
ят.
Будет полёт
вечен
(ветер ты мой, ветер!),
будет ещё вечер –
вестью Твоей –
свят.
14
хорошо когда война
отступает то и дело
хорошо когда пределы
обозначены извне
только небо не стена
не окошко запотело
на раз-два тебя раздело
на войне как на войне
15
Поэты с похмелья нежны, как антенны на утро
Большого дождя, омывавшего крыши всю ночь.
Бесстыдны, бессонны, вернее – чисты беспробудно,
Железный излом, подключичный невидимый нож...
И слишком отчётливо чуют страну под собою,
Эфирное горе молитвенным эхом гудя,
И всё обречённо живое от сбоя до сбоя
С собою уводят в пучину большого дождя.
Послушай, а где зажигалка, неужто промокла?
Молчим неразрывно и остро, как после всего.
Патетика еле видна сквозь потёкшие стёкла,
Но с нами смертельной свободы всегда торжество.
16
Кровь легко смывается водой,
ледяною ленточкой без мыла.
Отвернись, но рядышком постой.
Ты ж просил, чтоб я не уходила.
Не уйду – смотри до тошноты,
как весь мир вздыхает в укоризне.
Эти пятна видел только ты.
Краска смерти.
Буквы.
Влага жизни.
17
А где-то есть лесная тишь –
Всё то же, только без домов.
И только кажется, что спишь –
Летишь, летишь
Домой, домой.
Долой уже не помню что,
Глаголом – птицы и глаза,
Моё кленовое пальто,
Твоя вчерашняя гроза...
Всё свет, мой свет.
В траве сырой
Дождись на перекате лет
Нетварной тихости лесной...
И дождь ночной. И смерти нет.
Екатеринбург - Москва -
поезд Москва-Владивосток -
Екатеринбург - Переславль-Залесский.
Июль-октябрь 2019
© Наталья Разувакина, 2019–2020.
© 45 параллель, 2020.