Семён
Гудзенко

Баллада о дружбе

Так 
  в блиндаже хранят уют 
коптилки керосиновой. 
Так 
  дыхание берегут, 
когда ползут сквозь минный вой. 
Так 
  раненые кровь хранят, 
руками сжав культяпки ног. 
  
...Был друг хороший у меня, 
и дружбу молча я берег. 
И дружбы не было нежней. 
Пускай мой след 
          в снегах простыл,- 
среди запутанных лыжней 
мою 
 всегда он находил. 
Он возвращался по ночам... 
Услышав скрип его сапог, 
я знал - 
      от стужи он продрог 
или 
  от пота он промок. 
Мы нашу дружбу 
         берегли, 
как пехотинцы берегут 
метр 
  окровавленной земли, 
когда его в боях берут. 
Но стал 
      и в нашем дележе 
сна 
  и консервов на двоих 
вопрос: 
     кому из нас двоих 
остаться на войне в живых? 
И он опять напомнил мне, 
что ждет его в Тюмени сын. 
Ну что скажу! 
      Ведь на войне 
я в первый раз 
         побрил усы. 
И, видно, 
      жизнь ему вдвойне 
дороже и нужней, 
            чем мне. 
Час 
 дал на сборы капитан. 
Не малый срок, 
            не милый срок... 
Я совестью себя пытал: 
решил, 
    что дружбу зря берег. 
Мне дьявольски хотелось жить,- 
пусть даже врозь, 
            пусть не дружить. 
Ну хорошо, 
      пусть мне идти, 
пусть он останется в живых. 
Поделит 
    с кем-нибудь в пути 
и хлеб, 
    и дружбу 
          на двоих. 
И я шагнул через порог... 
  
Но было мне не суждено 
погибнуть в переделке этой. 
Твердя проклятие одно, 
Приполз я на КП 
            к рассвету. 
В землянке 
      рассказали мне, 
что по моей лыжне ушел он. 
Так это он 
      всю ночь 
            в огне 
глушил их исступленно толом! 
Так это он 
      из-за бугра 
бил наповал из автомата! 
Так это он 
      из всех наград 
избрал одну - 
            любовь солдата! 
Он не вернулся. 
           Мне в живых 
считаться, 
      числиться по спискам. 
Но с кем я буду на двоих 
делить судьбу 
          с армейским риском? 
Не зря мы дружбу берегли, 
как пехотинцы берегут 
метр 
  окровавленной земли, 
когда его в боях берут. 
  
          1942