Николай Ерёмин

Николай Ерёмин

Четвёртое измерение № 8 (320) от 11 марта 2015 года

Сибирь-бирь-бирь

 

* * *

 

О, Муза!

И в поэзии, и в прозе

Ты хороша, как водка на морозе.

 

* * *

 

Я хочу

Жить всегда и во всём,

Сожалея  о том  и  о сём…

 

Чтобы каждый жалел обо мне:

– Ах! – при солнце…

И – Ох! – при луне…

 

И желал бы со мною побыть…

Ведь жалеть – это значит

Любить!

 

Сад

 

Мороз рисует, ах, весенний сад

На стёклах

Запотевшего окна –

И я иду всё глубже

В сад утрат,

Туда, где речка под луной видна.

 

Где ждёт меня

Забытая любовь

И, как когда-то, обнимает вновь,

Чтобы исчезнуть

В капельках тепла,

Коснувшись лбом холодного стекла.

 

Во мне

 

Во мне –

Всё слышащий Бетховен,

Во мне –

Всё видящий Гомер.

 

Как все в округе,

Я греховен

И свят –

Художник и поэт,

И композитор…

 

Не секрет:

Другого рядом просто нет.

 

Друг


Друг
Мечтал о цианистом калии –
Как бы в шутку и как бы всерьёз,
И однажды
Собрал все регалии
И на рынок барыге отнёс.

И, представив счастливый финал,
Не торгуясь,
На яд обменял.
Принял дозу –
И тут же уснул…
Но барыга его обманул!

И мой друг,
Не достигнув небес,
Сам себе удивившись, воскрес
И сказал мне:
– Какой я чудак…
Жизнь прекрасна! Ну, разве не так?

 

Слово

 

Сомневаешься –

И снова

Убеждаешься на миг:

Человека

Губит слово,

Грешный праведный язык.

 

Но, едва наступит тишь,
За погибших

Говоришь…

 

Нужно

 

Ах, пока изливается страсть –

То в горячих словах

То в горящем взгляде –

Нужно жить,

Не давая себе пропасть,

Жить – и взгляда, и слова ради.

 

И, пока в сердце радость и грусть

Не перекипели

И не разорвали его на части, –

Слушать,

Не прерывая любимых говорящих уст,

И жить ради возможного счастья.

 

А когда уже нечего будет

Друг другу сказать,

Нужно попытаться сказанное вспомнить,

Чтобы

Вдвоём

Повторить опять

И себя воспоминаниями, как надеждами, наполнить…

 

Шторм

 

1

В шторм –

С корабля,

В морской прибой,

Через сомненья и страданья…

Она

Покончила

С собой,

Чтобы привлечь к себе вниманье.

 

И вот –

Не много и не мало –

Она

Морской русалкой стала.

А я ведь

Был на корабле!

И тоже

Плыл к Большой Земле,

И так хотел –

И глух, и нем –

Быть не замеченным

Никем.

 

2

Она хотела славы

И прямого живого эфира,

И хмельной отравы,

То есть пира среди трезвого мира.

 

То есть ежедневного

И еженощного праздника…

И бойфренда рядом –

Влюблённого и смышлёного проказника.

 

И постепенно

Её желания сбывались.

 

И она вошла – и не смогла –

Это что же такое? –

Выйти из празднично-будничного запоя

И навеки ушла.

Вот какие дела...

 

3

Был шторм.

Мы с Посейдоном – квиты,

Корабль накрылся бородой,

Метаметамфоры

Разбиты,

Вино разбавлено водой.

 

На память мне –

Увы и ах –

Обломки слов на черепках.

Морской закончен беспредел,

Мой череп –

слава Богу! – цел.

 

Бродский в 1965-м году

 

Тому полвека, – он простился с нами

Простыми гениальными стихами,

Которые «Пророчество» назвал,

Из коих видно: он, увы, всё знал,

Что в нас и вне правдиво и что ложно.

 

Без слёз читать их нынче невозможно…

 

Старый психиатр

 

                                                 Эдуарду Русакову

 

Настали времена иные,

И что я вижу, ум ценя?

Вокруг – одни психобольные!

И все – лечились у меня.

 

Я молод был тогда и в силе:

Когда они с ума сходили,

Куда идти, я их учил.

Но никого не долечил…

 

И надо ж этому случиться!

Но, рад и другу, и врагу,

Лечить и самому лечиться

Я так, как раньше, не могу.

 

И в настроении минорном,

У всех начальников в чести,

Я, чувствуя себя виновным,

Шепчу: – О, Господи, прости!

 

Начинающий поэт

 

– Хочу заняться умственным трудом,
Но только погружусь в себя, как тут же,
Как Бродского, грозят меня в дурдом,
Свезти, ах, чтобы не было мне  хуже.

– Устраивайся срочно на завод!
Вставай к станку, к звену поточных линий!
Трудись физически, как трудится народ,
И умственных не совершай усилий.

Живи, свою жену и власть любя,
Ценя до гроба занятое место…
Госдума будет думать за тебя,
Отдай свой голос ей, так будет честно!

А если снова умственным трудом
Займёшься – точно, отвезём в дурдом!
А там уж, хочешь смейся, хочешь плачь,
Тебя давно заждался Главный врач,
Поскольку должен он нести свой крест
По выполненью плана койко-мест.


Председатель жюри


Читал я всю ночь
Между строчек
Стихи матерей-одиночек,
Непризнанных поэтесс.
Скажу вам:
Печальный процесс…


Мне жалко их было –
До слёз.
Они сочиняли всерьёз,
Страдали,
Как будто  о д н а,
За всех и во всех влюблена…

И я их жалел до зари
И сетовал членам жюри:
– Когда бы имел драгметалл,
Всем первое место б отдал!

А если б имел я гарем,

Всех взял бы туда, без проблем.
Любая их них – Боже мой! –
Достойна стать первой женой!

 

Там и тут

 

Я вновь жалею об одном лишь:

Что,

Как бы кто ни возражал,

Стихами Музу не прокормишь –

Так

Хлеб насущный вздорожал…

 

Вот почему душа и тело

Предпочитают слову

Дело.

Вот почему и там, и тут

Поэты не едят,

А пьют.

 

Ritratto di Monna Lisa del Giocondo

 

Всё, что было случайным,

Стало вечным, увы –

Грустный взгляд

И печальный

Поворот головы.

 

Невозвратные годы

Всё милей и милей…

И улыбка Джоконды,

Моны Лизы моей.

 

Не плачь!

 

                                            Предвижу конец.

                                               Александр Матвеичев

 

1
Не плачь, не плачь, писатель,

Не унывай. Не плачь!

Придёт к тебе спасатель

И даст тебе калач.

 

А может, и Спаситель

Зайдёт на огонёк,

И Дьявол-Искуситель

Нальёт вина чуток.

 

И почтальон нагрянет

Тебе улучшить жизнь

И пенсию протянет –

Ты только распишись!

 

Пиши, пиши, писатель,

Романы и стихи –

Всем, кто тебе приятель,

Замаливай грехи!

 

Дождись погоды вешней

Сравни её с Мечтой,

И станет жизнь  – успешной,

Счастливой и простой…

 

Ты только лишь не плачь!

Советую как врач…

Открой для счастья дверь –

Всё сбудется,  поверь!–

 

И радуйся, как я, –

Улыбки не тая…

 

2

Матвеичев улыбку не таит,

И всё же сердце у него болит,

Поскольку он живёт среди злодеев,

Увы, и палачей, и прохиндеев,

Которые готовы за пятак

Снести башку…  А могут просто так.

Недаром же  зовут, в конце концов,

Посёлок  – «Памяти 13-ти борцов».

 

А я живу совсем в другом краю –

Где люди очень ценят жизнь свою.

И нет в округе злобных палачей,

А  много добрых кардиоврачей,

Которые – им только заплати! –

Излечат сразу, Господи, прости.

Поэтому я каждый день лечусь

У них и за Россию не боюсь.

 

И с кардиоврачами не шучу,

А чуть кольнуло – сразу им плачу.

И посреди сибирских докторов

Я – слава Богу! – весел и здоров.

 

Триптих

 

1. Сонет про спираль

 

                                                   Вове Рыжему

 

Если жил бы я в Ростове,

Я пришёл бы в гости к Вове –

Берег Дона поглядеть

Дома с Вовой посидеть.

 

А пока что – трали-вали,

К Енисею по спирали

Мчусь в заснеженную даль –

В солнце – ах! – в метель, в февраль.

 

Потому что, ваша честь,

У меня надежда есть

Точно ведьму на метле,

Встретить Музу в феврале.

 

Хорошо, что есть спираль!

С нею прошлого не жаль…

                                                

2. Паритет


У нас давно сдаётся паритет,

В аренду с Музой мы его берём,

Поскольку, ах, былых сомнений нет,

И нам всё время хорошо вдвоём.

И с нас – да-да! – уже который год

Арендодатель платы не берёт.

А даже – иногда – ну, как тут быть? –

Сам предлагает денег заплатить.

                                                          

3
Я вчера самогонки напился –
И шутливый сонет написал.
Вова Рыжий прочёл, удивился:
– Ну, Ник-Ник, ты Петраркою стал!

И сказал я ему: – Что ты, брат!

Это всё самогон виноват.

Как с такою чаркою
Да не стать Петраркою?
С ней такая благодать –
Можно и Шекспиром стать!

 

Трактат

 

Мир нам дан

В ощущениях,

В представлениях,

В сновидениях.

Кем он дан?

И зачем?

 

Где сейчас вы, друзья мои,

Излучавшие свет

Наяву, как во сне,

На земле,

Много лет.

Где теперь этот свет?

Кто

Раскроет секрет?

 

Сердце бьётся всё чаще:

Сколько зим – столько лет…

Среди молний слепящих –

Ах! – и грома – вослед.

 

Супрематизм

 

В черноте Малевича квадрата

Я на фоне правды или лжи

Вижу отражённую когда-то

Пустоту любой живой души.

 

Во имя

 

Мы все  – преступники, с рожденья

Вдруг преступившие черту –

Живём во имя наслажденья

И воспеваем красоту,

Чтобы однажды всё забыть

И смерть в награду преступить…

 

Механический соловей

 

Трали-вали, увы… 

Тили-тили…

 

Жёны, дети, контракты, друзья

Постепенно певца превратили

В механического соловья

Без души…

 

Удивляйся, народ:

Бросишь денежку –

Он и поёт.

 

Спасенье

 

Спасенье – там,

В морской волне,

В любви,

В массандровском вине.

 

Вперёд!

Чего ты ждёшь, мой друг?

Смотри – Си-бирь-бирь-бирь вокруг.

Здесь на безлюдье

Нет любви.

Иди! Беги! Лети! Плыви.

 

* * *

 

Поэзии, увы, девятый вал

Нёс гибель всем,

Заплывшим за экватор.

Но мне стихов

Никто не диктовал!

Я диктовал их сам, поэт-диктатор.

 

И волн валы по чувству и уму –

Все – подчинились слову моему.

 

* * *

 

Сегодня

Мне хватило воли

Снять приступ коронарной  боли,

Поскольку,

Милосердный Бог,

Ты мне в тот самый миг помог

На все причины

Кол забить

И о последствиях забыть.

 

Реквием Мейерхольду

Всеволод Карл Казимир Теодор: 28 января (9 февраля) 1874 – 2 февраля 1940

 

Мейерхольд

Устроил

Фейерверк,

 

Да такой,

Что старый свет

Померк –

 

Всем чертям

И всем смертям

Назло,

 

Так, что стало вдруг

В Аду

Светло

 

И понятно,

Где – добро,

Где – зло.

 

Испугались

Черти,

Закричали,

 

И его

За это

Расстреляли,

 

И назвали

Райским садом

Ад,

 

Где никто

Ни в чём

Не виноват,

 

И где помнит каждый  человек,

Что такое

Театральный век,

 

И

Где в фейерверках –

Там и тут –

 

Ангелы

Невинные

Поют.

 

Ветеран

 

Нам твердили,

Что цель нашей жизни –

И любой –

Впереди, в коммунизме

И указывали без виз

Точный путь:

Кому – вверх,

Кому – вниз…

 

В поднебесье – одни,

Боже мой,

А другие –

Давно под землёй.

Только я –

Как во сне, наяву –

До сих пор

Между ними живу.

 

* * *

 

На высотный дом, на крышу,

Я поднялся –

Благодать!

Всё-то вижу,

Всё-то слышу,

Обо всём могу сказать.

 

На богов я не в обиде.

Только жаль,

Что на земле

Нас не слышат и не видят!

Все – в заботах о рубле…

 

* * *

 

Закатилось солнце, даль померкла,

И стихов сюжет довольно прост:

Позади – порог, ведущий в церковь,

Впереди – дорога на погост.

 

Была любовь

 

Была любовь –

В красе и в силе,

Желанье  сделать жизнь красивей,

Когда,

Вменяемы едва ли,

Все пили,  пели, танцевали.

 

Но постепенно все устали,

Хотеть напрасно

Перестали.

Увы,

Увяла красота,

И стала жизнь совсем не та.

 

Была любовь!

Была в избытке –

И лёд, и жар, и бред в крови…

Остались жалкие напитки –

Бессильный

Суррогат любви.

 

Сонет

 

И вновь ко мне аллеей парка

Идёт Шекспир, за ним – Петрарка,

А следом в город из ворот

Поэт Матвеичев идёт.

 

Он только что, сомненья  нет,

Прекрасный сочинил сонет

И говорит мне: – Ваша честь,

Позвольте мне его прочесть, –

 

И вслух читает – Боже мой! –

Перед собравшейся толпой –

И про тюрьму, и про суму…

И люди хлопают ему.

 

А кто-то даже, в меру пьян,

Нас приглашает в ресторан!

                                                                                     

* * *

 

В феврале начинается

Таянье снега,

И меня достаёт непонятная нега.

Просыпается эрос

В солнечном свете –

Из таёжных берлог выходят медведи.

 

Бактерии безумия

Вырываются из лабораторий,

Превращая Украину в пылающий крематорий…

И волонтёры,

Мечтая о русском квасе,

За 1000 долларов гибнут в Донбассе.

 

Литераторы путают

Поэтику и политику

И ненормативно реагируют на любую критику.

И 2015-й год становится не годом литературы,

А годом халтуры

И макулатуры.

 

Ах, и сумасшедшие

Начинают слышать инопланетные голоса,

И Земля – плюс на минус – меняет полюса.

 

На семи замках

 

Старушка, помню,

Девушкой была,

Любовь любила

И вино пила,

И дверь не запирала

На замок,

Надеясь,

Что заглянет к ней дружок.

 

Я, помнится,

Хорошим был дружком!

А нынче дверь

Украшена глазком,

И цепь гремит:

– Кто там? – увы и ах,

Перекликаясь

На семи замках.

 

Диалог

 

– Поэты,

Вас никто

Не слышит!

 

– Неправда!

Слышит –

Тот, кто пишет,

И уж, тем более,

Читает.

 

А есть и те, кто почитает!

 

А ты

Не слышишь?

Значит – псих,

Увы,

Среди слепоглухих…

 

* * *

 

О, прекрасные мгновения! –

Наших снов

Прикосновения,

Наших страстных слов и уст,

Без которых мир

Так пуст...

 

Под  дождём

 

Куда

Идут дожди?

Туда,

Куда вожди

Зовут людей всегда:

Отсюда – в никуда,

Которое,

Конечно,

Бессмертно-бесконечно,

 

Где тяжесть лет

Легка,

А счастье – на века,

Где,

Если не тужить,

Нам всем придётся жить –

Заботами вождя

Укрывшись

От дождя…

 

Я вспомнил

 

1

Я вспомнил,

Как

Под ласковым дождём

Стояли мы,

У церкви,

 За горсадом.

…………………………………     

А дождь идёт,

А мы чего-то  ждём…

…………………………………

Как было хорошо с тобою рядом!

 

2

Как дождь закончился –

И что же?

Так

Солнце высветило даль,

 

Что церковь сделалась похожей

Вдруг

На космический корабль.

 

И я сказал:

– Давай войдём –

И улетим с тобой вдвоём? –

 

Какие силы в этот час

О, Боже,

Удержали нас?

 

Быль


Поэт, трудяга,
Не бездельник,
Всем юным гениям под стать,
Увы,
Работал ради денег –
И перестал стихи писать.

Зачем писать,
Когда в кармане
Капусты – куры не склюют,
И поэтессы
– Мани! Мани! –
Танцуя рядышком, поют…

У каждой –
В ушках погремушки:
Вот – самый клёвый из юнцов!
Зачем писать?
Когда есть Пушкин…
И Тютчев был, в конце концов!

И все зовут тебя красивым
И говорят:
Зачем писать?
Когда так просто быть счастливым:
Пить –
И «Цыганочку» плясать.

И он,
Как радостный бездельник,
Забросил творческий процесс
И жизнь прожил
Совсем без денег
С одной из бывших поэтесс,
Которая –
Вот их могила –
Лишь одного его любила…