Семён
Гудзенко

* * *

Я пришел в шинели жёстко-серой, 
выданной к победному концу, 
юный, получивший полной мерой 
всё, что полагается бойцу. 
Для меня весна постлала травы, 
опушила зеленью сады, 
но опять из-за военной травмы 
побывал я на краю беды. 
Сон мой был то беспробудно жуток, 
то был чутче гаснущей свечи, 
жизнь мою спасали много суток 
в белом, как десантники, врачи. 
На Большую землю выносили 
сквозь больницы глушь и белизну, 
словно по завьюженной России, 
первою зимою, в ту войну. 
Смерть, как и тогда, стояла рядом, 
стыл вокруг пустынный, чёрствый снег, 
кто-то тихо бредил Сталинградом, 
звал бойцов, просился на ночлег. 
Все мои соседи по палате, 
в белоснежных, девственных бинтах, 
были и в десанте, и в блокаде, 
и в других неласковых местах. 
Мы врага такого одолели – 
никому б его не одолеть, 
на войне ни разу не болели, 
а теперь случилось заболеть... 
  
          1952, последнее стихотворение