Однажды всю ночь
Однажды всю ночь я читала книгу
Написанную проституткой
И доктором антропологии
(в одном лице)
События и простыни
Разворачивались в рамках
Социального эксперимента
С целью более глубокого проникновения
В объект науки
Однажды всю ночь мы слушали
Оргазм Нострадамуса и смеялись
А утром, поспав один час на полу,
Отправились на работу
В интернат для умственно отсталых
Пели им про пачку сигарет и уход из зоопарка
И кому умирать молодым
Однажды всю ночь я лавировала
Между приступами булимии
Не однажды
Однажды всю ночь
Мы пересказывали друг другу фильмы и книги
В состоянии алкогольного опьянения
Соприкасаясь кончиками пальцев, висками и
Одноразовыми иглами
Непоправимой нежности
Однажды всю ночь я бегала
На короткие дистанции
Вытирая кровь
С пола и железных суставов кровати-трансформера
Направляла свет и держала большую белую ногу
Потому что роддом принимал «по скорой»
– вам ребёночка сейчас принести или попозже
– можно сейчас
– держите знакомьтесь
– ой а что с ним делать
– я сама не знаю)))))
У меня нет своих
Однажды всю ночь мы записывали
На магнитофон
Песню про лабиринт балерин
И чёрных ворон Ван Гога
Один из нас произнёс
Что этому не суждено повториться
Он любил «Путешествие на край ночи»
И был прав
Однажды всю ночь я рыдала на велосипеде
На проспекте Испытателей
Провалив испытание
Однажды всю ночь я читала
Материалы суда
По делу Чикатило
Сотни тысяч знаков
Пятьдесят пять убийств
Невыносимая полистилистика
Канцелярского языка протоколов
И первозданной разговорности
Свидетельских показаний
«Был хороший мальчик, доверчивый
Марки любил»
«Обманом завёл в кукурузное поле»
«Повреждения
Характерны»
Всю ночь во сне я что-то знал такое вот лихое (поёт)
Однажды всю ночь я пыталась
Уяснить главу Евангелия для детей
Со дна колодца, забитого
Лопнувшими калейдоскопами
Но не могла разобрать ни слова
Однажды всю ночь я спала
И видела
Рай в виде площади у метро
Чёрная речка
Помнишь там этот дом? Расписной и красный
Пряничный и кирпичный
Врата и ограды, простор и зелень
Всё это собралось
С солнечными силами
И обернулось
Обращаясь в последний свет
* * *
было дело: было лето, тела не было ещё
не любила горсть таблеток ежедневный устный счёт
перепрыгивая лаву, обращаясь в смех и блик,
дух носился над канавой, запуская корабли
хорошо расти травою, хорошо, что Бога нет
ничего страшнее двоек и светлым-светло во сне
в солнечном стеклянном доме умирают хомяки
их хоронишь и хоронишь, но не чувствуешь тоски
настаёт она чуть позже – вместе с телом налитым
с ненасытной частой дрожью у подножья красоты
было дело: ёлка, танцы, свечки острое тепло
Богу больно облекаться в неминуемую плоть
Холотропное дыхание
Из соседнего садоводства вернулась Аня
С глазами, круглыми от макияжа и удивления.
– Бросайте играть в светофор, мелкая компания,
Мне показали, как делается усыпление!
в смятении солнечном слушаем, что и как
под серебристым прикрытием ивняка
– Сначала на корточках дышишь специальным способом
(вырезано цензурой)
Только ртом, а не носом!
Затем разгибаешься и замираешь спиной к забору,
Набирая лёгкие до отказа,
Без промежутка.
Здесь главное, чтобы рукав наложили сразу –
Я покажу, как.
Крепко, на горло – рукав от свитера или куртки.
Потом засыпаешь, потом исчезаешь, такое дело.
Ну, кто хочет испробовать
на своей шкурке?
Кто у вас, малолетки, тут самый смелый?
Я не имею ещё ни малейшего представления
Ни о том, что есть Бог, ни о том, что Его
Нет.
Ни о том, как в секунду крика перед падением
Юркает, корчась, Мышкин
туда,
вовне –
В отзвук прекрасной высшей гармонии в пустоте.
Ни о том, как ещё древнегреческая наука
Прояснила, что ряд подвижных небесных тел –
Солнце, Луна, планеты – летят со звуком.
Что-то своё напевают, во тьме несясь.
Вечные веки спустя прилетят аппараты –
Расшифровать колебания, бедный князь.
Вы приходите ещё, мы всегда Вам рады.
Ещё не услышала термина «холотропное»,
Не подозреваю, что практиковали
йоги.
Не ведаю, как сознание хлопает окнами,
Как чёрные гости встают на его пороге.
…Знать ничего не знаю, разве что «я» –
Слово округлое, как резиновый мячик.
Брошу с размаху, судорожно торопясь.
Только бы во̀да не вздумал решить иначе.
(Вечно во всё встреваю, хуже, чем мальчик.)
И перед тем, как съехать, остолбенев,
Навзничь в потёмки канавы возле участка,
Слышу в дошедшей до краешка тишине
Конвульсии колокольчиков частых-частых.
так сокрушительно, звонко и несусветно
это за мною тройка лошадок бледных
…Сбросили на повороте. В себя придя,
Вижу склонённые личики херувимов:
Мягкие крылья протягивают, твердят
Что-то, а мне
темно
неисповедимо
Больно слегка от ссадины на спине.
Цепляюсь за боль, пытаюсь забраться обратно –
Как по ступенькам, по светлым дрожащим пятнам,
По звукам в словах «что ты видела в этом сне?»
Испачканы грязью пёстрые – для «светофора» – шорты.
Теперь у меня есть ещё один цвет, через любую черту
Способный перевести: серо-буро-малиново-мёртвый.
Я расскажу, только соображу,
как устроено всё во рту.
…О, как же мы развлекались дальнейшим летом!
До сыпи пурпурной на загорелых шеях.
Вдвоём с подругой по сумрачному секрету
Поочерёдно укладывались в траншеи.
На чердаке, раз за разом, в пыли и дрёме,
Из любопытства, сдуру, от тёплой скуки.
Вслушиваясь в перезвон, налагая руки –
Мира всего остального вдали и кроме.
Родители присмотрелись через неделю
К расчёсанным шеям и запретили накрепко.
А через год мы зачем-то с ней повзрослели,
Отправились в садоводство,
где чипсы с паприкой,
Пиво, мальчишки,
глаза подводи, кури.
никогда не пытались более
повторить
Померанье
станция любань почти любовь
полное собрание грибов
с корешками бледными сырыми
в четырёх томах в вагон внесли
и запахло ими –
как из-под земли
сумрачный зверёк вагон-баюн
ты проскочишь следующую
не подманит рыжим пирожком
не почешет за стальным ушком
не покажет зданий и созданий
раз недостижимы петушки
едем едем едем в померанье
там рушащаяся стенакирпичная и вставшие вокзальныечасы
стоят сплошным расстройством пограничным скелеты ёлок лесополосы
за ними (неразборчиво) а перед
перрона каменистый чёрный берег
так вот она изнанка полотна и um zu erreichen перегонный пункт
здесь помню бабушка сошла одна и кричала как не представляет мунк
кыш, бедный зверь
стоянка пять минут
* * *
он у меня умер
когда ему было 34, а мне 29
всего 34: остановка сердца
алкоголь, наркотики
образ жизни
образ смерти
мы познакомились
когда ему было 19, а мне 14
вылитый Курт Кобейн времён записи первого
тягучего, тяжелого альбома Bleach
(с длинными волосами)
отрицательный тип
однажды говорит:
я работаю санитаром в морге
хочешь посмотреть трупов?
(или трупы)
(кто знает)
хочу, говорю
*
розовая слякоть февраля
пятый корпус Мариинской больницы
промозглый подвал распадается на две двери
«сначала мы зайдём в правую – там порядок»
и правда, порядок
всё на своих местах
«теперь мы зайдём в левую»
смёрзшаяся груда окоченевших тел
соединённых в непотребное голое целое
с торчащими отовсюду всклокоченными головами
и слишком длинными
жёлтыми конечностями
то ли это я маленькая, то ли
груда и вправду
доходит до потолка
я впервые вижу обнажённого мужчину так близко
через несколько лет, сочиняя курсовую работу
о христоцентризме в творчестве Достоевского
перебежками между Гольбейном и Ренаном,
я буду представлять
вполне конкретное тело
мы идём пить виноградный день
однажды целуемся
только однажды
первый, тягучий, тяжёлый поцелуй
*
Потом было много поцелуев и мертвецов.
Работая в роддоме, каждую смену я начинала с прихода в морг,
Чтобы сдать плаценту на патоморфологическое.
Иногда при мне и напарнице происходило вскрытие,
И эти безжалостные массивные женщины,
Не жалевшие даже вопящих рожениц
(Что уж говорить о бритой наголо девочке-санитарке с дипломом филолога),
Вдруг теряли всякую силу.
Отшатывались, замирали,
В ужасе говорили
Оля зайди сама.
Я заходила, чувствуя превосходство и всё им прощая,
Выкладывала кулёчки с последами на соседний стол,
Одинаковые, словно подарки на утренник.
Единственное, что сбивало с толку
И немного застревало в горле –
Красная кухонная доска,
Потёртая до белёсости.
Точно такая же водилась у меня дома.
*
Все эти пятнадцать лет мы не виделись,
Маяча друг у друга на горизонтах,
Обмениваясь парой слов в интернете.
Однажды я узнала, что он работает в том же
Психоневрологическом интернате,
Что и я незадолго до этого.
Я расплакалась и просила передавать
Объятия
Десятому отделению
И поиграть с ним в ладушки.
И, как было обещано в детстве в Алисе в Стране Чудес,
Всё стало понятно, всё стало на свои места
И выстроилось в единую красивую схему, как кружева,
И стало понятно, зачем всё было нужно,
Потому что всё было правильно.
*
Подруга, у которой он тоже умер,
Позвонила и начала с того, что сказала
Оля сядь,
Но вот в чём беда:
садиться совсем ни к чему
я больше ничего не чувствую
я ничего не чувствую, когда вижу мертвеца
я ничего не чувствую, когда вижу новорождённого
я ничего не чувствую, когда вижу ребёнка с отклонениями в развитии
я ничего не чувствую, когда вижу мёртвого новорождённого ребёнка с отклонениями в развитии
это такая расплата за любопытство
даже если его не было
а были
только любовь
и пытка
как ты там
опять в старшей школе и никаких каникул?
Тебя так долго не было
Тебя так долго не было, что закончились все слова,
А начались весна и гречневая лихорадка.
Появились новые трихины, микроскопические существа (с),
Чтоб поживиться спелым миропорядком.
Тебя так долго не было, что жизнь сократилась, как дробь,
До работы, сна, стадии линяющей нимфы.
В следующем действии она поделилась на ноль,
И с тех пор можно всё, включая неточность рифмы.
Тебя так долго не было! Покидая офис в последний раз,
Видя прилавки голыми, запирая шкафчик в спортзале,
Я всё думала, как же ты там сейчас,
И ломилась от нежности, что мы припасали.
Тебя так долго не было, что погасло много светил.
Места обитания бытия: музеи, театры, парки.
Хотелось ужасно сожрать в магазине ВкусВилл
Что-нибудь ставшее не по карману в обёртке яркой.
Тебя так долго не было, что все начали что-то подозревать,
Пустоту завезли на все полки во всех районах.
Молодёжи на го́ре не пробивалась трава,
Кто постарше, предчувствовал карточки и талоны.
Тебя так долго не было, что я точно не помню, когда
Люди поняли, что как раньше уже не станет.
То ли когда половина больных в онлайне,
То ли когда закрылись все города.
Тебя так долго не было, что, когда вырубили интернет,
Мир окончательно рухнул, на голову мне свалившись.
Но во все стороны брызнул сияющий наш секрет:
Что и без переписки
Мы как бы на связи высшей.
* * *
Только она и осталась: кончилось время слов. Сначала все полагали, что это земные дроны. Гарланд Бриггс и Фокс Малдер, смотрите, какое зло зачищает планету – пристально и неуклонно – после успешной биоатаки. Они и сами, как вирус. Название «существо» мало им подходит. Из тех, кто сдаётся на инопланетную милость, оставляют в живых только самых юродивых. Сумасшедших, неполноценных, с врождёнными отклонениями и особенностями развития, а ещё блаженных поэтов. Эти объекты будущего изучения в «лепестках» в янтарном тумане в гетто воздевают руки к руинам муравейников-новостроек.
Мне повезло: меня тоже пустили в дело. Покопались в сознании гулким железным роем и обнаружили патологию: им завладела неотлучная, неизъяснимая, дикая нежность. Я оказалась самой влюблённой дурочкой на планете. И тогда специальным ментальным импульсом центробежным отделили мою любовь от всего на свете
от меня самой
это словно ветер
ветер в голове
* * *
она плавает в светоносном эфире
проникновенная во всепроникающем
за резным стеклом
на каждой грани которого
воцаряется солнце
распущенный цветок добра
чёрный слиток легкоплавкого сострадания
какая она красивая
то свернётся глаголицей
то струится по струнке
никогда не боится акул Мальдорора
сознание настолько спаялось с нею
что часть его выжила навсегда
после утилизации тела
цикл развития с неполным превращением пройден
как я рада
любимый
что ты всё-таки взялся
за свой киберпанковский роман
я знала, что будет здорово
но чтобы
настолько
< title >< /title >
за обедом за длинным столом за разумным пределом
одна из сотрудниц контент-отдела рассказывает другой
такую историю
иногда понижением тембра
шёпотом
паузами
расставляя теги разметки
стронг
бр
«мне тогда было пять лет
или четыре
мы с мамой часто ходили гулять
в парк в центре города
< div >звучит потайной мелодичный топоним как спелое эхо грозы грибной и словно сказки предвечной пёстрой напевный дивный такой набег ещё как праздничных колокольчиков заливистый перегной ещё как слово заветное неск не сказать вовек< /div >
ну в общем
в этом парке
мы регулярно встречали женщину
с дочерью тоже лет пяти
или четырёх
мы играли
дружили
< br / >
но однажды
она сказала матери
спокойным тоном
кое-что странное
< strong >
будто врач, осматривая её ребёнка
(ту, вторую девочку)
обнаружил признаки
как это правильно?
< dfn >половой контакт< /dfn >?
< body >полового контакта< /body >
представляешь?
< /strong >
больше мы никогда не гуляли там
больше мы никогда их не видели
< br / >
мама сказала позже, что ощутила
в момент звучания этой фразы
что может сойти с ума
что ещё немного
и
< div >мама мама меня подхватила и унесла за непроизносимые склоны за синие леса из < q >центра города где сходятся дороги в ожидании тебя< /q > < q >зудящая розовость вздох отворачивающееся дитя< /q > ударной волной отнесёт меня далеко в незыблемо кипячёное молоко мы сделаем вид будто не было ничего и с совершенным видом на бельевой тонкой верёвке зависнем и заживём страшной своей распираемой головой
< q >мама мама мы с тобой< /q >< /div >
понимаешь?
женщина
очевидно была не в своём уме
вот почему в разговор
внезапно вклинилась эта жуткая реплика
вот почему моей маме стало не по себе
другого объяснения здесь
быть не может»
< br / >
коллега понимает
я не понимаю
< br / >
ведь если Люси правдива, и в её поведении нет
иных знаков безумия, значит, она в себе и не врёт,
и в шкафу действительно есть скелет,
фавн и новый год
слов, начинённых смертью чего-то самого главного,
не оскудеют осколки и через двадцать лет
< q >Люси Пэвенси, вы повстречали
очень плохого фавна< /q >
хочется корчиться переиначивать
снова ни слова не знать о зле
< div >почему бы и да почему бы и да остывает покинутая еда битый пиксель внутри тебя навсегда будет сомневаться гласить < i >а вдруг< /i > это первый круг не из первых рук где случайных прохожих досужий суд а теперь второй распахнётся весь и вдобавок что-то произнесут духовник психолог свидетель здесь а на третьем жертва лежит сама по ту сторону страха сойти с ума остаётся последний в густой ночи лихорадка уже занялась в крови
< q >как, пятилетняя!< /q >
кричит
Свидригайлов Аркадий Иванович< /div >
Плохое путешествие
однажды я запропастилась
нырнула за веретеном
и впала в тёмную немилость
в истошный сумрак ледяной
подол на голову накинут
ничто имеет сердцевину
язык назвать не повернётся
не прекратится полынья
карельских сказок злое солнце
над буквицей небытия
падучая распад паденье
поглубже чем корней сплетенье
ударюсь оземь
обернусь ли
собой
или совсем другим
на дне – земля под снегом тусклым
и имя их бабы-яги
(Сюоятар)
там на неведомых тропинках
клубки из смыслов поведут
на карнавалы и поминки
на всё, что ты имел в виду
всё, что от корки и до корки
что разум вынес на задворки
калейдоскоп
тысячегранник
я падчерица или дочь
стада невиданных созданий
без имени уходят в ночь
сгустился ужас подноготный
в руке кудель травы болотной
всё на одной застынет ноте
чернеющей как прорубь вновь
на превзойдённом горизонте
и упадёт веретено
с очередным холодным свистом
сверкая остриём лучистым
Надежда
(текст написан в рамках проекта «Идущий человек.
Истории людей с онкологическим диагнозом,
рассказанные поэтами»)
В основе реактивного движения лежит закон сохранения импульса движения.
Всё шло своим чередом: на четвёртом курсе
Свадьба. Платье воздушное очень шло.
Месяц спустя – медовый, особый, долгий –
У Нади вдруг опухают лимфоузлы.
Биопсия для исключения риска лимфомы
Её подтверждает.
На выходе из наркоза
Страшно, как будто смотришь со дна коробки,
Как складываются крылья крышки,
И ничего не можешь с этим поделать.
Траектория движения зависит от силы тяжести и атмосферного сопротивления.
Я слышу в комнате другой звонок врача и мамин плач
И на военных сборах муж и как это произнести
Я говорю, сижу, хожу – как прежде
В угол из угла
Какая степень тяжести
Какая стадия
Какая форма
Ходжкина
Или не Ходжкина
Поддаётся
Или не поддаётся
Так много вопросов
Стучится в холодный экран между мной и миром
Показывающий белый шум
Шока
В процессе полёта ракета-носитель испытывает нагрузки, которые как бы стараются её разрушить. Вследствие этого в элементах конструкции ракеты-носителя возникают внутренние усилия (силы).
И тут всё пришло в изнурительное движение
Из пункта «дом» в череду медицинских пунктов.
Гистологии и томографии,
Палаты и капельницы.
Терапия – химическая и лучевая
На самом краешке университетской жизни,
Где не спят обычно разве что потому,
Что давятся конспектом
Или умирают от любви.
Бесконечные заботы и суета,
Проверки, всё ли подготовлено
К госпитализации или аттестации,
Даже помогали:
Приходилось всё время следить за дорогой.
Но выбивал из колеи порывистый
страх за близких, которым оставаться
после твоего исчезновения
под непоправимой ношей:
«Я у родителей одна.
А он? Мы же вот только поженились».
(Надя поправляет светлую чёлку и улыбается)
Ещё – страх боли, и она настаёт, помедлив,
Настаивает, наступает на руки и вены.
Соответственно, существует граница предельного состояния, после которого произойдёт выход из строя.
Всё резко закончилось, и на руках оказались
Хорошие результаты обследований
И диплом по системам управления летательными аппаратами.
Кто бы мог подумать, что самый тяжёлый отрезок пути
Только начинается,
И потребуется провожатый,
Знающий тайные тропы через низины депрессии,
В которых темно даже днём.
– Кажется, в первые месяцы я диагностировала у себя рак всего:
Рак почки, рак ноги, рак щеки.
Эта железная хватка просто так не слабеет.
Слишком большой коэффициент запаса прочности делает конструкцию хотя и более надёжной по прочности, но очень тяжёлой, что недопустимо для летательных аппаратов (ракет).
– Перерождение, преображение? Нет, скорее –
Всё разделилось на «до» и «после». Просто жизненный опыт.
Только другой: как у тех, кто вернулся с войны, наверное.
Многие не вспоминают сражения – им так легче:
Забыть без оглядки и не говорить о раке.
Я думаю, нужно: для тех, кто ещё в дороге.
Не нужно бояться бояться. Ещё не стоит
Перечёркивать боль, ведь не позитивом единым.
Там, куда я добралась, столько всего интересного!
Я вот всё думаю, кем бы мне стать, когда вырасту.
Новое знание, новый опыт – вот что способно
Изменять и людей, и мир. Я теперь узнала,
Как цепляются люди за жизнь, как становятся волосы дыбом,
Что мой череп, как выяснилось, идеальной формы,
И как лучшее в человеке и худшее в человеке
Обостряются во всей красе и уродстве.
Кажется, это испортило мой характер (смеётся).
По завершении работы третьей ступени космический аппарат начинает самостоятельно двигаться по заданной орбите.
Сейчас Надежде 24
учится в магистратуре
мечтает о Питере
приобщается к книжной культуре
иногда помышляет о ЗОЖе: пилатес, йога
хотят путешествовать с мужем, но коронавирус
любит вязать из мягкой шерсти, гулять по лесу помногу
с собаками и вообще покидать квартиру
рядом растут уральские дивные горы
можно ходить в походы по складчатым скалам и бурой земле
также горы набиты у Нади на рёбрах
сначала врачи сказали: ещё пять лет
никаких косметических процедур, но Надя очень хотела
и спустя полгода после того, как моргнул последний рентген
нанесла рядом с горными пиками на своё тело:
The sun will rise and we`ll try again
© Оля Скорлупкина, 2017–2021.
© 45-я параллель, 2021.