Олег
Горшков

Старьёвщик Ефам

«Вспомни, какой мой век: на 
     какую суету 
сотворил Ты всех сынов человеческих?» 
          Пс. 88, 48. 
 
Живёт себе человек, и чем дальше – 
     проще, 
всё проще и глубже глядит человек на 
     вещи. 
Старьёвщик Ефам на судьбу никогда не 
     ропщет, 
он скуп на слова, отрешён и совсем не 
     сведущ 
в курсах на рынке правд, но зато, он 
     дока 
в ценах на время, что, еле дыша, ютится 
в утлых часах, и на свет, погружённый в 
     стёкла 
масляных ламп и в проваленные глазницы 
гипсовых римских голов. В запылённой 
     лавке 
латаных древностей, словно в ковчеге 
     Ноя – 
всяческой твари по паре – брелки, 
     булавки, 
маски, картины, куклы с их заводною 
шаткой походкой – весь тлеющий мир, 
     который 
непостижим и разрознен, текуч и зыбок… 
 
В датских и прочих отечествах бедный 
     Йорик, 
Йорик живей всех живых, как и прежде, 
     ибо 
всё возвращается в прах, обращаясь 
     снова 
тайной, симметрией, почвой, пыльцой, 
     дыханьем 
блудного ветра – всей сутью своей, 
     основой 
коловращенья вещей… Бог с тобой, 
     лехаим, 
старый еврей, пусть тебя берегут 
     глазастый 
бронзовый Ра и фарфоровый сонный Будда. 
Ты по утрам говоришь им негромко – 
     здравствуй, 
слышишь, они отвечают тебе – всё будет, 
как и должно быть… Ты чувствуешь? – 
     здесь подспудно 
вещи вмещают мир, словно мехи вина, 
вещи – вместилища, вер и времён сосуды, 
и только жизнь необъятна и неизбывна…