Чёрные липы
Чёрные липы на белом снегу –
графика зимнего дня.
Мир холодеет, застыв на бегу,
жар до весны схороня.
И тишиной все вокруг – на века? –
словно бы одолено.
Лишь подо мной чуть вздыхает река,
грезя в плену ледяном
А надо мною – слепящий простор.
Зимний мой рай – вширь и ввысь!
Иль это ангел крыла распростёр?
Где же ты, светлый? Явись.
Пусть это будет лишь контур, намёк
в графике зимнего дня.
Где же ты, светлый? Я так одинок.
Ты снизойди до меня...
Яблоко
упаду переспелым яблоком,
покачусь по зелёным травам.
надо мною дрозды и зяблики
станут песни слагать исправно.
будут тихо шуметь кустарники
и крестить на дорогу ивы.
станут больно колоть татарники,
жалить перья густой крапивы…
справа бьют родники-источники,
слева булькает злая жижа.
червоточинки, червоточинки
всё торопят быстрей и ниже.
кто там ласковый, кто там бережный?
ну, а кто мне грозит гундосой?
и сорвавшись с крутого берега,
поплыву говорливым плёсом.
под туманами, вместе с зорями,
неосознанно и попутно,
между бликами и узорами,
вслед за солнцем на жар полудня.
в бесконечной реке – потерею,
позабывший о том, кем создан,
по течению, по течению
всё быстрее, всё ближе к звёздам...
только вечером, поздним вечером,
лишь накроет меня закатом,
вдруг припомню родную веточку,
ту, с которой упал когда-то...
Бурым зверем
Бурым зверем прорубаюсь буреломом.
Птицей чёрной исчезаю в облаках.
Сквозь рассветы и закаты – мимо дома,
Где не смогут ни понять, ни обласкать.
Что же мне себя делить на половинки?
Берегите для иных свои слова!
Чешет брюхо мне заветная тропинка.
Чистит перья мне крутая синева.
Жизнь давалась то ли ладно, то ли гладко.
Только где-то я удар не удержал.
И под охи-ахи (больше для порядка),
Отряхнувшись, обернулся – и пропал!
Чёрт мохнатый стелет путь чертополохом.
Ангел нежится в перине облаков.
Что за радость – всё отмеривать по крохам?
Лучше разом: отдал всё – и был таков!
Что там дальше? Вниз ли, вверх ли – все едино.
Я свободен, независим, одинок.
Буду верить, что седины – середина.
И весь мир у лап моих, а может – ног!
Воспарю иль затеряюсь в темной чаще.
А нацелят – увернусь, не увернусь! –
Капли крови оставляя в настоящем,
Улыбнусь, ударюсь оземь – обернусь!..
Рык звериный, клёкот птичий ждите, ждите –
В зимний вечер, в листопад иль по весне.
Если в мае – вы мне душу остудите.
Если в стужу – отогрейте душу мне.
Разомлею... и оставлю вам, как плату,
Бурой шерсти клок, перо из черных крыл –
Словно песню, где когда-то был крылатым,
Словно песню, где когда-то волком выл!..
Наваждение
наваждение, знаменье?.. здесь, в таёжной глухомани,
я, охотясь на тайменя, сам попался на крючок.
кто мне послан во спасенье? взгляд дремучий и туманный.
я во власти чаровницы, я под стражу заключён.
здесь по стенам – разнотравье, здесь в котле томится зелье,
где коренья и приправы умоляют – пригуби!
отхлебнёшь – и мир подлунный вдруг закружит каруселью,
и стреножит все желанья, словно метя погубить.
истекая чёрной кровью, обессилев от метаний –
то в ознобе, то в пожаре, то на углях, то в золе –
вдруг очнёшься, как споткнёшься, на столе блины в сметане,
и воркует чаровница голубицей на заре.
в голове – я только пепел... или нарождён из пепла?
ощущаю крыльев трепет, ощущаю кровоток.
не подбитый сонный стрепет – феникс вырвался из пекла,
взмыл, рванулся против ветра и от устья на исток.
глупо хлопают ресницы – снова мир нерукотворный
протянулся за границы и в зенит, и в горизонт.
человек я или птица? мне вольготно и просторно,
и душа полна желаний, и в движеньях есть резон.
эта женщина – ведунья иль обавница для князя –
статуэткой на пороге провожает – охрани!
перемешаны столетья, кони ржут у коновязи,
и оттягивает плечи тяжесть кольчатой брони.
кто зовёт, какое утро расстилается дорогой?
кто трубит в рога и манит на охоту иль в поход?
повернусь в седле и вижу – всё в тумане за порогом.
развернусь навстречу солнцу и коня – в посыл, вперёд!
шаг за шагом отступают и сомнения, и хвори.
возвратилось осознанье – или пройдена черта?
пропадает доезжачий, меркнут тени гончей своры.
улыбаюсь как младенец, и слеза моя чиста...
...та сторожка на отшибе, от селения в сторонке,
мне запомнится ошибкой или прихотью небес?
не случайно я расшибся, оступившись ненароком,
не случайно дотащился до порога через лес...
Бессонница
Нет тепла в этом городе снов,
люди-тени и руки, что плети.
Песня-стон (или старый засов?)
дребезжит каждой строчкой в куплете...
Отвори эту дверь, отвори,
спрятав страхи подальше, поглубже,
но маячат в ночи фонари,
а мотив всё протяжней, всё глуше...
Что поёшь? На каком языке?
И зачем же так песню калечить?
Ты откуда пришла и за кем?
И кому ляжешь грузом на плечи?..
Нет любви в этом городе грёз,
лишь наскоком – то страсть, то измена.
Принародно – взахлёб и взасос,
или скрытно, но как-то несмело...
Чёрной кошкою ночь – ну-ка, брысь! –
всё шныряет в годах-переулках.
И сбивается с шага на рысь
сердца стук, то невнятный, то гулкий...
Грёзы жизни, где жизни – слегка?
Фонари над рекой – и дорога?
Чуть прорежет звезда облака –
мимолётным приветом от Бога...
Нет мне сна в этом городе снов,
и чем глубже огней перспектива,
тем всё чаще то в жар, то в озноб
погружают ночные мотивы...
А закроют глаза фонари,
песня-стон поперхнётся на коде –
я усну на плече у зари...
На исходе весны? На восходе?
Мелодия
В окруженье зимних женщин –
полустрастных, полуспящих –
вдруг почувствую броженье
в песнях, праздных и вчерашних.
Вразнобой пойдут аккорды,
нарушая кантилену.
Все забытое на годы
словно вырвется из плена.
Обернусь, ещё не веря
предсказаньям и загадкам –
околдованное время
окольцовано закатом...
В окруженье зимних женщин –
и покой, и постоянство.
И до головокруженья
в точку сужено пространство.
Словно всё проходит мимо –
не спеша и с опозданьем.
Лишь печаль неуловима.
И подспудно ожиданье.
Вскину голову – а звёзды
все пророчат, все гадают.
Солнце в инее морозном
к горизонту прирастает.
Жизнь уходит – или вечность
нас вбирает понемногу...
Лишь бы не задуло свечи
ветром, встретившим с порога!
И подступит, и забрезжит,
чуть заметно, еле слышно
все непонятое прежде –
предначертанное свыше.
И пронзит струной высокой,
неземной, щемящей болью,
чей-то голос одинокий
средь заснеженного поля…
Клён
Снова птица-весна запоёт сиротливо
Песню светлую, что до поры берегла.
И купается клён в мутных водах разлива,
Где плутает река, потеряв берега.
Я плыву перелесками, скрипом уключин
Невзначай – и не в строчку – запев подхватив.
Меж осин, тополей, мимо ивы плакучей –
По незримой тропе, под забытый мотив.
Вскину голову – кажется, лёгким поклоном
Мне желают деревья весны и тепла.
Я киваю в ответ, к притонувшему клёну
Не спеша направляя замахи весла.
Вот и он, мой знакомец, ветвям неодетым
Неуютно ещё – ничего, подождём!
Расцветёт он в убранстве влюблённого лета,
Запоёт всей листвой под весёлым дождём!
Я касаюсь ствола, я в себе ощущаю
Единение с миром весенних дерев.
Ничего! Может, снова тебя повстречаю –
На знакомой тропе, под знакомый напев.
Нет печали во мне – этим клёном научен
Я считать все потери дарами Творца.
Вот и все, мне пора – снова песня уключин.
Снова песня весны – или песня скворца.
Будет время ещё – и под ласковой сенью
Клеён укроет меня от людей иногда.
И зелёной листвой, иль багрянцем осенним,
Будет все ворожить на тебя и гадать...
Снова лодка плывёт по весне сиротливо.
Там, где лёд голубел, где белели снега.
Заплутала река в бесконечном разливе,
Потеряв своё русло, забыв берега...
Где же, любимая, грёзы твои обо мне
Где же, любимая, грёзы твои обо мне?
Где же тревога – неужто так сладился мир?
Где ожидание – тенью застывшей в окне?
Слабый кивок, откровения сладостный миг?
Это привычное недоуменье зеркал,
и – в отраженьях – ничто не томит, не знобит.
Не распуститься всем памяткам, всем узелкам.
Что мы забыли? И что постарались забыть?
Гулкий перрон, толчея и огромный вокзал,
где затеряться не стоит большого труда.
Словно тогда не встречал я тебя – провожал.
Словно бы ты провожала меня – навсегда.
Грёзы – да что в них? Не будет любви – на заказ.
Лгут зеркала. И извечен мотив-перепев.
На горизонте как будто споткнулся закат,
что-то в прошедшем для нас осветить не успев...
...Вскрикнуть, застыть, разогнаться, нелепо упасть,
вскинуться, вскинуть ладони, и так – на весу
небо держа, горизонтом ступать и ступать,
силясь вернуться – дойти – на восход, на весну…
Облетает наше лето
облетает наше лето,
понемногу облетает,
статус канувшего в Лету
всё яснее обретает.
полыхнуло – отгорело,
обожгло – отзагорало.
между прочим, между делом –
холода не за горами.
и закружит, и завертит,
на ветру озябнут души.
растворимся, не заметим...
затеряемся в грядущем...
© Сергей Балиев, 2010–2015.
© 45-я параллель, 2015.