Полина
Корицкая

* * *

Она увидит его, и скажет: «Ну, 
     здравствуй, моя тоска». 
И вырастут города, где были вчера 
     руины. 
Он сожмёт ей плечо, и откажется 
     выпускать, 
Чувствуя только клёкот где-то 
     посередине. 
  
Он увидит её, и скажет: «Ну, 
     здравствуй, моя печаль». 
И она так посмотрит, что станет легко и 
     знобко. 
Будто Бог его пожалел, взял на руки и 
     покачал, 
А руки такие большие и мягкие, как из 
     хлопка. 
  
Она будет смотреть, говорить что-то про 
     обед, 
Погоду на вечер, до сих пор не прибитую 
     полку. 
Он услышит лишь только, что больше не 
     будет бед. 
Погладит по голове, снимет с волос 
     заколку. 
  
И он ей расскажет, как выжил в большой 
     войне, 
Как вышла гуманитарка, и подмога была 
     не скоро. 
Ещё вот буквально час – лежал бы среди 
     камней... 
Она услышит лишь только, что больше не 
     будет горя. 
  
И десять минут в прихожей вместят в 
     себя десять лет, 
Сорок минут на кухне заменят 
     непрожитость быта. 
И будут моря и горы расти на её столе. 
И будут они рождены. И будут они убиты. 
  
И будет пора одеться, и выйти на 
     холода, 
Чувствуя, как внутри лопаются все нити, 
     – 
И вновь покрывает пепел восставшие 
     города, 
Пока они друг на друга смотрят – уже не 
     видя.