Олег
Горшков

* * *

Закрываешь глаза, чтоб о чем-то с собой 
     помолчать. 
В глубине тишины, за румяною корочкой 
     речи, 
правды всё солоней, всё насущнее и 
     безупречней, 
их бессловный язык не нуждается ни в 
     толмачах, 
ни в пустых златоустах, бряцающих в 
     душную медь. 
Закрываешь глаза, чтобы там, за 
     изнанкою зренья, 
вспять глядящий зрачок различил 
     очертанья сирени, 
треволненье ветвей и безлицую 
     девочку-смерть. 
 
Ненасытная птица, что пряталась в 
     детской руке, 
пьёт скудеющий свет, и с продрогших 
     ветвей лепестками 
осыпается небо, и булькает тьма под 
     мостками, 
а бычок всё идёт по качнувшейся шаткой 
     доске. 
Хрупко, ветрено, больно… и сколько ещё 
     небесам 
осыпаться вослед выходящим из вечного 
     боя? 
И спохватишься жить, доверяясь молчащим 
     с тобою 
богу и муравью. Но никак не словам, не 
     словам…